– Леди Тайра говорила, что они отправились в Азарию выручать своих похищенных сестер и мстить похитителям, – ответил Линар. – Так она сказала мне и Элиасу. Но, может, вам она скажет больше…

– Где мой меч?

– Под вашей кроватью, сэр. И ваш смятый шлем тоже. Что ж, будете есть?

Король кивнул.

Когда доктор вышел, Фредерик откинулся на спинку кушетки и хотел задуматься о том, что было, что есть и что делать дальше, но не получилось: к нему заглянула Тайра.

Молодой человек сразу заметил: она ничуть не изменилась за то время, что они не видались. По-прежнему высока и стройна, со свежим, юным лицом, и та же толстая коса из смоляных волос перекинута на левое плечо. Ловкое, сильное тело женщины-воина угадывалось под тонким покровом короткой желтой туники, перетянутой широким поясом из разноцветных шнуров. Только взгляд у Тайры сейчас был совершенно не подходящий ее боевой внешности: взволнованный и даже робкий.

– Здравствуй снова. Линар говорил, ты проснулся, – сказала она, улыбнувшись, и присела рядом с Фредериком на кушетку, дотронулась до его лба. – Как голова?

– Спасибо, ничего.

– Ты прости. Это из-за меня ты отвлекся. – Она виновато дернула губами.

– Мало ли что в бою бывает, – пожал плечами Фредерик.

Тайра посмотрела на него, спросила тихо-тихо:

– Я рада тебя видеть. Можно тебя обнять?

– Можно.

Она обвила короля руками, прижавшись щекой к его плечу, и замерла, прислушиваясь к дыханию и сердцу Фредерика. Он тоже замер, наслаждаясь этим теплым и ласковым порывом грозного капитана Черной Дружины.

– Как наша дочь? – спросил наконец молодой человек. – Где она?

– В Чинарии, – отвечала Тайра, поглаживая его предплечье и с удовольствием отмечая, как тверды тамошние мышцы. – На войне ей нечего делать. А как наш сын?

– В Белом Городе, со своими братьями. Он замечательный, – сказал и поцеловал смуглый висок – благодарно.

Тайра поняла это по-своему: дернулась повыше, чтоб прижаться губами к его губам, поцеловала жарко, страстно, но губы Фредерика не ответили – остались неподвижны и холодны. Она отпрянула, опустила руки, покачала головой:

– Прости. Забылась. Ты не Ред – ты Фред. Просто я не могу выбросить из головы все то, что было. Хотелось бы, да не выходит… У мужиков это просто, у баб – нет. – Она горько усмехнулась.

Король ничего не ответил – не было сил. Даже начинать расспросы о том, как и почему чинарийки оказались в Азарии да еще ввязались в бой с местными, не стало желания. Хотя именно об этом он и хотел говорить с воительницей. И Тайра поняла.

– Ты совсем плох, – сказала она, опять касаясь его лба. – Одна тень от тебя осталась. Да и та бледная.

– Болею, – ответил Фредерик и закрыл глаза.

Тайра нахмурилась, тронула молодого человека за непослушную руку:

– Здесь что? – задрала рукав рубашки, нахмурилась еще больше – конечность до самого плеча была посиневшей и холодной, как лед. – Ты не болеешь. Ты умираешь! – Она прыгнула к выходу и закричала:

– Приведите Экуму! Живо!

Приказав, вернулась к молодому человеку, взяла кувшин с водой, поднесла к его губам:

– Пей. Тебе надо много пить.

– Ты знаешь, что со мной? – спросил Фредерик, послушно сделав два глотка.

– Я вижу, что с тобой, – ответила Тайра, распуская шнуры на его рубашке, чтоб осмотреть грудь, и остановилась, увидав медальон, который отдал королю Брура. – Это что? – Голос ее стал низким, лицо изменилось в сторону грозного. – Откуда?

Фредерику пришлось рассказать. Он постарался сделать повествование как можно более кратким.

– Ясно, – выслушав его историю, кивнула капитан Черной Дружины. – Говорю сразу: я против того, чтоб ты ехал к Крупоре. Я, и каждая в моем войске, каждая из Чинарии ненавидят тех, кто живет в Красных Перьях. Твари, которые носят вот такие бляшки, – она взмахнула медальоном Бруры, – делают из нашей кожи страницы для своих гадких книг. Они очень ценят кожу чинарских женщин. И на нас охотятся, чтоб продать в Красные Перья. Поэтому мы здесь – мы преследовали мерзавцев, похитивших наших сестер. Они собирались продать наших девушек тварям из Круга Семи Камней.

