Про приехавших вместе с августейшими чадами, казалось, все забыли. А один пробегавший мимо лакей в завитом парике и вызолоченной ливрее так пренебрежительно смерил их взглядом, что вспыхнувшая Женька процедила, что их тут откровенно держат за слуг.
Надо признать, что вот такое фейсом-об-тейбл знакомство с пресловутым и таким милым в романах да кино сословным делением покоробило поначалу просто до чрезвычайности. Маменька откровенно задрала нос и засекла время — если через пятнадцать минут…
Что там через пятнадцать минут, Женька так узнать и не успела. Двое патрулирующих королевский сад стражников с потными мордами пристали к ней, прогуливающейся, и на полном серьёзе принялись обыскивать — а не та ли она особа, что вечером попёрла из малой трапезной столовое серебро?
Извините, парни. Может, вы и неплохие ребята — объясняйтесь потом с целителями и своим начальством… Вовка потемнел лицом так, что сиганул в кабину своего тягача и с рёвом рассерженного мамонта покатил обратно к городским воротам.
Въезд на территорию раскинувшегося среди цветущего и ухоженного парка братец совершенно проигнорировал, равно как и ажурную кованую ограду. Ну а всякая мелочь вроде клумб, беседок и статуй его и вовсе не интересовала. Естественно, следом по широкой колее катила серебристая легковушка, а рысь с коленей мамы завывала дьявольским злорадным мявом. Чует ведь, когда поиздеваться можно… Женька вильнула, старательно объехав поскользнувшегося и с грохотом доспехов упавшего на булыжную мостовую солдата.
— Придурок! — она повертела в его сторону пальцем у виска и легонько прибавила газу — впереди братец уже пробовал бампером своего могучего зверя прочность ворот.
Кстати сказать, изнутри оказалось вполне возможным выдавить створки — наружные, правда, вместе с петлями. А выехав на широкую мощёную дорогу куда-то в закатные провинции, укоротившаяся процессия прибавила ходу. И отъехав немного, первым делом съехала в сторонку, в тенёк каких-то деревьев, да собралась на совещание.
Маменька хоть и выглядела подавленно, как после визита в их больницу областной инспекции, однако не ругалась только из врождённой интеллигентности. Женька в её присутствии тоже лишь тихо кипятилась — зато брат посмотрел назад с такой грустью, что сестра не выдержала. Подошла, обняла. Эх, Вовка…
Долго они смотрели на плавящийся под вечерним солнцем город. Вот так, братец. Это хороший урок нам — демократия или равенство это всё выдумки одного маленького мирка. И тебе урок… любить принцесс позволительно только принцам. Да и то, наверняка лишь в сказках.
— Поехали, — вздохнул он. — А то я ведь и вернуться могу — но тогда город точно отстраивать придётся.
Не врал он, и даже не преувеличивал — когда последний раз они с Женькой сцепились, место стоянки потом пришлось переносить. Вспоминать изрытую, обожжённую землю, вывороченные с корнем и расщеплённые деревья просто не хотелось. А особенно, круглые глаза маменьки. М-да, Воин это круто…
Женька мрачно крутила руль. Молчала. Молчала и мама, и даже перебравшаяся назад кошка вылизывалась не издавая ни звука.
Тишина. Еле слышный звук двигателя, пофыркивание катящего впереди тягача, да посвист ветерка. Иногда обгоняли или встречали тянущиеся по дороге телеги или даже скачущие во весь опор кареты шестериком — да только, куда им до современной техники! Хорошо хоть, аборигены не порывались учудить чего. Косились неприязненно, самые смелые даже орали что-то вслед. Но желающих сложить буйну головушку не нашлось, и то спасибо.
Мобилка запиликала. Женька хоть и была мрачной и злой как чёрт, но втихомолку подивилась — это откуда же здесь мобильные операторы и прочая современная электроника? Или сидит тут где-нибудь наверху башни чахлая колдунья да вошкается с хрустальным шаром?
Зато мама не стала ломать голову над такими заумными мыслями. Поговорила с сыном, а потом поинтересовалась в сторону дочери — идеи есть?
— Тим говорил, эта дорога идёт к замку. На берегу моря, на утёсе. Быстро оккупируем, располагаемся, укрепляемся. Мам, напалм и иприт за тобой — штурмовать ведь нас станут наверняка. А там видно будет. Отдохнём, поосмотримся, придумаем что-нибудь и дальше.
