«Сейчас 6 часов 30 минут утра по битловскому (!) времени. Они вылетели из Лондона 30 минут назад и летят сейчас над Атлантическим океаном. Курс – Нью-Йорк. Температура воздуха 32 битл (!) градуса».

Тем временем на борту самолёта в салоне первого класса сидели битлы, Брайан, жена Леннона – Синтия и несколько журналистов из Ливерпуля и Лондона. На борту лайнера находился также знаменитый сочинитель модных тогда песенок – американец Фил Спектор. Пока битлы отдыхали, смеялись, гадали, какой приём ожидает их в США, Пол был настроен пессимистически:

– В Америке всегда всё было. Зачем же мы туда суёмся? У них есть свои группы. Что мы можем дать им такого, чего у них нет?

Английская журналистка Морин Клив из газеты «Ивнинг Стандард» повернулась к Полу:

– Не волнуйся, в Америке вас ждёт грандиозный успех.

– Что вы сказали? – послышался голос Спектора.

– Я сказала, что им обеспечен колоссальный успех в Америке, – повторила англичанка.

И всё же скептиков было больше. Кто-то из сидевших рядом заметил: то, что в Англии служит верным признаком успеха, в Америке может означать совершенно противоположное.

Все сомнения, одолевавшие битлов и их команду, исчезли сразу же, как только самолёт коснулся колёсами бетонной дорожки международного нью-йоркского аэропорта имени Джона Кеннеди. Зрелище, открывшееся им, было неописуемым! Казалось, всё молодое население города собралось, чтобы встретить ливерпульцев. В глазах рябило от многоцветной гаммы одежды собравшихся. Шум двигателей прибывающих и убывающих лайнеров, вой и визг десятитысячной толпы, скандирующей «Мы хотим „Битлз“! „„Мы хотим „Битлз“!“ – всё это, слившееся в одно целое, производило неизгладимое впечатление. Кстати, каждый пассажир, прибывший вместе с ансамблем, получил от представителей фирмы „Кэпитол“ так называемый „битловский пакет“, в котором лежали: парик „а ля „Битлз“, фото с автографами ливерпульцев и значок «Я люблю «Битлз“. Рекламная кампания была запущена на полный ход! В здании аэропорта устроили пресс-конференцию для журналистов. После первых же ответов на вопросы журналистам стало ясно, что перед ними находятся не заурядные личности из шоу-бизнеса, которые теряют свой магнетизм, как только сходят со сцены или с цветных страниц журналов. Более того, привыкшие иметь дело с теми, о ком только что говорилось, журналисты сами оказались в плену у «Битлз“. Вот некоторые из многочисленных вопросов и ответов, прозвучавших на той пресс-конференции:

– Устали ли вы от битломании и от того бума, поднятого вами вокруг вас же самих?

– Нет, это прекрасно. Нам всё это нравится. Это даже здорово, – ответил Джон.

– Споёте нам что-нибудь?

– Нет! – пропели битлы все вчетвёром.

– Вы не споёте, потому что не можете петь?

– Дело не в этом, – сказал Джон. – Просто – деньги вперёд!

– Какую сумму вы рассчитываете заработать в Америке?

– От полукроны до двух долларов, – рассмеялся Джон.

– Каково ваше пожелание американской молодёжи?

– Наше пожелание… купить как можно больше наших пластинок, – ответил МакКартни.

– Стриглись ли вы когда-нибудь?

– Вчера, – сообщил Джордж Харрисон.

– Вы должны были бы посмотреть, как он выглядел позавчера, – добавил Ринго Старр.

– Чем вы объясняете свой феноменальный успех?

– Если бы мы это знали, – сказал Джон, – то сами создали бы другую группу и стали менеджерами.

– Почему вы поете по-американски, а говорите по-английски?

– Это лучше покупается, – бросил Леннон.

– Вы уже слышали о движении студентов «За уничтожение „Битлз“ в Детройте? Что вы намерены предпринять?

– Мы поднимем движение за уничтожение Детройта, – заявил Пол.

– Что вы думаете о Бетховене?

– Гениальный! – сказал Ринго, – особенно его стихи!

– Когда вы думаете бросить то, чем вы занимаетесь?

– Когда нам всё надоест. Пока нам это очень нравится. И нравилось даже до того, как мы начали зарабатывать деньги, – подвёл итог Джон.