– Красные Перья – моя последняя надежда, – ответил Фредерик. – И если я буду жить, я смогу разобраться и с этим делом. Убивать людей и делать книги из их кожи никому не позволено.

– Ты будешь жить. Но не благодаря тварям из Красных Перьев. Экума много умеет, много знает. Ее иглы творят чудеса… Я не пущу тебя к Крупоре, Фред. Тебе все равно никто там не поможет, – Тайра решительно сдернула медальон Бруры с груди молодого человека и швырнула его подальше в угол шатра. – Вот так. Будь моя воля, я бы сравняла Красные Перья с землей, и каждого из их обитателей закопала бы живым в ту проклятую землю…

Она была готова говорить еще и еще, с возмущением и гневом, но пришлось замолчать – в шатер вошли мастер Линар с обещанными лепешками и мясом на деревянном блюде, за ним – высокая глазастая дружинница. Она вела за руку маленькую худую женщину в длинном черном балахоне с капюишоном. Ее лицо отличалось от лиц других чинариек: узкое, с желтоватой кожей, и по нему сложно было определить возраст. Фредерик внимательно присмотрелся к женщине и сделал досадное открытие: ее черные глаза оказались тусклыми и неподвижными – слепыми.

– Это Экума – наша веда, – говорила между тем Тайра. – Ей много лет. Она уже не видит, но руки ее творят чудеса.

– Веда? – спросил Линар, с пренебрежением глядя на слепую. – Ведьма, что ли?

Капитан Черной Дружины наградила его свирепым взглядом и суровыми словами:

– Может, ты и друг Фреда, но и другу Фреда я не позволю говорить так об Экуме. Следи за словами, парень!

Линар опустил глаза и невольно сделал шаг назад: он помнил, что капитан Тайра не стеснялась при случае пускать в ход кулаки.

– Чем же мне поможет слепая бабушка? – спросил Фредерик.

Экума вздрогнула при звуке его голоса, обратила лицо к молодому человеку, разомкнула тонкие бесцветные губы и заговорила, скрипуче, но безо всякого акцента:

– Твой голос холоден. Он как из могилы. Ты умираешь.

– Благодарю. Я, так уж вышло, об этом ничего не знал, – кисло ответил король (теперь и в его взгляде, которым он смерил слепую, засквозило пренебрежение).

Теперь и на него Тайра грозно нахмурилась.

– Не сердись, дочка, – улыбнулась Экума. – Не время сейчас сердиться.

Отпустив руку дружинницы, которая привела ее в шатер, слепая веда, уверенно ступая, подошла к Фредерику и коснулась длинными тонкими пальцами его правого локтя. Король замер – у него появилось ощущение, будто теплый ветер обвеял больную руку и она это почувствовала. С локтя пальцы Экумы скользнули к плечу молодого человека, потом – к шее и наверх – к скуле, остановились на виске.

– Хворь давно ест тебя, – зашептала Экума так, будто сообщала Фредерику страшную тайну и боялась, что кто-то еще ее услышит. – Смерть давно ходит вокруг тебя. Но ты сильный, очень сильный. Поэтому до сих пор жив. Однако, так не будет всегда… Я могу тебя вылечить. Хочешь? – не дождавшись ответа, улыбнулась и сказала. – Конечно, хочешь. Жить все хотят. Особенно те, кого любят, те, у кого есть дети…

– Как вы будете лечить? – перебил ее Линар.

Экума направила на доктора свои незрячие глаза, наклонила голову набок, отчего ее рот заметно перекосился:

– Сперва я выпущу из него отравленную кровь. Потом он будет пить мои настои. Потом я пущу в дело золотые иглы. Если выживет, будет жить долго и без болезни.

– Не позволю! – рявкнул Линар так громко, что все, кто был в шатре, подпрыгнули.

Фредерик поднял левую руку, требуя тишины. Он не желал слышать шумные споры о методах лечения болезни. Болезни, которая медленно убивала именно его.

– Мастер, я вас очень уважаю и очень ценю, – проговорил король. – Но позвольте сегодня я сам решу, что мне делать с моей хворью. Не думаю, что чем-то рискую, доверившись этой даме.

Доктор покачал головой:

– Да-да, сэр, я и забыл: вам ваша жизнь уже давно недорога…