Изменить стиль страницы

За этой оболочкой порядка действовала, однако, радикальная энергия, которую вряд ли кто из современников адекватно представлял себе, Гитлер взял верх над Ремом не как консервативная, антиреволюционная сила, – так внушала себе испуганная буржуазия, – а как более радикальный революционер над просто радикальным революционером – в соответствии с законом революции. «Готовилась вторая революция, – верно заявил Геринг уже во второй половине дня 30 июня, – но она была нами осуществлена против тех, кто вызвал её»[601]. От более пристального взгляда тогда не ушло бы, что государство порядка, полной занятости, международного равноправия ни в один момент не могло удовлетворить тщеславия Гитлера. Хотя он в ноябре 1934 года и заверял одного французского гостя, что думает не о завоеваниях, а о построении нового социального строя, благодаря которому надеется завоевать благодарность своего народа и следовательно поставить себе более прочный памятник, чем получал когда-нибудь славный полководец после многочисленных побед[602]. Но это были только жесты. Свою внутреннюю динамику, свои импульсы он никогда не черпал из идеальной картины тоталитарного государства благосостояния со всем его презренным счастьем мелкого обывателя, а из фантастически утрированного, мегаломанического видения, уходящего далеко за горизонт и длящегося по меньшей мере тысячу лет.

вернуться

601

Das Archiv, 1934, Juni, S. 359.

вернуться

602

Из беседы с председателем Союза фронтовиков Франции Жаном Гуа, см. Domarus M. Op. cit. S. 460 f. См. в этой связи также: Nolte E. Faschismus, S. 170.