Так он и сделал. Теперь, когда лишь слово «ЕДА» осталось на вывеске, в дверях показалась голова шестого любопытного. «Почему вы поместили слово «ЕДА» над вашим рестораном: любой может видеть, что здесь подают еду».

Поэтому ресторатор снял вывеску. Сделав это, он теперь не мог взять в толк, когда же подойдет кто-нибудь голодный, а не любопытный или интеллектуал…

В этой истории, конечно, ресторатору досаждает буквальное мышление "людей разума", для которых как и для всех нас, интеллект играет ценную роль. Пища, которой, тем не менее, наш человек пытается обеспечить, является "пищей сердца", где сердце символизирует на суфийском языке высшие воспринимающие способности человечества.

Наш современный суфийский поэт, профессор Кхалилуллах Кхалили, самый известный мой соотечественник, выразил это таким образом:

Идрис Шах 1978

Вопрос: Что делать с имитаторами? Замечено, что с тех пор, как вы начали распространять суфийские знания на Западе действительно широко, многочисленные маленькие группы укрупнились, и возникли совсем новые — большинство людей осознает, что это просто культы, а вовсе не суфийские группы.

МАЛЕНЬКИЙ МАЛЬЧИК И ЭКЗАМЕН

Ответ: Это напоминает мне одну шутку. Рассказывают, что один маленький мальчик на экзамене столкнулся с вопросом «Что такое «испанка» и что с этим можно сделать?» Отвечая, он написал: «Испанка [3] — это женщина испанской национальности и сделать с этим нельзя ничего.»

Эти суфии — суфисты, а не суфии, и вы ничего не можете с этим сделать. Меня, однако, заинтересовало присущее вопросу предположение, то, что стоит за ним, — с этим следует что-то делать или с этим действительно что-то можно сделать… Если мы попытаемся что-то с этим делать, мы рискуем привлечь большое число разочарованных бывших суфистов, которые сначала стали бы надеяться, что мы можем дать им НЕЧТО РЕАЛЬНОЕ — но которые оказались бы, так сказать, дважды лишенными крова, когда обнаружили бы, что одна отрасль индустрии развлечений уже закрылась, а другая так и не открылась!

Следует помнить, что суфийская учеба на Западе и на современном Востоке повторяет шаблон [4]. Во все века были суфии и были имитаторы. Чтобы уяснить для себя существо дела, не лучше ли вам самому задаться вопросом: «Почему я воображаю, что есть какая-то деятельность, где нет имитаторов, шарлатанов, путаницы, «туристов» и случайных попутчиков?»

Никто ведь не думает, что с обманщиками или чудаками, предлагающими путешествие на Луну, можно сделать что-то иное, кроме как увеличить общедоступную информацию о космических полетах.

Не могу отделаться от чувства, что спрашивающий ставит границы своему уму и показывает нам, что мыслит более узко, чем требуется.

Если мы и можем что-то делать с имитацией, так это распространять информацию о реальном. Но такая деятельность зависит от подготовленности аудитории, что включает в себя широту кругозора и разумное использование методов ясного мышления, которые уже присутствуют во всех современных обществах, хотя в интересующей нас сфере они стали использоваться только недавно.

Смотреть на имитаторов — это отрицательная позиция.

Несомненно положительная — помнить слова Джалалуддина Руми, который сказал, что фальшивое золото существует только потому, что есть Настоящее…

ДЖАМИ И ВНЕШНИЕ ФОРМЫ

И имитаторам, и последователям прежних формулировок, от которых сохранились только внешние формы, можно напомнить, в особенности, если они читали суфийскую классику, что внешние формы не то же самое, что содержание. Именно в этом духе говорит великий учитель Джами в Бахаристане, "Весеннем саду":

Роза покинула сад — с листьями и шипами что делать?

Шаха в городе нет — с челядью и дворцом что делать?

Прелести — клетка: красота и доброта — попугай.

Попугай улетел… — с клеткой что делать?

АНАЛОГИЯ С ШУБОЙ

В Fihi та Fihi можно найти аллегорию с шубой. «Зимой, — говорит Руми, — вы ищете меховую одежду, но когда наступает лето вам не до нее, теперь она обуза. Так же и с имитациями настоящих учений. Они сохраняют людям тепло до тех пор, пока не приходит время, когда те могут быть согреты Солнцем…»

Поэтому, как меховой одежде, люди будут оставаться верными культам и имитациям, потому что эти вещи удобны им, задевают что-то внутри них, требующее культов и имитаций.

В то же время, конечно, они воображают о себе все что угодно, например, то, что они истинные последователи, искренние, не заботятся о себе и заботятся о других или об истине.

ШИБЛИ И КАМНИ

В известном случае, записанном, например, в Ilahi-Nama Хакима Санаи, суфийский учитель Шибли из Хорасана сделал такой самообман предметом иллюстрации-обучения в драматическом событии, которое он спровоцировал.

Из-за экстравагантных высказываний, не понравившихся властям, Шибли был посажен, как сумасшедший, на цепь. Несколько человек, уважавших его, пришли его проведать. Он спросил их, кем они себя считают, и те ответили, что — его друзьями.

На это Шибли стал кидать в них камни, и они убежали. Шибли крикнул: «Вы говорите, что вы мои друзья, беспокоящиеся обо мне! Но смотрите — вы бежите от моего недуга и, тем самым, заботитесь не обо мне, а о своей защите от камней!»

ПОЛУЧИТЬ ТО, ЧЕГО НЕТ В ВАШЕЙ СУДЬБЕ

Кроме того, нам следует помнить наставление великого мудреца Абу-ал-Хасана Кхиркани, записанное в Поминаниях Святых Атгара:

«Люди этого мира имеют определенную судьбу. Однако

развитые духовно получают то, чего нет в их судьбе».

В; Какой вред в имитации? Я уверен, что если не все, то большинство систем развития человека, предлагаемых публично, всего лишь имитации. Если, тем не менее, они дают людям удовольствие и некоторый вкус глубокой реальности, они, несомненно, должны иметь какую-то ценность?

УЗЕЛКИ, ПРЕПЯТСТВУЮЩИЕ ТКАЧЕСТВУ

О: Если воспользоваться аналогией, то вы, может быть, увидите это иначе. Предположим, мы обсуждаем возможное развитие и распространение ткацкого искусства. Предположим, что люди находятся на стадии, на которой они могут лишь завязывать узелки на нитке, что доставляет им удовольствие и может рассматриваться как предвкушение ткачества. Если же люди только имитируют фазу завязывания узелков и вдобавок рассматривают завязывание узелков как полностью все искусство — то, когда явится собственно ткачество, разве будет имеет значение, как много удовольствия было связано с завязыванием узелков? Конечно, завязывание узелков имело бы какую-то ценность само по себе: но оно также составило бы препятствие для дальнейшего продвижения, если идея чего-то дальнейшего была бы «отменена» людьми, думавшими, что узелки — это то, насколько люди могут продвинуться в текстильном деле.

Есть два момента, которые стоит здесь отметить. Первый, против «удовольствия», конечно же, нет возражений, однако есть много источников удовольствия, и поиск удовольствия, как части чего-то более специфического, ведет к путанице и еще более худшему.

Второй, если вы захвачены начальными стадиями чего-то, воображая, что это целое, вы не двинетесь дальше.