А РАБИ ШИМОН РАЗРЕШАЕТ скорбящему есть бикурим: поскольку Тора называет бикурим трумой (как упоминалось в начале объяснения предыдущей мишны), раби Шимон считает, что подобно тому, как трума разрешена для скорбящего, так и бикурим разрешены для скорбящего.

ПОДЛЕЖАТ БИУРУ. Второй маасер и бикурим, не отданные когену и задержанные хозяином урожая у себя, подлежат биуру накануне праздника Песах в четвертый и седьмой годы семилетья. В Торе сказано о втором маасере: "Вынес я святыню из дома своего" (Дварим 26:13) — отсюда следует, что это относится и к бикурим, которые тоже называются "святыня" и о которых говорится непосредственно перед этим.

А РАБИ ШИМОН ОСВОБОЖДАЕТ бикурим от биура по причине, указанной выше: он считает, что бикурим приравниваются к труме: как трума отдается когену — так и бикурим отдаются когену, и делать биур не нужно. Однако мудрецы считают, что коген, не съевший бикурим до момента биура, также обязан совершить биур бикурим ("Млехет Шломо" на основе Йерушалми).

ЗАПРЕЩЕНО ЕСТЬ В ИЕРУСАЛИМЕ пищу, к которой подметались ОНИ даже В САМОМ МАЛОМ КОЛИЧЕСТВЕ. Даже малейшая примесь второго маасера или бикурим к будничной пище в Иерусалиме делает невозможным есть ее именно как будничную пищу. Правда, в предыдущей мишне мы учили, что бикурим подобно труме исчезают в будничной пище, если ее в сто раз больше (а второй маасер исчезает в будничной пищо уже при условии, что ее просто больше), однако это относится только к тем случаям, когда это происходит за пределами Иерусалима. Однако если это случилось на территории Иерусалима, то даже если будничной пищи в тысячу раз больше, чем маасера или бикурим, они не исчезают в ней и статус всей смеси становится статусом второго маасера или бикурим.

Причина этого заключается в том, что сам принцип исчезновения запрещенного в разрешенном действует лишь в том случае, если нет иного пути для разрешения этой смеси к употреблению: если же количество разрешенного превышает количество запрещенного в пропорции, установленной мудрецами (в зависимости от характера этого запрещенного — большее к меньшему, 60:1, 100:1, 200:1), смесь разрешена к употреблению. Однако же если существует возможность иного способа разрешения такой смеси — в определенных обстоятельствах, или в определенное время — принцип исчезновения запрещенного в разрешенном не осуществляется вообще. Например: яйцо, снесенное в праздник, в этот день запрещено, но становится разрешенным на следующий день; если оно во время праздника затерялось среди яиц, которые были снесены до праздника, то принцип исчезновения запрещенного в разрешенном не осуществляется — ведь назавтра в этой смеси уже не будет ничего запрещенного. Вот поэтому сказали наши мудрецы: "Все, что может стать разрешенным, не исчезает даже в тысяче".

Теперь становятся понятными слова нашей мишны о том, что второй маасер и бикурим, смешавшиеся в Иерусалиме с будничной пищей даже в самой малой пропорции, делают невозможным есть ее именно как будничную пищу: поскольку эту смесь можно съесть в Иерусалиме при соблюдении условий, необходимых для еды маасера или бикурим, — значит, есть возможность разрешить эту смесь, и потому принцип исчезновения запрещенного в разрешенном здесь не осуществляется. Однако если второй маасер или бикурим смешались с обычной пищей за пределами Иерусалима, то, поскольку доставка этой смеси в Иерусалим связана с большими трудностями, она не подпадает под определение "все, что может стать разрешенным". Поэтому — как мы учили в предыдущей мишне — мера бикурим исчезает в ста мерах будничных плодов, а маасер — если он в меньшинстве (Рамбам).

И ЗАПРЕЩЕНО ЕСТЬ В ИЕРУСАЛИМЕ ВЫРОСШЕЕ ИЗ НИХ. Если из смеси будничного со вторым маасером или с бикурим что-то посажено в Иерусалиме, то выросшее тоже нельзя есть как будничную пищу. Причина — та же, что и выше: поскольку все это возможно съесть в Иерусалиме как второй маасер или как бикурим, оно является "тем, что может стать разрешенным" и потому не исчезает.

ТАКЖЕ ПОСТОРОННИМ людям И СКОТИНЕ. А именно: примесь бикурим делает пищу запретной для посторонних людей, не являющихся когенами, а примесь второго маасера лишает возможности отдать эту пищу скотине.

Тогда возникает вопрос: почему же нельзя применить к этой смеси принцип исчезновения запрещенного в разрешенном? Ведь по отношению к посторонним людям и к животным такая смесь не станет разрешенной никогда, ни при каких обстоятельствах — значит, примесь второго маасера или бикурим должна исчезнуть в массе разрешенного, если есть необходимая пропорция?

Однако танай нашей мишны полагает, что поскольку вся такая смесь в отношении запрета есть ее в Иерусалиме принимает статус "бикурим" или "второй маасер", точно так же на нее ложится запрет, касающийся посторонних (если это "бикурим") или животных (если это "второй маасер").

А РАБИ ШИМОН РАЗРЕШАЕТ. Раби Шимон не согласен с первым танаем только в отношении выросшего из такой смеси. Он считает, что его можно есть как будничную пищу — поскольку все запрещенное исчезло в земле. Однако касательно самой смеси — то раби Шимон согласен в том, что она запретна: поскольку бикурим или маасер находятся в ней, не изменив своего вида, они делают всю смесь запретной, даже если их крайне мало (как объяснялось выше).

ТАКОВЫ МААСЕР И БИКУРИМ В ОТЛИЧИЕ ОТ ТРУМЫ, которая не требует ни доставки на определенное место, ни произнесения видуя, которая разрешена скорбящему, не подлежит биуру и не меняет статуса, находясь в Иерусалиме или за его пределами.

Мы разъяснили эту мишну согласно Рамбаму и Бартануре, однако Раш комментирует ее иным образом (см. его комментарий; также см."Тосфот Йомтов", где он характеризуется как "натянутый", поэтому мы не привели его здесь).

ЕСТЬ В ТРУМЕ И В МААСЕРЕ ТО, ЧЕГО НЕТ В БИКУРИМ: ТРУМА И МААСЕР ДЕЛАЮТ ЗАПРЕТНЫМ все ГУМНО, ИМЕЮТ ОПРЕДЕЛЕННЫЙ РАЗМЕР И ОТ­ДЕЛЯЮТСЯ ОТ ВСЕХ ПЛОДОВ И ПРИ ХРАМЕ, И БЕЗ ХРАМА И ИЗДОЛЬЩИКАМИ, И АРЕНДАТОРАМИ, И ВЫМОГАТЕЛЯМИ, И ГРАБИТЕЛЯМИ. ТАКОВЫ ТРУМА И МААСЕР В ОТЛИЧИЕ ОТ БИКУРИМ.