Лечение по методу Филиппыча дало поразительные результаты. Сыграл свою роль и тренированный организм Николая, а также неистребимое и яростное желание отомстить убийцам его семьи. На третьи сутки отставной майор почувствовал себя совершенно здоровым и приступил к тренировкам.

Под вечер Филиппыч принес Николаю ужин и глазам своим не поверил, глядя, какие пируэты выделывает его еще недавно лежачий пациент. Он забрасывал ноги чуть ли не до потолка. От ударов его кулаков содрогались стены.

— Эй, каратист! — крикнул Филиппыч. — Заканчивай, а то хату дочери разнесешь. Это же надо! Я такое впервые вижу. И где, интересно, учат так драться, Коля?

— Все нормально, дед. Это только разминка, начальные упражнения целого боевого комплекса. А учат этому там, где надо. Ужин? Это хорошо! Аппетит у меня волчий. Сейчас обмоюсь, приду.

Стариков ушел в душ, оборудованный прямо в сенях. Старик сел на лавку, глядя в окно, закурил.

Вот и поднялся Николай. А значит, кто-то скоро ляжет в землю сырую. Таких, как этот майор, либо убивай сразу, либо вообще не замай. Такие прощать не умеют! Их не разжалобишь. Свое возьмут сполна и не продешевят! А может, это и есть высшая справедливость? Должен же кто-то противостоять злу? Защитить слабых, наказать преступников, навести хоть какой-то порядок в этом беспредельном хаосе нынешнего бытия?

Домыслить Филиппыч не успел. Вернулся Николай. Он, одевшись и плотно перекусив, спросил:

— Дед, я там, уходя из котельной, портмоне одного отморозка прихватил. Оно у тебя?

— Чего прихватил? — не понял старик.

— Портмоне, ну, бумажник.

— Так и спросил бы русским языком. Лопатник, что ли?

— Пусть будет лопатник.

— У меня. Все, что ты принес, у меня: и два паспорта, один, правда, подмочен, второй — ничего, и деньги. Рублев триста с мелочью. Ну и сумка со стволами и гранатами.

— Все это у тебя в доме?

— Зачем? Здесь и лежит. В сенях, среди дров. Принесть?

— Только лопатник, если не тяжело. А то помогу дрова перекладывать.

— Чего там тяжелого? Сейчас, обожди.

Филиппыч вышел в сени. Минуты через две вернулся. Николай открыл бумажник, присвистнул от удивления:

— Ни хрена себе. Ты только посмотри, дед, что мы заимели.

В одном отделении лежала упругая пачка новеньких стодолларовых купюр, в другом — такая же сторублевок. Рядом российские деньги помельче. Паспорт на имя Карелина Виталия Владимировича, технический паспорт на «Ауди-80» с местными номерами, водительское удостоверение нового образца, квитанция о месячной оплате стоянки возле стадиона «Торпедо». В отдельном кармашке ключи от машины, квартиры, брелок управления сигнализацией. В еще одном, ни много ни мало, чистый бланк удостоверения сотрудника ФСБ с печатями и подписями. Улов богатый, ничего не скажешь. Ни машиной, ни квартирой, конечно, не воспользуешься, а всем остальным — вполне.

Филиппыч, не отрываясь, смотрел на невиданное богатство. Столько денег он еще никогда не видел.

— Да, дела! — произнес он. — Одно непонятно.

— Что тебе непонятно, Филиппыч?

— Зачем этот дурак с такими деньжищами среди бандитов обретался? Жил бы себе спокойно, безбедно.

— Хм. А где еще, по-твоему, этот дурак заработал бы такие деньги, если не у бандитов? И не так уж долго на них проживешь.

— Тоже правильно, — вздохнул дед.

— Тут другой вопрос. Как документы этого Карелина на мое имя сделать? С удостоверением ФСБ проще. Сам попробую. Паспорт тогда не нужен, а права на тачку не помешали бы. Мои дома остались. А теперь туда хода нет.

— Ты, Колян, дай документы мне и деньжат на дорогу до города.

— Ты чего, дед, задумал?

— Племянник мой уже лет тридцать в реставраторах обретается. Иногда документами балуется, жить-то надо? Вот и делает разные там дипломы, пенсионные удостоверения, паспортами не брезгует. Потом на рынке спихивает. А что делать? Съезжу к нему, он что-нибудь придумает, мастер — золотые руки. Только свой паспорт мне дай, фотографию срисовать.

— Подожди, а твой племянник…

— Надежный ли, хотел спросить?

— Да.

— Ты мне веришь?

— Что за вопрос, Филиппыч?!

— Ему можешь верить как мне. А к бандитам у него свой счет имеется. Но это отдельная история, как-нибудь расскажу. В общем, он сделает все, что сможет.

— Говоришь, фотографию с паспорта срисовать надо, вот тебе паспорт, но в нем еще четыре фотографии, сделал как-то, как раз на права, хотел сменить, да не получилось. Ну, ладно, а сработает твой племяш быстро?

— Быстро, Коля, только кошки да кролики плодятся, аль забыл?

— Не забыл. Утром поедешь?

— С первым же автобусом.

— Тогда вот что. В шмотках покойного Прыща мне появляться на воле несподручно, даже опасно. Поэтому возьми бабки и купи в городе дорогой костюм, а лучше пару. Сорочки с галстуками, плащ по моде, туфли дорогие, осенние. Кейс, в него всякой канцелярии. Очки притемненные, капельки называются. Видеокамеру небольшую, аккумулятор дополнительный к ней и несколько кассет, племянник тебе с покупками, думаю, поможет. Да, еще печатку золотую, с камнем. Часы. Все дорогое, фирменное. Блок сигарет американских. Одеколон «Фенди» или «Хьюго Босс», запиши названия.

Дед скептически смотрел на разошедшегося Николая. Когда тот закончил, спросил:

— И на чем, по-твоему, я все это сюда притащу? На автобусе? В мешке из-под капусты?

— Черт. Об этом не подумал. А на такси сюда ехать нельзя, тем более с такой поклажей.

— Ладно, не суетись. У Семена, племянника, «Волга»-«десятка», правда, она в ремонте была. В кювет, как снег сошел, улетел племяш. Если отремонтировал, на ней и доставим. Ну а нет, костюм с рубашками и туфли куплю. Остальное потом сам наберешь.

— Да, плохо без своей машины.

— Машина-то есть, вон в сарае стоит «ГАЗ-69», еще шестидесятых годов, я таких в городе уже не вижу. Купил вместе с дачей. «Козел» хоть и старый, но на ходу был. Проверить бы надо, да куда на нем ездить?

— «ГАЗ-69»? Да ему, дед, цены нет исправному, как внедорожнику. Был у нас в армии такой. Так мы на нем где только не проходили. Новому «УАЗу» до «козла» далеко в плане проходимости. У тебя сарай закрыт?