И сорок лет спустя Тесла все еще интересовался возможностью получения фотоснимков мыслей. В интервью он заявлял, что если эта теория верна — о том, что мысли отражаются на сетчатке, — то содержимое этого глазного экрана можно фотографировать и проецировать его увеличенное изображение. В рассуждениях Теслы о своем необычном воображении и о возможности находить соответствующий образ на сетчатке нет ничего нелогичного. Есть пусть и минимальная вероятность того, что в каких-то совершенно особых случаях, таких как у него, между мозгом и сетчаткой может образовываться рефлекторная дуга, однако, скорее всего, этого не происходило. Если бы он мог доверяться другим в своих экспериментах, то смог бы провести простые опыты в лаборатории офтальмолога, которые дали бы ему явное экспериментальное свидетельство, подтверждающее или опровергающее его теории относительно фотографирования мысленных образов.
Примерно в 1920 году Тесла подготовил, правда, так и не опубликовал, сообщение о «поразительном открытии», как он охарактеризовал его. Там уаствовали факторы, которые он называл «космическими», и затрагивались ситуации, которые были бы совершенно понятны последователям гаитянского Буду и другим не испорченным маской интеллектуальности представителям рода еловеческого. Поскольку эту концепцию вывел Тесла — один из самых высокоцивилизованных людей, — то вполне вероятно, что и другие высококультурные люди или группы смогут найти в ней соответствие своим идеям и опыту.
В этой концепции, однако, бездушный автомат из «материи и энергии» (которым, как мы видели, Тесла считал и человека) способен рассуждать об этических ценностях и, как папа римский, возглавляющий суд нравов, назначать наказания за нарушения.
Вот как сам Тесла описывает свое «поразительное открытие»:
Хотя мне и не удалось найти никаких свидетельств в пользу утверждений психологов и спиритов, я, к своему полному удовлетворению, доказал автоматизм жизни, причем не только на основе постоянного наблюдения одних и тех же действий, но и — что более убедительно — на основе некоторых обобщений. Они равносильны открытию, которое, как мне представляется, имеет величайшее значение для человеческого общества и о котором я коротко поведаю.
Первое слабое подозрение об этой поразительной истине возникло у меня, когда я был еще очень молод, но многие годы я считал свои наблюдения лишь совпадениями. А заключалось это в том, что если либо мне самому, либо тому, с кем я был связан, либо делу, которому я отдавал себя, кем-либо наносился вред, который в самой доступной форме можно охарактеризовать как вопиющую несправедливость, я испытывал странную и неопределимую боль, названную мною за отсутствием лучшего-определения «космической». А вскоре после этого виновные в этой несправедливости неизменно попадали в беду. После множества подобных случаев я доверил это некоторым своим друзьям, получившим затем возможность убедиться в истинности теории, которую я постепенно сформулировал и которую можно изложить следующим образом.
Тела наши имеют одинаковое строение и подвержены одним и тем же влияниям. Это обусловливает сходство реакций и соответствие обычных действий и поступков, на которых основаны все наши социальные и прочие правила и законы. Мы — автоматы, которые полностью управляются силами окружающей среды и колеблются, словно поплавки на поверхности воды, но принимают результаты поступающих извне импульсов за проявления собственной свободной воли.
Движения и другие совершаемые нами действия всегда направлены на сохранение жизни и, хотя кажутся совершенно независимыми друг от друга, незримо связаны между собой. Пока организм в полном порядке, он правильно реагирует на побуждающие его силы, но как только у человека возникает какое-то расстройство, способность к самосохранению у него снижается.
Всем, конечно, понятно, что если человек глохнет, у него ослабляется зрение или повреждаются конечности, то шансы на продолжительное существование у него сокращаются. Но это также относится — и, возможно, даже больше — и к некоторым дефектам мозга, которые в большей или меньшей степени лишают автомат этой жизненно необходимой способности и устремляют его навстречу гибели.
