— Кто старший в колонне? — напряженно спросила она. — почему так плохо идете? Не в строю?

— А нам так разрешили! — мужеподобным низким голосом произнесла великанша, и окружающие ее товарки грубо заржали.

Саманту предернуло от отвращения — она разглядела лица смеявшихся, и ужаснулась мрачным предчувствиям, похоже, что Ломброзо не ошибался насчет своей теории. В смеявшихся не было никаких признаков женственности и красоты, более того, самые некрасивые и безобразные мужчины, которых встречала Саманта на улицах Англии были античными красавцами по сравнению с теми существами, которые стояли перед ней. Что до остальных женщин, окруживших их со всех сторон то несмотря на напряженные злые лица, в них проглядывали женственные черты, и женственные фигуры, но это пока не могло принести никакой пользы, ибо их контролировали эти шесть чудовищ непонятного пола.

— Не верю ни одному вашему слову. — спокойным голосом пресекла смех прибывших Валерия.

— Вы наверное командир? — спросила великанша и все ее спутницы снова заржали.

— А вы не могли бы перестать паясничать!

— Tcс, детка! — сказала великанша и вплотную приблизилась к полковнику Коллингвуд, — и не таких холеных сучек опускала! — и кивнув своим мужеподобным спутницам в сторону Саманты и Кэт, произнесла:

— На нас смотрят.

В тот момент Валерия хотела что-то сказать, но великанша схватив ее за волосы резко дернула вниз, отчего та упала на колени. Саманта и Кэт метнулись на помощь своему командиру, но подруги великанши повисли у них на руках, не давая к ней приблизиться.

— Ты, наверное аристократка? — спросила великанша Валерию, удерживаемую на коленях, и наклонившись к ее лицу прошипела, — запомни сука, ты будешь делать все что я скажу! Я буду на тебе верхом ездить и отымею во все места, пока ты не превратишься в скулящее и целующее ноги животное!

Выпрямившись, она задрала свободной рукой юбку защитного цвета на верх, обнажив огромные бедра с мервенно-бледной слегка синюшного цвета кожей, а затем спустила хлопчато-бумажные трусы ниже колен, открыв взору присутсвующих, густую черную поросль, которой могли бы позавидовать большинство мужчин. Приблизив к ней голову Валерии, которая предпринимала безуспешные попытки освободиться, рявкнула:

— А ну целуй давай! И язычком! Пока я тебе твое вымя не оторвала!

Валерия внезапно схватила ее голени свободными руками и резко дернула на себя, одновременно ударив головой в то место, куда ее прижимали лицом, великанша рухнула на землю взвыв от боли, а полковник Коллингвуд поскользнувшись упала сверху.

Саманте и Кэт удалось воспользоваться суматохой и броситься на помощь командиру, но они не успели. Кто-то сильно ударил Саманту по затылку, и от вспышки боли она потеряла сознание. Сколько времени она была в таком состоянии она не помнит. Очнулась она лежащей на земле от жутких криков Валерии и от того, что ей холодно и мокро. Дико болела голова в области затылка, одежды на ней не было — видимо сорвали, когда она была без сознания. Осторожно открыв глаза она увидела жуткую картину — великанша и ее товарки под улюлюканье толпы женщин измывались над ее командиром. Лицо Валерии было все крови, оба глаза заплыли от начинавших проявляться синяков, нижняя губа была сильно опухшей. Великанша и ее подруга развлекались тем, что насиловали Валерию древками от саперных лопаток, и вся внутренняя поверхность ее бедер и ягодицы были залиты кровью.

Саманта поняла, что ее и Кэт, лежащую без сознания справа от нее, оставили на десерт. Несмотря на боль в затылке она попробовала приподняться. Тело ее послушалось. Осторожно оглядевшись, она высмотрела рядом булыжник, который мог сойти за оружие. Пользуясь тем, что на нее никто не смотрит, она осторожно подтянула камень к себе и сжала в руке. Ну вот и все! — подумалось ей сейчас или никогда, лучше уж забьют до смерти, чем терпеть такое! Она вскочила на ноги и метнулась на помощь насилуемой подруге. Внезапность позволила ей со всего маху ударить по затылку сообщницу великанши, но на второй удар времени не хватило, так как сильный удар ногой в живот отшвырнул ее на землю. Она упала на спину, и задыхаясь от боли пыталась подняться на скользкой от дождя земле, с ужасом наблюдая, как к ней приближается уродливое и пышущее злобой лицо великанши. Ну вот и все, — подумалось Саманте, жалко с Кэт не удалось попрощаться.