В дальнем углу комнаты по телефону говорит журналистка:

– Они страшно остры на язык и за словом в карман не полезут, так что Америка обязательно полюбит их!..

…Не было газеты, которая не уделила бы им много места. Состоялась ещё одна невиданных масштабов пресс-конференция.

– Вы уже подобрали кого-нибудь на главную женскую роль в своём фильме?

– Хотим пригласить королеву, – ответил Джордж Харрисон, – на неё пойдут…

Теперь «Битлз» не было отбоя от американских бизнесменов, готовых заплатить любую цену, лишь бы связать их имя со своими товарами.

В Нью-Йорке битлы осмотрели все достопримечательности, обошли все клубы. Джорджу Харрисону вообще вручили ключи от самого большого городского клуба. Выступив в телевизионной передаче Эда Салливана, битлы собрали рекордную тогда аудиторию – 73 миллиона зрителей. Во время её трансляции на всей территории Соединенных Штатов не было совершено ни одного правонарушения.

Первое публичное выступление в США ожидало группу в вашингтонском «Колизеуме», где когда-то выступал и великий русский композитор Пётр Ильич Чайковский.

К визгу и хаосу битлы привыкли ещё в Англии. Но здесь их ожидало нечто новое. Например, бросание сластей и игрушек на сцену! После некоторых концертов битлам приходилось пробиваться сквозь слой безделушек, доходивший им до щиколоток.

«Это было страшно, – вспоминал Джордж, – просто ужас. Здесь, в Америке, мармелад делают не мягким, а жёстким, как пули. В каких-то газетах они (т е. поклонники. – Б. – З.) выкопали старую шутку о том, что Джон как-то пожаловался, будто я съел все его конфеты. И везде, где бы мы не появлялись, все швыряли в нас конфетами».

…Итак, уже за пять часов (!) до начала концерта первые посетители занимают свои места. Вокруг снуют продавцы значков с надписью «I Love Beatles» («Я люблю „Битлз“). Ровно в восемь часов начинается первое отделение концерта. Быстро сменяют друг друга три американские группы. Вышедшему после них на сцену певцу Томми Рою просто-напросто не дают петь. Второе отделение открывается выступлением популярной женской вокальной группы „Зе Чиффонс“. Зал не выдерживает. Больше восьми тысяч человек вскакивают со своих мест, кричат, визжат, свистят, стонут, аплодируют. Все требуют „Битлз“. И вот, когда шум достигает апогея, появляются „Битлз“, эскортируемые дюжиной полицейских, и начинают играть. В зале разрешено фотографировать, и поэтому здесь от десятков ярких фотовспышек и криков возникает „феерическая“ атмосфера разбушевавшейся грозы.

Во время антракта один из репортёров спросил у Пола МакКартни:

– Как вы можете петь, когда в зале такой шум и гам?

Пол улыбнулся:

– Когда в зале такой шум, мы, члены ансамбля, делаем маленькую паузу, а потом делаем вид, будто мы поем.

Песней «I Want To Hold Your Hand» («Я хочу держать тебя за руку») завершили этот концерт битлы. Как только стих последний аккорд, они бросили свои гитары и побежали к выходу, сопровождаемые полисменами, которые, образовав клин, окружили битлов с обеих сторон. Внезапная тишина, длившаяся лишь мгновение, сменилась оглушительным рёвом толпы, бросившейся к сцене, к счастью уже пустой.

«Битлз» у себя в артистической. Ринго в экстатическом восторге:

– Некоторые кидались всякой всячиной в пакетах, и было чертовски больно, когда этот пакет попадал в тебя, – говорил он. – Но даже если бы они разорвали меня на части, я был бы только рад. Какая публика! Для такой публики я мог бы играть всю ночь!

В комнату входит Брайан Эпстайн. Битлы поворачиваются к нему и видно, как по их лицам стекают кровавые струйки.

– Молодцы, ребята, это было здорово! – говорит он.

После этого концерта группу ждал приём в британском посольстве. Перед многочисленными журналистами «Битлз» были представлены послу и его супруге – сэру и леди Ормсби-Гор. События развивались так:

– Здравствуй, Джон, – сказал сэр Дэвид, обращаясь к Леннону.

– Я не Джон, – ответил Джон. – Я Чарли. А Джон – это вот он, – показывая на Джорджа.