– Ты свои пшикалки-то убери, а то, неровен час, поранишься еще! - Скрипуче рассмеялся гость. - Меня-то тебе ими взять не удастся! Мал еще. - Снисходительно добавил он.

– А ты кто такой? - Буркнул Вайгар, с неудовольствием отмечая, что этот урод видит его насквозь, несмотря на все его защиты.

– Невежливый! - Сказал гость, обнажив в подобии улыбки множество длинных, изогнутых странным образом и по виду острых зубов. - Все, как она говорила.

– Кто - она?

– Нави, конечно! Она сказала, что ты знаешь ее под этим именем.

Конечно, Нави. Глупо было думать, что она оставит его в покое.

– И какого хрена ей от меня надо? - Вайгар был полностью согласен с тем, что он невежливый.

Реакцией на эти слова был еще более широкий оскал улыбки, а аура гостя вспыхнула фосфоресцирующим мертвенным зеленым цветом, какой иногда исходит от плесени. Вайгар не мог сказать, что это означает, удовольствие от его наглости, гнев или что-то еще.

– Она просила кое-что рассказать и показать тебе, маленький вкусный человечек!

Значит, все-таки гнев. А может, гнев вперемешку с удовольствием от предвкушения трапезы? Все может быть.

– Ну, рассказывай.

Существо покачало головой.

– Нет, я сначала покажу. - И направилось к двери.

Вайгар чуть приподнял брови, мельком представив себе реакцию любого представителя Тенгов на подобное… создание, свободно разгуливающее по их родовому дворцу, и принялся старательно расчищать коридоры от нежелательных свидетелей. Уродец обернулся и одобрительно посмотрел на него. Аура засветилась желтым.

– Можешь называть меня Кван. - Милостиво разрешил он.

Вайгар молча пожал плечами. Кван, так Кван. Вряд ли это настоящее имя. Сам он от представления воздержался, справедливо полагая, что, раз уж Нави в курсе, как его зовут, то и этот Кван тоже.

– Тебе никогда не приходило в голову, - спросил Кван, невозмутимо шагая по коридору, - где мог останавливаться любовник твоей тещи, когда гостил здесь, во дворце?

Вайгару вообще не приходило в голову, что любовник его тещи мог каким-то боком заинтересовать богиню Нави, и еще меньше он мог себе представить, что этот загадочный Заргон мог гостить во дворце Тенгов. А если мог, то это означало, что отношения между ним и госпожой Тимани были очень близкими. А из этого следовало… Что конкретно из этого следовало, Вайгар не знал, но очень хотел бы узнать. А останавливался он, вероятнее всего, как и сам Вайгар, в гостевых апартаментах. Как бы он не был близок с госпожой Тимани, вряд ли бы она до такой степени наплевала на приличия, чтобы поселить его у себя.

– Он останавливался здесь, человечек. - Остановившись перед одной из дверей, сказал Кван. - И он бывал здесь довольно часто.

Вайгар сделал шаг вперед, чтобы открыть запертую и запечатанную дверь, но Кван поднял вверх свою маленькую уродливую ручку, останавливая его.

– Не дергайся, я сам.

Сам так сам. Вайгару было даже интересно, как он будет это делать, и его любопытство было вполне вознаграждено. Кван подошел к двери и чуть привстал на цыпочки, чтобы дотянуться до замочной скважины, и дунул в нее. То есть, конечно, не воздухом, а тонким оранжевым потоком силы, отчего замок громко щелкнул и открылся. Затем уродец резко плюнул на дверь чем-то синим, и заклятия, защищающие ее, вздрогнули, но не опали.

– Готово, можно идти. - И, прежде чем Вайгар успел остановить его, шагнул в комнату.

К удивлению Вайгара, ожидавшего, по меньшей мере, оглушительно шума от потревоженных сторожевых заклятий, ничего не произошло. Кван спокойно прошел вовнутрь и остановился, оглядываясь на него.

– Ну, чего стоишь, заходи!

Вайгар осторожно сделал шаг и оказался внутри комнаты.

– Как ты это сделал? - Спросил он Квана.

Тот, буквально распираемый гордостью, (отвратительно грязного красного цвета) высокомерно поднял вверх нечесаную бороду.

– Уметь надо! Эти заклятия приняли нас за своих, так что можешь теперь заходить сюда, как к себе домой. - Он сделал паузу, ожидая, что Вайгар попросит научить, но тот не попросил, и Кван не выдержал: - Ладно, так и быть, покажу попозже.

Эти апартаменты почти ничем не отличались от его собственных, и Вайгар просто попытался прощупать их на предмет их бывшего владельца. Но результата почти не было. Слишком много времени прошло с тех пор, и слишком много самых разных гайров проживало здесь после него. Он получил только слабый отпечаток внешнего облика, и еще более слабый отпечаток его ауры. И то, и другое произвело на него самое тягостное впечатление. Кинари была не права, когда говорила, что этот выродок был красив, как бог. Она преуменьшала, и довольно значительно. Вайгар в жизни не видел более красивого создания, особенно, представителя сильного пола. Если раньше он склонен был полагать, что этот Заргон, скорее всего, наложил на себя постоянно действующие заклинания, заставляющие думать окружающих, что он безумно красив, за что Вайгар не склонен был его осуждать, учитывая то, что он был выродок, и для него это был вопрос выживания. Но теперь Вайгар со всей определенностью видел, что никакими заклинаниями на внешность там и не пахло. Скорее, наоборот, этот парень с радостью портил себя время от времени, чтобы не вызывать подозрений излишней красотой. Вайгар криво усмехнулся. Вряд ли это ему удавалось, подозрения наверняка постоянно кружились вокруг него, как черные Наргийские бабочки, которые так нравились его дочери.

Отогнав от себя непрошенные мысли о том, какие чувства могла испытывать по отношению к прекрасному Заргону совсем еще юная Кинари, Вайгар начал детально просматривать его ауру, и от этого зрелища ему захотелось завыть, потому что более неуравновешенного гайра он еще не встречал. Честолюбивый, страстный, хитрый, порывистый и жестокий. Способный месяцами поджидать жертву в полной неподвижности, как змея, и съезжать с катушек, как обкурившийся ядовитой нерхашской коноплей наркоман. Его чувства были слишком сильны, чтобы его измученный противоречиями разум был в состоянии удержать их хотя бы в отдаленном подобии повиновения.

Бедная Кинари! - С сочувствием и болью в сердце подумал он. Если ее железная матушка, чей отец был из Дешэ, еще могла как-то с ним справиться, то для Кинари это было просто невозможно. Он был слишком ярким, привлекательным и опасным для юной девушки гайром. Какими Словами он зажег и опалил ее душу, оставалось только догадываться. Ясно теперь только одно: его Слова горят в ней до сих пор. И таланта самого Вайгара не хватит, чтобы погасить их, раз уж он не сумел даже просто увидеть всего этого раньше.