На Ольге была военная форма – десантный камуфляж. Целых два дня с ней возилась, чтобы подогнать на себя. И волосы остригла, чтобы они из-под берета не выбивались. На ногах изящные полусапожки на низких каблуках, начищены до блеска. На командирском ремне – кобура, в ней отцовский табельный «макаров». Сразу видно, отец подошел к делу всерьез.

Она стояла с ним на стрельбище. Рядом выполнял упражнение из «АКС» взвод второй роты. На целый день им работы. Пока десять цинков патронов не расстреляют, не уйдут. Это не ПВО какая-нибудь, где стреляют раз в месяц по три патрона. Это спецназ, самый крутой. Американские рейнджеры и рядом не стояли.

– Рядовой Катанов! – скомандовал отец. – Ко мне!

От строя отделился тот самый красавец солдат. Значит, предчувствия Ольгу не обманули. Ей стало трудно дышать.

– Товарищ подполковник, рядовой Катанов по вашему приказанию явился! – отрапортовал солдат.

– Вот, знакомьтесь, Ольга Желудева, – официально представил отец. – Ваш инструктор.

Только сейчас боец взглянул на нее. Ни одна черточка не дрогнула на его лице. Как будто он уже знал, кто будет заниматься с ним. Зато она почувствовала, как запылали щеки.

– Рядовой Катанов, – сказал он. – Максим.

Ольга автоматически протянула ему руку.

Вместе с отцом и Максимом она как во сне шла к стенду для стрельбы из пистолета. Все плыло перед глазами.

– Ну все, не буду вам мешать, – сказал отец, когда они остановились под навесом. – Выполняйте упражнение.

И он исчез. Понимал, что его присутствие будет мешать делу. Слишком уж необычная ситуация.

На столе стоял вскрытый цинк, в нем двадцать коробочек с патронами, запас на сорок обойм. Ольга достала одну, вскрыла, вынула из кобуры пистолет, набила магазин патронами. Только после этого заняла свое место, сама себе скомандовала «заряжай», а после – «к бою». Правила обращения с оружием она помнила назубок.

Во рту было сухо, глаза застилала пелена, рука дрожала. Неужели можно так сильно волноваться?

Восемь выстрелов прозвучали с интервалом в одну секунду. Когда мишени со скрипом подъехали к ней, она чуть не лопнула со стыда. Всего два попадания. Семерка и восьмерка.

– Гм, – услышала она за спиной.

Этим «гм» ей подписывали приговор. Как же она будет учить солдата, если сама ничего не умеет? Но она же умеет!

– Надо еще раз попробовать, – словно успокаивая, сказал ей Максим.

– Да, надо, – кивнула она.

И снова зарядила пистолет.

«Никакого Максима нет. Никакого Максима нет!.. Никакого Максима нет!!. Никакого Максима нет!!!» Она привела в порядок мысли, настроила дыхание, успокоила руку. Пистолет в ладони превратился в кусок легкого пенопласта.

Все восемь выстрелов уложились в четыре секунды. На этот раз все пули легли точно в десятку. Даже отец стрелял не лучше, чем она.

– Не может быть, – в голосе Максима звучало неподдельное восхищение.

– Может, рядовой Катанов, – строго ответила она. – Может.

Пусть и не совсем официально, но она инструктор. Красавец он там или нет, любит она или ей это так только кажется, Максим у нее в подчинении.

– Двух пьянчуг ты завалила. Ну это я еще как-то могу понять. Но так быстро стрелять! Да еще в десятку.

– Я еще не то могу, – гордо вскинула она голову.

– Верю.

– А теперь к барьеру, – шутливо скомандовала она.

Максим зарядил «ПМ», взял его на изготовку.

– Пистолет как смычок в руках скрипача, – говорила ему под руку Ольга. – Ты не должен его чувствовать – таким он становится легким. Зато он должен чувствовать тебя и подчиняться не только твоим движениям, но и мыслям. Ты и оружие – одно целое.

Так учил ее отец. Оружие, оно живое. Люби его, и оно никогда тебя не подведет. Ее оно никогда не подводило. Только сегодня, один раз.

Максим расстреливал патроны медленно, с расстановкой. А результат был удручающим. Одна десятка, две девятки, три восьмерки, четыре семерки.

Но он радовался. Оказывается, он еще ни разу не попадал в десятку. Хоть это утешало.