На последних словах отца меня переклинило. Так он, оказывается, знал, что Ирвин пить начал и ничего не сделал, чтобы этого не допустить?! В три прыжка я долетел до отца. Увидев перед собой мое лицо с красными от ярости глазами, и почувствовав острие посоха, упирающееся ему в грудь, он испугано замолчал.

— Та-ак ты зна-ал-л, что он пьет, и ничего не сде-елал-л?! — заорал я, с трудом удерживаясь, чтоб не навешать и папаше, как братцу.

— Э-э… м-м…, Ли, доченька… он же твой брат и мой сын — заблеял перепуганный отец, стараясь незаметно отступить назад.

— Вспомнил, наконец, что детей имеешь?! Но ты еще забыл упомянуть, что ты, как отец, обязан следить за тем, чтобы дети не позорили родовое имя. Напиваясь, как свинья, не следя за порядком и слугами, не заботясь о своей жене и ее матери, Ирвин позорит не только себя, но и всю семью. А ведь он давал клятву! Ты, зная о его поведении, ничего не сделал, чтобы это изменить?! — оскалив зубы, орал я, медленно надвигаясь на отца.

Тот, втянув голову в плечи, и хлопая глазами, молча отступал назад. В этот момент между мной и отцом возникла тетя Оливия.

— Девочка моя, не надо бить своего отца. Он конечно в чем-то виноват, но я тебя прошу, не сердись на него, он хороший, — поспешно затараторила тётушка.

Я с трудом сконцентрировал свое внимание на ней. Пару минут я пытался понять, что она говорит. Поведение братца до такой степени возмутило меня, что я никак не мог успокоиться. Столько сил, времени и здоровья было затрачено нами на то, чтоб он женился на Тинэе. Я ведь надеялся, что он поможет собрать некоторую сумму на приданое сестрам. Если всё оставить как есть, тут не только приданное не появится, но и богатое имение придет в упадок.

Какое-то время я рассматривал тётю. Она смутилась, даже волосы пригладила и потупила взгляд.

— Тётушка?! Не поняла? А почему вы всё ещё не замужем за моим отцом? — возмущенно воскликнул я.

От такого поворота сюжета тетя Оливия и отец синхронно вздрогнули, раскрыли рты и округлили глаза. Несколько раз попытавшись что-то сказать, тётушка спряталась за спину моего папаши. Мой сердитый взгляд уперся в отца. Судорожно сглотнув, он отступил назад, чуть не наступив тете на платье.

— Ты что, за полтора года не нашёл времени сделать тёте предложение?! — рявкнул я на папика.

Он замотал головой. Не понятно было, о чём это он машет.

— Немедленно привести священника! Мы сейчас женить отца будем, — заорал я, обращаясь к своим парням.

Род с Тарэном рванули в дом. Папик и тетя усиленно замахали головами, пытаясь что-то сказать.

— Вы что, про-отив?! — рыкнул я в их сторону.

— Н-н-е-ет… — проблеяли они хором.

— Ну, раз не против, то сейчас и поженим! — и, обернувшись к двери, рявкнул — Где священник?!

В это время мои парни вынесли кого-то напоминающего священника, мятого и пьяного в дым. Мы помокали его, как и братца, головой в бочку, От этой процедуры его взгляд стал более осмысленным.

— Надо провести обряд бракосочетания. Сможешь? — глядя на то, как он собирает глаза в кучку, мне было сомнительно, что он понял, о чём его спросили.

— Нет проблем, — пьяно икнул священник и, порывшись в карманах своей мантии, достал какую-то книжку.

Да, уж… Вот какое уважение может быть к такому служителю культа, да и к культу вообще? Но такие вопросы редко возникают в головах людей. А ведь религия и власть, требуют не только веры, но и понимания во что веришь, и чему подчиняешься. И что не маловажно, надо уметь отделять идею от исполнителя, который в состоянии так перекрутить суть всего…

Но делать нечего… Будем пользовать, что есть.

— Начинай! — рыкнул я в ухо священнику.

Тот, еще раз икнув, раскрыл книгу и гнусаво что-то заныл, поддерживаемый с двух сторон парнями, чтоб не рухнул раньше времени. Папик и тетушка порывались что-то сказать, но как только священник затянул свой речитатив, благополучно заткнулись. Видно и они привыкли смотреть в рот пастухам народным.