Внезапно в лицо брызнула кровь, и что-то тяжелое и лохматое упало ей на грудь. Саманта с удивлением увидела, что у великанши почему-то голова Джоаны, а на шее повязан красный платок, она не успела удивиться столь странной метаморфозе, так как спустя мгновенье фонтан чего-то красного хлынул ей в лицо, и пока она пыталась открыть залитые кровью великанши глаза, на нее упало что-то тяжелое и мягкое. В панике Саманта забарахталась сильнее, и смогла выскользнуть из упавшего на нее предмета. Одновременно до нее донесся жуткий звериный крик. Она вскочила, и сумела протереть и открыть глаза. Джоана, ординарец Валерии, с обезумевшим лицом металась среди окружавших ее женщин, и рубила направо и налево саперной лопаткой всех, кто ей подворачивался под руку. Времени на размышления почему она здесь, а не в расположении бригады у Саманты не было. Лихорадочно оглядевшись по сторонам она схватила за ствол брошенную кем-то на землю винтовку и с таким же звериным ревом кинулась в толпу на помощь подруге. Перепуганное пополнение начало в панике разбегаться по лесу, спасаясь от двух озверевших женщин. Кто-то, из убегавших, споткнулся, об лежавшую без сознания Кэт, и та пришла в себя. Она села на четвереньки и несколько секунд бестолково озиралась. То, что она не видела того, что увидела Саманта, и спасло ситуацию. Держа в руках винтовку, Кэт, стала сгонять всех разбежавшихся по лесу в одну толпу, показывая жестами и мимикой, что застрелит всех кто ей не подчинится. Джоана выпустив пар бестолково суетилась возле Валерии, А Саманта стала помогать Кэт наводить порядок.

Спустя десять минут, остатки пополнения — на поляне осталось одиннадцать трупов, после наведения порядка, — положив Валерию Коллингвуд на носилки сделанные из винтовок и шинелей, двинулся в сторону расположения бригады. Саманта шла рядом с носилками, и в душе ее снова начинал закипать гнев. Она немного разбиралась в медицине, и травмы полученные Валерией, вызывали у нее серьезные опасения. Слишком много крови она потеряла, и кровотечение до сих пор продолжалось. И шансы, что Валерия останется жить уменьшались с каждой минутой. Саманта поделилась своими опасениями с Кэт, и та предложила, послав вперед Джоану, перейти всем на бег.

Эту жуткую, фантасмагорическую картину бегущих женщин, с перекошенными от страха и ужаса лицами, и наблюдала с КП бригады дежурная, колеблясь между решением дать команду на открытие огня по бегущим и желанием получить разъяснение происходящего. Появление на КП запыхавшейся Джоаны прояснило ситуацию, вызвав бурю эмоций, и желание расстрелять прибывшее пополнение из пулеметов в ближайшей траншее. Если бы не авторитет Кэт, то все наверное так бы и произошло, но ей удалось убедить всех присутствующих, отложить решение до вечера. Валерию Коллингвуд поместили в медицинский блиндаж, и бледная как смерть бригадный врач Магда Рунштердт, тихим но решительным голосом заявила, что никого внутрь не пустит. Джоана тут же сорвалась на крик и обозвала Магду фашисткой сволочью, которая хочет убить ее командира, и ее насилу оттащили от врача. Магда была чистокровной немкой, и ее в бригаде сильно недолюбливали, некоторые именно за национальность. А некоторые за ее внешность — она была настоящей белокурой арийкой, мечтой Вагнера. Стройная пропорциональная фигура Магды вызывала у многих патологическую зависть. Но она была хорошим специалистом, и другого врача в бригаде не было и всем осталось лишь уповать на ее мастерство как врача.

Вид закрывшейся двери блиндажа, словно бы вынул какой-то стержень из Джоаны, и она как-то сразу обмякла, села на мокрую землю, и ее тело затряслось от рыданий. Саманта, села рядом с ней, и прижав ее голову к своему плечу, почувствовала, что и сама начинает отходить от происшедшего, что еще пару минут, и она начнет делать то же, что и Джоана. Нужно было одеться — сидеть на мокрой земле нагишом под проливным дождем было очень холодно, но сил встать уже не оставалось. Мучительно начала болеть голова, и боль до недавнего времени молчавшая начала растекаться по телу пульсирующими волнами. Рядом с ней присела на землю и Кэт, предварительно приказав запереть пополнение в одном из пустующих блиндажей, и о чем-то начала говорить.