Сзади этот человек был похож… Нет. У него слишком широкие плечи, гораздо шире, чем у Денниса. Может быть, это Бернстайн? Джереми подошел к нему и дотронулся до его руки.

– Простите, но…

Человек бросил на него ледяной взгляд, и Джереми осекся. Маленькие глазки, смотревшие на него с обеих сторон огромного, изрытого оспинами носа, пригвоздили его к полу. Человек молчал ровно столько времени, чтобы Джереми успел как следует испугаться, потом кивнул:

– Извините. Это ваше место?

Не дожидаясь ответа, человек взял свой стакан и ушел. Джереми показалось; что он заметил у него под пиджаком что-то черное и блестящее. Человек подсел к кому-то еще за столик у входа, и оба начали с одинаковым интересом смотреть на Джереми и на дверь. Джереми перевел дух и взгромоздился на освободившееся сиденье. Стойка была чистая, он положил на нее перчатки и шляпу, сцепил пальцы и приготовился ждать.

Бармен, худой смуглый человек со шрамом над глазом, увидел Джереми и, хромая, подошел к нему.

– Вам что-нибудь подать?

Джереми взглянул через плечо в сторону двери.

– Да. Все равно, что. Я тут жду.

– Все мы чего-нибудь ждем, – философски заметил бармен, отошел и достал бутылку и бокал. Джереми смотрел, как он наливает коктейль, пунктуально отмеряя все составные части.

Уголком глаза он заметил какое-то движение у входа и обернулся. Но это были всего лишь две молодые женщины, увешанные яркими браслетами, с длинными, замысловатыми прическами «джерси». Они, смеясь, о чем-то перешептывались. Несколько человек внимательно смотрели, как они уселись в отдельной кабинке, а один из торговцев поправил галстук и подошел к ним. Все было так обычно, что Джереми стало не по себе.

Он снова повернулся к стойке. Коктейль уже стоял перед ним. Он лениво поболтал в бокале зубочисткой с насаженной на нее маленькой луковкой, глядя, как по поверхности прозрачной ледяной жидкости расходятся круги. Взглянув на часы, он снова посмотрел в сторону двери. Ему казалось, что он слишком заметен. Сидеть было неудобно – чтобы следить за дверью, приходилось поворачиваться всем телом.

Как узнать Бернстайна, когда он войдет? Может быть, по тому, как на это прореагируют другие сидящие в баре? Но нет, большая часть их – обычные люди, занятые своими обычными делами: накручиванием счетов на представительство, мелкими супружескими изменами. Джереми чувствовал себя среди них чужим. Как будто последние месяцы он прожил в каком-то тайном мире, стеной отделенном от реальности. В мире, состоявшем из безымянных меблированных комнат и потайных ходов. В мире, где принимались решения о будущем человечества и где политики, публика и даже крупные корпорации получали указания, как эти решения выполнять. Словно он жил за кулисами и теперь, наверное, никогда уже не сможет ни спокойно сидеть в зале среди зрителей, ни принимать участие в действии, которое разворачивается на сцене.

Джереми отхлебнул из бокала. Это был мартини с водкой, и очень неплохой. Потом он продолжал мысленно развивать аналогию с театром. Когда-то он говорил Кальдеро, что ему все равно, живет мир по кем-то задуманному сценарию или нет. Но сейчас ему почему-то очень захотелось увидеть подлинную импровизацию.

В дверях послышались шаги. Он обернулся и увидел худощавого человека средних лет с сединой на висках, одетого в дорогой костюм из темного сукна. На руках у него были серебристые лайковые перчатки, а под мышкой он держал, как офицерский стек, трость с золотым набалдашником. Человек встретился взглядом с Джереми.

У Джереми подкатил комок к горлу. Он увидел в этом взгляде рассеянный интерес к себе, чуть сексуально окрашенный, но холодный и отчужденный. Взгляд отнюдь не дружелюбный, но и не враждебный.

Человек – может быть, это и есть Бернстайн? – холодно кивнул и сел за свободный столик. Джереми заметил, что со всех сторон за соседними столиками сидят здоровенные мужчины, держа бокалы в левой руке.

Он повернулся к стоике и поспешно сделал глоток. Бернстайн это или нет? Что означал его кивок – приглашение подойти? Что он должен делать?

