«Кладовая» оказалась сводчатым погребком с деревянным полом и грубыми столами, за которыми сидели студенты.

– Привет, Конг, – сказал бармен. Он поздоровался со Стивеном за руку и окликнул парней в дальнем углу комнаты. – Эй, Фрэнсис, Джефф… Кинг пришел.

Многие подняли головы, но Пеппер заметила, что большинство присутствующих совершенно не удивляются появлению главы колледжа в винном погребке. И особого любопытства не проявляют. Как оказалось, люди в дальнем углу, толпились у мишени для игры в дартс. Стивену предложили присоединиться.

– И вашей гостье тоже.

– Мисс Калхаун, – объявил Стивен, представив ее по всем правилам, и обратился к Пеппер, – Ты играешь в дартс?

– В детстве я стреляла из лука, – с сомнением ответила девушка.

– Прекрасно. Двое на двое, Джефф? Ставки как обычно.

К концу матча Пеппер поражала мишень в шести случаях из десяти.

– Ты им нравишься, да? – пробормотала она после трех особенно неудачных бросков.

– Потому что я всегда проигрываю. – Глаза Стивена заблестели. – Даже когда тебя рядом нет.

Она задрала нос.

– Жульничаешь.

– Нет. Я просто стараюсь не показывать своего превосходства.

Пеппер недоумевала.

– Я был здесь студентом. И вспоминаю об этом, когда можно выбирать между кружечкой пива и бумажной работой, – с чувством сказал Стивен. – И мне нравится здесь бывать. Здесь намного лучше, чем в преподавательской гостиной.

– А чем тебе не нравится преподавательская гостиная? – усмехнулась Пеппер.

Стивен разозлился.

– Лучше спроси, чем я им не нравлюсь. Некоторые считают, что я не должен выступать по телевидению. Я по должности обязан привлекать к колледжу внимание общественности. Но декан и его партия считают, что я гоняюсь за дешевой популярностью. И это еще один пункт в перечне моих проступков. Вместе с фейерверком на башне, который я устроил в девятнадцать лет, и тем, что я так и не стал настоящим ученым.

Не успела Пеппер ответить, как его снова позвали к мишени. Он встал.

Девушка смотрела на него. Он тщательно оценил расстояние. Затем сделал бросок. Похоже, он относится к игре с такой же ответственностью, как и к любым своим обязанностям.

«Внимание и точность, – подумала Пеппер. – Вот что вкладывает Стивен Кониг во все свои действия. В игру. В предпринимательство. В поцелуи.

В любовь?»

Очков, которые он набрал, было достаточно, чтобы заслужить уважение, но маловато для победы. Как он и говорил.

– А у тебя хорошо получается, – сказала Пеппер, когда он вновь уселся рядом с ней.

Он заглянул ей прямо в глаза и с невинным видом ответил:

– У меня отличная координация движений.

Пеппер смотрела на него, не мигая.

– Ты пытаешься меня смутить, но у тебя ничего не выйдет. Лучше расскажи, почему ты не стал настоящим ученым.

Стивен пожал плечами.

– Я им и не был никогда. Зато у меня отлично получается объединять результаты различных исследований и применять их на практике.

Пеппер задумалась.

– По-моему, очень многие это умеют.

– Нет. Ученые – ужасные снобы. И очень ограничены. Ни один ученый-исследователь не выйдет за рамки своей специализации. А обычные бизнесмены не разбираются в науке. Вот так мне и удалось подмять под себя эту территорию. – Он поморщился. – Поэтому я получил звание профессора. И делаю двадцать дел одновременно.

– А я считала тебя предпринимателем, – медленно произнесла Пеппер.

– Я и был им, но недолго. Теперь я лишь номинальный руководитель собственной компании. По крайней мере, пока не покончу с этой каторгой. Но сначала я был химиком. Прости! Тебе стало скучно?

– Нет, – ответила Пеппер. Ей так сильно хотелось к нему прикоснуться, что ее бросило в жар. И он еще считает себя скучным?

Стивен усмехнулся.

– Не надо мне льстить. Я же знаю себя. Я всегда был скучным. А когда разрабатывал метод синтеза питательных веществ, со мной и вовсе было невозможно общаться. Кортни однажды сказала, что я мог проговорить весь званый ужин, ни разу не переведя дыхание и не вспомнив о еде. Она вечно была недовольна.

