Аттинг командовал флотилией в составе фрегатов «Лю», «Рай», «Фламборо», а также корвета «Спай». Англия при короле Георге II находилась в состоянии войны с Испанией. Аттингу было приказано нести дозорную службу у побережья английской колонии Северная Каролина и крейсировать в районе острова Куба. В его задачу входило прикрывать английские торговые суда от испанских каперов.
«Прошу, — писал далее капитан Аттинг, — почтительно доложить их высокопревосходительствам…»
Джон, герцог Бадфордский, первый лорд Адмиралтейства, и Томас Корбетт, секретарь Адмиралтейства, не отличались мягкостью по отношению к тем, по чьей вине гибли корабли его величества.
«…что 4 февраля моя флотилия крейсировала в восьми лье от мыса Флорида. В это время я заметил парус на горизонте и приказал преследовать корабль. Примерно в полдень мне удалось начать переговоры с кораблем, который оказался английским торговым судном под названием «Сноу». Корабль шел из Гаванны и Миссисипи, но им управляли два испанца и француз… Я приказал захватить корабль, чтобы обеспечить интересы владельцев и намеревался направить его в Чарлстаун. В это самое время ирландский джентльмен, купец, которого я взял на борт своего корабля, выбросил за борт большой пакет. Команда моего катера подобрала пакет, и в нем оказались французские и испанские документы. Тогда я решил взять корабль на буксир.»
Аттинг захватил «Сноу» между Кубой и Ки Уэст. «Сноу», хотя и не плавал под испанским флагом, находился на испанской службе. Намокший пакет с письмами, выловленный из воды командой катера Аттинга, доказывал, что …«Сноу» определенно состоит на службе короля испанского… Во исполнение задания, полученного в Гаванне по особому указанию его католического величества, «Сноу» находился в плавании с целью приобретения в британских колониях в Америке возможно большего количества ртути и железа для доставки в порт Веракрус вице-королю Мексики для использования их в интересах его господина короля испанского, который должен был уплатить за указанные материалы».
Один из документов был подписан «ирландским джентльменом», который выбросил пакет с письмами за борт. В этом документе указывалось, что «для отвода глаз с целью наилучшего выполнения данного мне задания мне будет разрешено приобрести, вывезти и свободно продать в Гаванне триста негров за деньги или равноценную стоимость. Пошлина будет уплачена казне его величества короля Испании по тарифу, установленному для фактории… Негры будут стоить более, чем 110 долларов каждый…» Далее кэптэн Аттинг писал:
«Когда мы подняли паруса, было уже шесть часов вечера. Пан оф Метанцес (Куба) лежала по пеленгу зюйд-тень-ост. Ветер был зюйд-остовый. Я лег на курс норд-ост-тень-норд, по которому следовал до полуночи. К этому времени я был уверен, что находился к северу от двойного мыса Хед Шотт. Затем я лег на курс норд-ост. До этого времени я лично находился на шканцах. Когда я решил, что миновал все опасности, я спустился к себе в каюту посидеть. Я уверяю Вас, что я вообще ложился спать не чаще, чем раз в 6 суток во время крейсирования корабля в этих водах».
Капитан Аттинг пытался пройти курсом норд-ост через Флоридский, или Багамский пролив, как он назывался в то время. Через этот пролив шириной в 60 миль проходит Гольфстрим со скоростью трех с половиной узлов. С одной стороны пролива находятся зубчатые коралловые рифы Флорида Кис (в то время называвшиеся Мартирс-рокс — Скалы мучеников); с другой стороны пролива находятся Великие Багамские Банки. «Двойной мыс Хед Шотт», упоминаемый в докладе Аттинга, составляет часть банки Кей Сал у побережья Кубы.
«В четверть второго ночи вахтенный офицер прислал ко мне вестового доложить, что корабль находится среди рифов. Считаю своей обязанностью отдать ему должное и отметить, что он вел себя как исключительно хороший офицер. До того, как я появился на шканцах, не прошло и десяти секунд, а он переложил руль навстречу ветру, и судно легло на новый галс.»