Перед воротами стояла колонна слуг, и они внимательно прислушивались к нашему разговору. Обратив на них внимание, я махнул девчонкам перегнать эту толпу во двор. Стараясь не шуметь, народ просочился вовнутрь. Команда постаралась не дать развалиться строю и, помогая себе посохами, выстроила всех вдоль высокого крыльца, на котором проходило венчание.

— Если закончишь процедуру побыстрее, дам три бутылки лучшего в этом замке вина, — не выдержав долгого стояния, и выслушивания невнятного блеянья, тихо прошептал я попу.

Тот меня услышал и на минутку заткнулся. Посмотрев на меня и пожевав губами, запустил свое завывание с утроенной скоростью. Отец и тетя посмотрели на меня с укоризной. Я же сделал вид, что ничего не заметил, и, вообще, я тут не причем. Обряд и так далек от канонического, так что чуть больше, чуть меньше, это уже не так важно.

Не так скоро, как мне хотелось, но все же быстрее чем положено, священник добрался до вопроса «согласны ли вы…». То ли брачующиеся задремали под монотонное тарахтение священника, толи только сейчас до них дошло, что происходит, и они начали это обдумывать, но на вопрос тётя с отцом не отвечали. Зная, сколько времени они уже размышляют над этим, я пригрозил им, что мы будем стоять, не сходя с этого места, до тех пор, пока они не скажут «согласны». Даже если на это уйдет несколько дней. Глянув на меня испуганно, брачующиеся хором ответили «Да» на обращение и к жениху, и к невесте.

«Объявляю вас мужем и женой» и «Поцелуйтесь дети мои» священник выдавал уже на полном автопилоте, пытаясь сползти на пол. Род и Тарэн с трудом удерживали его в вертикальном положении. Пытаясь вырваться, поп начал выкрикивать что-то невнятное. Лишь одно слово прозвучало внятно — «заупокой». От неожиданности у меня даже посох выпал из рук.

— Что-о-о?! — подхватив посох у самой земли, взвился я, и почти уткнулся носом в лицо священника.

С перепугу тот почти протрезвел, и вытянулся в струнку. Похоже, перед получением сана, он работал солдатом.

— Моли-итву запе-ева-ай!!! — во всю мощь легких, скомандовал я.

Выстроенные в колонну слуги дружно запели молитву. Все было бы хорошо, но меня что-то беспокоило. Причём, я не мог понять что именно. Сзади послышалось хихиканье. Я удивленно оглянулся. Смеялись Лори и Нирана. На мой удивленный взгляд они шепнули: «музыка», — и засмеялись уже более открыто.

И тут до меня дошло — народ пел молитву на музыку марша из «Веселых ребят». Похоже, песню они выучили основательно. Округлив глаза, я посмотрел на священника. Увидев мое вытянутое лицо, священник икнул и бодро, громким басом, присоединился к пению прихожан. Когда же я повернулся к колонне слуг, они запели мощнее, и почему-то замаршировали на месте, а потом еще и двинулись по кругу ходить, благо размер двора позволял это делать.

Посмотрев на родителей и заметив, что те вдохновенно подпевают попу, я, чтоб не заржать и не испортить праздник, забежал в дом. За мной ввалились сестрички. Минут десять мы ржали без остановки. Прекратив смеяться, сестры выразили мне свое восхищение быстро организованным обрядом. Они тоже были в курсе, как долго наш папик может собираться что-то сделать. Успокоившись, мы вышли на крыльцо. Народ выводил молитву уже по четвертому кругу.

— Ро-о-ота-а!!! На ме-есте стой! Ать! Два! — мощно проревел я.

Как ни странно, но народ понял меня и, заткнувшись, остановился.

— В честь сегодняшнего праздника бракосочетания, я объявляю всем благодарность. А сейчас, внимание! Все расходятся по своим рабочим местам и наводят порядок. Ко времени ужина в замке должна быть идеальная чистота и порядок. Кто не успеет, будет работать всю ночь. Кто плохо сделает свою работу, в дополнение к своей работе пойдет чистить подвалы и камеры заключенных. Рабочие кухни — готовят праздничный ужин. Ра-азо-ойдись!! — скомандовал я.

Предложив сестрам и родителям пройти внутрь, я поискал глазами Ирвина. Всё это время провинившаяся троица старалась не отсвечивать и спрятаться за спины других. Когда все стали расходиться, эти прохиндеи попытались улизнуть. Однако я, помня о незаконченном воспитательном моменте, послал Тарэна привести их в малую гостиную. Рода же послал отвести домой священника, крепко прижимавшего к своему животу три бутылки вина.