На удивление, погода была преотличной. Частенько все бывает наоборот, капризы погоды вносят изменения в запланированные встречи, все приходится менять на скорую руку, и что обидно – жаловаться некому. В этот раз мы особенно зависели от погоды, потому что предстояло как следует посмотреть Дитту, и уж точно, осмотр лучше проводить на улице. К счастью, светило солнце, было жарко, но в небольшом лесочке еще гостила утренняя прохлада, так что спрятаться от солнца было где. Настроение, несмотря на ожидание неожиданностей, тоже было преотличным. Чтобы долго не объяснять путаные подъезды к нашему дому, я отправилась встречать долгожданных гостей к озеру: уж его, как единственную достопримечательность нашей округи, не заметить трудно. Там я их и увидела. На заросшем камышами берегу, живописно вписываясь в пейзаж, притулился «Запорожец», около которого стояла знакомая мне пара. Дверцы машины были закрыты, но через стекла было видна собачья морда очень характерных для породы линий. Подходя к ним, я не удержалась и спросила:

– А где же ребенок? Почему в машине?

– А она не хочет выходить.

– Как это?!

От изумления я на секунду застыла, но все-таки медленно открыла дверь… То, что я увидела на заднем сиденье машины, при всем желании нельзя было назвать собакой. Чем угодно! Например, супероткормленным поросенком, но только не собакой. Как хозяевам удалось этого добиться, до сих пор не пойму!

– Похоже, хотеть-то она хочет, но не может, – в раздумье произнесла я, прикидывая на главок размеры несчастной псины, которая то ли от радости, то ли от ожирения, то ли от всего вместе что есть сил пыхтела и пыталась еще вилять хвостом. Зрелище было весьма комичным, но мне больше хотелось плакать: неужели это мой ребенок?!

– Однако вы постарались, – только и нашлась что сказать я, – интересно, долго ли вы к этому шли? «Это» на собаку едва похоже, что уж тут говорить о бультерьере!

Я изо всех сил старалась, чтобы мое раздражение не очень заметно выплескивалось наружу. В конце концов, и моя вина в этом есть. Надо было не полениться и приехать к ним еще раньше, кто знает, может, и не было бы тогда такого чудовищного результата. В уме я прикидывала, что надо сделать, а главное – как, чтобы возможно скорее привести в норму несчастное существо, эту пародию на собаку. Главное, смогут ли сами хозяева не отступить от назначенного курса экстренного похудания? Искоса и критически глядя на них, я сама же и отвечала: «Нет!»

Делать было нечего, гостей надо было принимать, а уж толстые они или нет – это дело десятое, и я пригласила всю компанию к дому. По дороге, успевая отвечать на обычные вопросы о здоровье, погоде, детях, я еще успевала думать о реакции моего мужа на Дитту, замыкавшую наше шествие и дышавшую так, будто до смерти ей осталось в лучшем случае два дня. Ведь во времена детства она была его любимицей. А он был на удивление краток. Только и сказал:

– Понятно!