Очень чувствительное и внимательное существо с высокоразвитым и полностью работоспособным механизмом, правильно подстраивающееся к изменениям условий окружающей среды, наделено более совершенным механическим чувством. Это чувство позволяет ему избегать тех опасностей, которые совершенно неявны и потому сразу незаметны. Когда он соприкасается с теми, чьи воспринимающие органы в основе своей несовершенны, это чувство заявляет о себе, и он чувствует «космическую» боль.
Истинность этих слов подтверждается сотнями примеров, и я предлагаю другим исследователям природы обратить внимание на данный предмет, потому что считаю, что общие и систематические усилия дадут миру неоценимые результаты.
Из-за нерасположенности Теслы делиться с другими своими сокровенными переживаниями мир, без сомнения, не узнал множество интересных историй. Тесла, конечно, был необычным человеком и относился к тем людям, которые имеют так называемые «психические переживания», или «психический опыт». Он категорически отрицал, что имел когда-либо переживания подобного рода, однако рассказывал случаи, которые явно входят в категорию «психических». По-видимому, он боялся, что если он признает психические переживания, то будет неправильно понят как сторонник спиритизма или теорий, согласно которым в жизни действует и нечто еще помимо материи и энергии.
Когда ему задавали вопрос о его жизненной философии, он развивал теорию о том, что человеческое тело — это машина из плоти, реагирующая на внешние силы.
Как-то вечером в Нью-Йорке, когда Тесла вместе с автором сидел в вестибюле отеля «Губернатор Кинтон», изобретатель говорил об этой своей теории. Это материалистическая философия, типичная для викторианской эпохи. Мы, рассуждал он, состоим лишь из того, что можно определить в пробирке и взвесить на весах, и обладаем лишь теми свойствами, которыми наделяют нас атомы, из которых построены наши тела. Наши переживания, которые мы зовем жизнью, это сложное сочетание реакций составляющих нас атомов на воздействие внешних сил из нашего окружения.
Преимущество подобной философии в ее простоте и краткости изложения. Она охотно предлагается на обсуждение, но с такой безапелляционностью, которая, воздействуя на предлагающего ее, превращает его позицию в догматизм, при котором категорическое мнение нередко путается с реальными подтверждениями и подменяет их собою.
— Я не верю ни слову из вашей теории, — ответил я на объяснения Теслы, — и, слава Богу, убежден, что вы и сами не верите ни одному слову из нее. А самым веским доказательством полной несостоятельности вашей теории служит существование Теслы. По вашей теории, никакого Теслы у нас не может быть. Тесла обладает творческим умом и по своим свершениям возвышается над остальными людьми. Если бы ваша теория была верна, то все мы были бы либо такими же гениями, как Тесла, либо интеллектуальными посредственностями, живущими в тех машинах из плоти, которые вы описываете, и все одинаково реагировали бы на одни и те же бездушные и неспособные к творчеству внешние силы.
— Но все мы — действительно машины из плоти, — возразил он, — просто я — гораздо более чувствительная машина, чем другие люди, и ощущаю воздействия, к которым другие невосприимчивы, и могу понимать итолковать эти воздействия. Я — лишь более утонченный автомат, чем другие, — настаивал он.
— На мой взгляд, различие, которое вы допускаете между собой и другими, д-р Тесла, полностью опровергает вашу теорию, — ответил я. — Полуается, то ваша увствительность это чистейшая случайность. Если говорить об этой случайности в отношении всех остальных людей, то все мы хотя бы раз, а, может быть, и гораздо чаще, поднимаемся к вершинам гения, как это всю свою жизнь делаете вы. Даже если гениальность проявляется лишь периодически, все равно все подобные люди считаются гениями постоянно. Но даже периодически гениальность проявляется не у всех нас, поэтому ваша теория машины из плоти и кажется мне несостоятельной. Если бы вы были по настоящему искренни со мной, то рассказали бы мне о множестве своих переживаний, странных переживаний, необъяснимых для вас, которые не укладываются в вашу теорию плотской машины и которые вы боитесь обсуждать с кем бы то ни было из страха быть неправильно понятым и даже осмеянным. Но мне эти переживания не показались бы странными и выходящими за рамки понимания, и в ближайшие дни вы будете откровенны и расскажете мне о них.