Следует отметить, что, даже выполняя эту неприятную задачу по составлению доклада Адмиралтейству, капитан Аттинг заступился за своего вахтенного офицера. Многие другие свалили бы всю вину на вахтенного офицера, чтобы спасти свою собственную шкуру.
«Едва мы успели поднять грот-марсель, как корабль ударился кормой о риф. Корабль еще держался на воде, и мы смогли поднять передние паруса. В это время начальник вахты доложил мне о выходе из строя румпеля. Корабль продолжал биться о скалы, и я приказал, по возможности быстрее, спустить на воду шлюпки. Вслед за этим начальник вахты доложил мне, что руль совершенно потерян, а в корабельном трюме обнаружена течь, правда, не слишком большая. По моему приказанию были приведены в действие все насосы, и нам удавалось быстрее откачивать воду, чем она прибывала. К этому времени мы уже спускали на воду баркас. Тут большие волны три или четыре раза подряд ударили корабль о рифы, и уровень воды в трюме повысился до пяти футов. Я приказал ревизору и старшему артиллерийскому офицеру принять все меры к спасению запасов хлеба и пороха пока еще трюм совсем не затопило. Выполняя мое приказание, им удалось спасти двадцать мешков хлеба и шесть бочек пороха. Большего нам спасти не удалось.»
Согласно докладу лейтенанта Джемса Ранделла, помощника ревизора фрегата «Лю», Аттинг предполагал спустить шлюпки на воду «для перенесения якоря мористее с тем, чтобы сделать попытку снять корабль с рифа». Как только выяснилось, что вода прибывала в корабельный трюм быстрее, чем ее можно было откачать, показывает лейтенант Ранделл, «командир приказал прекратить откачку, поскольку надежд на спасение корабля уже не было».
«Сноу», которого постигла та же участь, бился о рифы своим бортом, причем удары были очень сильными, и обшивка разламывалась на мелкие щепки. Не имея возможности снять фрегат «Лю» с рифов, я приказал срубить мачты, а все пушки главной палубы вместе с якорями сбросить за борт. Я это делал с той целью, чтобы корабль по возможности дольше держался на воде и чтобы можно было спасти личный состав. К счастью, этого удалось добиться».
(Когда эти сведения относительно корабля «Сноу» стали известны Эду Линку, он обследовал рифы на дистанции одного кабельтова к западу от места затопления фрегата «Лю» и обнаружил остатки «Сноу». Ему удалось поднять якорь «Сноу».)
После того как «Лю» сел кормой на рифы, нос занесло по ветру к берегу. Это обстоятельство спасло фрегат от перевертывания. «Сноу» же затонул вверх килем. Якорь, который мы нашли под коралловой банкой вблизи песчаной отмели, и пушки, разбросанные повсюду и лежавшие крестом на расстоянии ста футов мористее, указывали на окончательное положение фрегата «Лю» в момент его погружения: нос лежал рифе, а корма была обращена в сторону моря.
«В течение всего этого времени мы не видели никаких берегов. Вокруг нас были только одни рифы. Я полагал, что корабль разбился на рифах мыса Дабл-Хед Шотт Банк. На рассвете, к моему великому удивлению, я обнаружил, что мы сидели на небольшой песчаной косе длиной в полтора кабельтовых и шириной в полкабельтова. Эта коса лежала на краю Банки Мучеников, мористее на расстоянии трех лье от нее, а от мыса Флориды к вест-зюйд-весту на расстоянии семи или восьми лье. Скаты этой отмели довольно крутые. За десять минут до того как корабль сел на мель, глубина превышала пятьдесят саженей. Это единственное опасное место на побережье Флориды. Должен заверить Вас, что как только я прибыл в район крейсирования, я, начиная с шести часов вечера до рассвета следующего дня, каждые полчаса замерял глубину при помощи лота. Единственная причина, по-моему, по которой я ошибся, считая корабль на траверзе мыса Дабл-Хед Шотт Банк, лежащего от Банки Мучеников на расстоянии по меньшей мере шестнадцати лье по пеленгам зюйд-ост-тень-ост, норд-ост-тень-норд, обусловлена чрезвычайно необычным, совершенно неисследованным новым течением.»