Оставалось гадать, что ему понятно и почему, но расшевелить его ораторские способности я не решалась, зная его характер. Наши гости, почувствовав немое осуждение, немного растерялись, их смущение возросло еще больше, когда навстречу нам из-за дома вылетела Бастинда. Баську всегда отличали очень спортивные формы, не лишенные некоторой доли атлетизма, впрочем, как и положено иметь бультерьеру. Увидев Дитту, наша собака замерла на месте, что и позволило Людмиле и ее супругу как следует рассмотреть, каким должен быть бультерьер на самом деле. Похоже, зрелище и сравнение впечатляли, потому что на несколько минут повисло в воздухе молчание, «оживляемое» только храпящим дыханием молодой бультерьерши. Баська, как радушная хозяйка, обнюхав сначала своего так удручающе располневшего детеныша, переключилась на владельцев. Они, смеясь, уворачивались от темпераментных собачьих ласк, искоса поглядывая на свою собаку, а она только сильнее пыхтела, не решаясь принять участие в головоломных трюках своей мамаши. Благодаря Бастинде удалось избежать неприятного для всех критического анализа, и так, без слов, было все ясно. Я и сама не заметила, в какой момент отличное утреннее настроение снова воцарилось во мне. В самом деле, ничего по-настоящему смертельного не произошло, ну, толстая собака, ну, еле двигается, но ведь живая! И не все потеряно, еще можно работать и все нормализовать. Ветеринарный врач во мне был спокоен, пожалуй, даже ироничен – не часто увидишь подобное смешение стилей! А вот кинолог и заводчик – те бунтовали. Ну, сами посудите, сколько было потрачено сил, времени на щенков, и как результат – такой «подарок»! Дитка, не подозревая о бушевавших вокруг нее немых эмоциях, не обращая внимания на пристальные, оценивающие взгляды, пыталась залезть на низкое кресло. Любая собака влетела бы на него одним махом, но здесь был целый спектакль из нескольких действий. Сначала она посидела перед ним, вероятно, оценивая, по силам ли ей эта задача, потом поставила на сиденье одну лапу и на минуту замерла, выравнивая дыхание. Дальше последовала вторая лапа и еще одна пауза, длившаяся несколько дольше первой. Я ее очень хорошо понимала! Конечно, надо набраться сил, ведь подтягивать наверх одну за другой задние конечности – это подвиг! В конце концов с превеликими трудностями подъем на кресло был осилен. Еще несколько минут ушло, чтобы покрутиться по креслу в поисках удобной позы. Мой взгляд профессионально отмечал, что мускулатура начала терять эластичность и подвижность, а нетренированные суставы еще чуть-чуть и заскрипят, как при подагре. И это всего-навсего годовалый щенок!

Я не торопилась прерывать затянувшееся молчание. Пусть сами владельцы делают выводы, если способны. Первой заговорила Людмила:

– Теперь я, кажется, понимаю, в чем дело! – и она повернулась к мужу: – А ты?

– Да. Но как это могло случиться, ведь мы все делали по вашей инструкции, – он явно не очень хотел брать вину на себя. Я поняла, что пора вмешаться. Я не большой любитель присутствовать при семейных ссорах, тут же она явно назревала.

– Скажите, а кто из вас гуляет с собакой? – невинно спросила я, предположив, что обязанности разделены и что кормление собаки – вотчина супруги, а вот прогулки – мужская обязанность. Не ошиблась! Глава семейства стал чуть менее уверенным и, переведя взгляд на меня, спросил:

– А при чем здесь прогулки?

– Просто любые щенки должны много двигаться, а бультерьеры – особенно! – Я немного лукавила, буль ничем вообще-то не отличается от других собак, по крайней мере, физиологически, но прогулок действительно требуется много и по другой причине: собаки эмоциональные и, засиживаясь в доме, они начинают искать себе занятия от скуки, порой выбор развлечений наносит некоторый урон хозяйской обуви, да мало ли что придет в голову скучающему щенку! Я не стала уточнять, сколько времени отводилось на прогулки Дитты, потому как сама уже догадывалась, что недостаточно. Предмет нашего разговора тем временем уютно похрапывал на кресле, и никакие силы не могли его оттуда вытащить, даже Баська – своими настойчивыми приглашениями поиграть в мячик. Она в последний раз приглашающе тявкнула и ускакала с веранды в поисках более покладистого компаньона.

За чаем наши собачьи разговоры продолжились. Но, выслушав мои рекомендации, Людмила категорически отказалась их выполнять. Ее супруг был настроен еще более скептически. Я уже совсем было отчаялась, но совершенно неожиданно помощь пришла со стороны моего собственного мужа.

– Оставьте недели на две вашу собаку здесь, потом заберете. И поводов для споров больше не будет! – раздался его голос с противоположного угла веранды, – и давайте наконец пить чай!

Вечером того же дня мы собрались на «военный совет». План мужа был однозначен и крут: полный голод и неограниченное количество воды. Я в принципе была согласна, но предлагала небольшое разнообразие в виде низкокалорийной пищи, но, посмотрев на Дитту, которая не проявила ни малейшего интереса к стоящим на столе блюдам (она даже не проснулась), я поняла, что явно будет принята диспозиция мужа. Ну что ж, так тому и быть!