Стоит признать, Наталья Сергеевна сразу распознала кровожадные и милитаристские планы своей дочери, о чём горестно сообщила сыну. Однако тот на сей раз Женьку поддержал. Захватить тот замок, пограбить немного окрестности — если он верно представляет мышление средневековых феодалов, силу и бесцеремонность тут должны уважать. А вот вежливость наоборот, вроде как признак слабости и неуверенности. В конце концов, маменька не без вздоха признала, что фамилия Суворовых к чему-нибудь да обязывает. И, строго-настрого вытребовав с обоих киндеров обещание слишком уж насмерть никого не убивать, скрепя сердце дала добро.
Мнение кошки спрашивать было не обязательно. Неизвестным науке образом она уже почуяла возможность пустить чью-нибудь кровушку и теперь крутилась на заднем сиденьи, временами подвывая от нетерпения. Вот уж кому всё просто и понятно…
Что ж — дорога к замку, так дорога к замку. И стало быть, к морю? Да и рысь давненько уже эдак заинтересованно приценивалась к встречному ветерку, усердно роясь в том носом. Что она там искала и вынюхивала, то осталось известно только этой кошке со столь несомненно женски-стервозным и в то же время милым характером, что Женька вдруг призналась себе — она скучала бы за этой увязавшейся за нею зверью. Именно зверью, и никак иначе.
Находящийся как обычно где-то вдали горизонт вдруг стал подзрительно быстро приближаться. Девушка насторожилась, и не стала так уж сильно давить на педаль — после пары-тройки хороших плюх даже куда более самоуверенные особы обычно излечиваются от излишнего оптимизма. А также альтруизма и филантропии, прошу заметить…
Вид с высоты обрыва на свинцово-серую и почёрканную барашками волн гладь понравился почти всем — кроме вдумчиво принюхивающейся к солоноватому бризу рыси, разумеется. Зато стоящий на вдающемся в море скалистом мысе замок понравился каждому и безоговорочно. Если золочёно-синий с алым королевский дворец, утопающий в зелени ухоженного парка, напоминал изящного придворного вертопраха, то это… суровый воин в стальной броне, красивый и гордый именно этим.
— Мне он уже заранее нравится, — Женька улыбнулась, и покатила по упирающейся в подъёмный мост дороге.
Киса издала гортанный рык — но девушка уже и сама видела. Мост поднят, закрытые ворота дополнительно защищены его бревенчатым настилом, а со стен пялятся весьма и весьма подозрительно, если не сказать недружелюбно… ну ладно, коль братец решил сам, пусть оно так и будет. Если младшая сестра в одиночку там всех поубивает и всю славу заберёт себе, Вовку жабы задушат — большие и зелёные!
Девушка насторожилась. О чём там взобравшийся на стену братец беседовал с плечистым дяденькой в чуть более блестящех чем у остальных доспехах, осталось неизвестным. Зато с вершины башни в сторону замерших у ворот машин стали со скрипом разворачивоть что-то подозрительно похожее на баллисту.
— Мам, я всё-таки им пасть порву! — завопила Женька, и с мечом в руке полезла бить морды, попы и откровенно задницы.
Верно говорил Александр Васильич, который тоже Суворов, что смелость города берёт. Хотя в данном случае скорее имелось в виду чистое нахальство — канониры едва начали наводить своё громоздкое сооружение, как среди них замелькала красивая и страшная девичья фигурка. Да ладно, не стоните вы так — от удара эфесом в морду не умирают. Женька остановилась, огляделась на ветерке и засмеялась. А красивое место — оказывается, обращённой к морю стороной замок нависал над отвесным обрывом.
Она шагнула меж каменных зубцов и спрыгнула с трёхметровой высоты на дорожку вдоль верха стены — именно здесь стояли Вовка со здешним комендантом или кто он там. Кажется, эта защищённая с внешней стороны зубцами дорожка называется горжа…
— Быть может, благородный рыцарь представится даме, прежде чем сдаст крепость моей матушке? — она указала мечом на скучающую внизу маму, которая ради лучшего обзора уселась на капоте грузовика и коротала время с бутербродом и бутылочкой пепси в руках.