На мгновение Пеппер поморщилась. Какая еще Кортни?

Ей очень хотелось спросить, но она не осмелилась. У нее не было права спрашивать.

Вместо этого она поинтересовалась:

– Ты всегда хотел этим заниматься?

– Делать синтетическую пищу? – Стивен посмотрел на нее как на сумасшедшую. – Какой же мальчишка мечтает об этом? Я хотел полететь в космос. Или спасти мир.

– И как же ты опустился до синтетической пищи?

– У меня обнаружились способности к химии. – Он откинулся на спинку дубовой скамьи, глядя на стойку бара, где царило оживление, и рассеянно улыбаясь. – Я устраивал потрясающие взрывы. Это сделало меня популярным.

– Что?

Он заложил руки за голову.

– Я был не таким, как все, когда дело касалось школы. Мне нравилось учиться. Но я был выходцем из района многоэтажек, где все дети моего возраста были ярыми футбольными фанатами и целыми днями шатались по центру города. Их интерес к науке выражался лишь в кражах автомобильных запчастей. Ни братьев, ни сестер у меня не было. Я был очень одинок.

Пеппер покачала головой.

– Представить себе не могу, – робко сказала она. – Наверное, это было ужасно.

Стивен выглядел удивленным.

– Тут были свои плюсы. Все ребята, похожие на меня, жили в другой части города, в благополучных предместьях, и у каждого были книги и нормальная семья. И, конечно, они не доверяли этому хулигану с вражеской территории. Но я выучил их язык и умел делать потрясающую взрывчатку в банках из-под собачьих консервов. В конце концов, они признали меня за своего. Честно говоря, родители моего друга Тома буквально усыновили меня, когда мой отец погиб. – Его улыбка стала печальной. – Именно из-за Тома я и выбрал Мэгги.

– Мэгги?

– Колледж Королевы Маргарет, благослови его Бог. Отец Тома работал здесь. И мы оба поступили. – Стивен снова окинул взглядом стойку бара. – Мы пили здесь, когда нам было столько же лет, сколько этим парням. А эти идиоты из преподавательской гостиной думают, что я не забочусь о колледже. Кто еще сделает то же, что делаю я? Может, я и не добился признания в научном мире, но, ей-богу, я нужен им.

– А ты хочешь добиться признания в научном мире? – задумчиво спросила Пеппер.

Стивен пожал плечами.

– Мы все хотим, чтобы нас уважали, – уклончиво ответил он.

Пеппер пристально на него взглянула. Звучало это так, словно он признавался в своем поражении. Девушка ушам своим не верила. Сильный, остроумный, ответственный Стивен Кониг… потерпел поражение? Неожиданно ее охватил прилив злости на декана и ученых снобов.

– Тебе определенно необходим специалист по решению проблем, – сказала она. – Рассчитывай на меня.

Он застыл на мгновение. А потом спросил странным голосом:

– Ты жалеешь меня, Пеппер?

«О, Господи, – подумала она. – Какая ошибка! Что же говорила ей Иззи? Что самый большой облом в жизни, это когда парню дают понять, что он не может справиться своими силами?»

– Я не это хотела сказать. То есть, я…

Стивен погладил ее по щеке.

– Милая, – произнес он с такой нежностью в голосе, что она вздрогнула и моргнула.

– Я просто попросилась к тебе в команду, – тихо сказала Пеппер.

– В мою команду, – прошептал он.

И поднес ее руку к губам.

Пеппер задрожала и снова замерла. Они сидели и глядели друг другу в глаза в ошеломляющей тишине.

Стивен шевельнулся.

– Пойду сыграю следующий раунд. – Он встал, но продолжал держать ее за руку, словно не решался отпустить. А потом снова поднес к губам тыльную сторону ее ладони. – Не уходи. Я должен показать тебе розовый сад.

Седьмая глава

Сад встретил их буйством распустившихся цветов. Ночной воздух полнился роскошными ароматами. Пеппер остановилась и вдохнула полной грудью. Ей казалось, что она плывет на волнах обострившихся чувств.