Джереми разглядывал остатки своего коктейля, медленно вращая бокал между ладоней, как бойскаут, добывающий огонь трением. Вдруг он замер. Мартини с водкой? Он сказал бармену, чтобы тот подал ему все равно что, и тот подал мартини с водкой?

Он поднял голову и уставился на бармена. Он увидел, что тот пристально смотрит на него. Шрам, смуглая кожа, хромота… Бармен подошел, остановился напротив него и вытер стойку полотенцем.

– Еще один, сэр? – спросил он.

– Деннис? – прошептал Джереми, наполовину боясь, что угадал, наполовину

– что ошибся.

Бармен кивнул.

– Привет, Джерри. Давно не виделись.

– Ты… изменился.

– Конечно, Джерри, изменился. Все мы меняемся. Но чтобы это заметить, нужно уехать и потом вернуться. Или… вспомнить. – Его взгляд, казалось, устремлен куда-то внутрь себя. – Ты тоже изменился. Пол меня предупреждал.

– Пол?

Деннис кивнул человеку, который только что вошел в бар.

– Пол Бернстайн. – Человек сидел, положив на столик перед собой руки с переплетенными пальцами и глядя на них. Он тоже кивнул в ответ – один раз.

Джереми снова повернулся к Деннису.

– Может быть, я и изменился, но не настолько. Ты…

– Изменил внешность? Да. Пластическая операция. Это было ужасно, но ты ведь понимаешь, что после того несчастного случая им пришлось восстанавливать мне черты лица почти с нуля. Ты меня не спросил, что со мной было.

– Что с тобой было? – с трудом выдавил Джереми.

Деннис вытер руки полотенцем.

– Сначала это был кошмар. Я проснулся и увидел, что я не в городской больнице, а в какой-то частной клинике. Все у меня болело. Через некоторое время боль прошла, появились какие-то люди и стали меня расспрашивать. Что я знаю, откуда знаю, кому это говорил, и все такое. Я думал, меня захватило Общество Бэббиджа. – Он медленно покачал головой. – У них был тот перечень, что я нашел в особняке Куинна на Эмерсон-стрит. Он очень их заинтересовал и очень встревожил. Они решили – это означает, что их тайна раскрыта и что они попали в западню. – Он взял бокал. – Дай-ка я налью тебе еще. – Он отошел в сторону, вновь наполнил бокал из графина, принес и поставил перед Джереми, который молча смотрел на него.

– Так вот, я думаю, ты кое-что знаешь, может быть, даже почти все. Организация Пола решила распространить свои действия на Соединенные Штаты. Они ни перед чем не останавливаются. Часть их хотела… – Он закусил губу и опустил глаза. – Они хотели избавиться от меня, когда кончат меня допрашивать. Это были те, кто пытался убить и тебя тоже. Но Пол ухитрился вывезти меня и спрятать здесь, где они не могли… В общем, так. – Он вытер руки полотенцем. – Главным образом поэтому мне и понадобилось новое лицо.

Джереми вертел в руках зубочистку с луковкой.

– А почему Бернстайн решил тебя спасти?

Деннис бросил быстрый взгляд через плечо Джереми.

– Почему? Наверное, сразу по многим причинам. У него какой-то зуб на Cachette. Что-то связанное с его отцом и уничтожением евреев в Германии. Я не знаю всех подробностей. Он мне не говорил, но у меня такое впечатление, что он вынашивал этот план очень давно.

– А почему это могло заставить его выступить против своих собратьев? – Джереми покачал головой. – Ему не было никакой нужды тебя спасать.

Деннис отвел глаза в сторону и пожал плечами.

Джереми взглянул на Бернстайна, который слегка улыбнулся ему. Значит, вот оно что. Он подумал, что должен был бы испытывать ревность. Но не так легко возбудить в себе недоброе чувство к человеку, который спас Денниса. Джереми отвернулся и уткнулся в свой коктейль. Неприятно, когда люди за спиной следят за каждым твоим движением.

– Все получается совсем не так, как я ожидал.

– А чего ты ожидал? Что я брошусь к тебе в объятия? – Деннис снова пожал плечами. – Люди меняются. Мне хотелось выжить, Джерри. А для этого пришлось обрубить все нити, которые связывали меня с прошлым.