— Ну, что? Я выйду, посмотрю? — полувопросительно-полуутвердительно сказал Дрон.

— Давай! — после длинной паузы ответил Макс. — Надень «броник» и «клюку» возьми!

Стандартный бронескафандр десантных войск, в офицерской комплектации входил в штатное оснащение корветов Дальней разведки. К нему полагалось личное оружие — лазерный пистолет, именуемый в просторечии «клюкой». Пока «Матильда» висела над поселком, пытаясь уловить чуткими датчиками хоть какое-нибудь движение, штурман обмундировался и прошел в шлюз. Узнав о готовности напарника, Макс «уронил» корвет до уровня земли, высадил Воронова и снова поднялся на высоту ста метров, продолжая контролировать обстановку.

Дрон, скользящей походкой, неспешно двигался вдоль «главной улицы», держась правой стороны. Ни оград, ни «приусадебных участков» у загадочных строений не наблюдалось. Приземистые, узкие параллелепипеды, тянулись двумя рядами, с неровными интервалами, словно шпалы гигантской двухколейной железной дороги. Ни окон, ни дверей на видимых Дрону торцах и боковых стенках сооружений не было. Предупредив командира, Воронов решил обойти «дом» кругом. Приблизившись вплотную к стене, Дрон пощупал материал, из которого было «отлито» здание. Именно такое впечатление, монолитности и складывалось у наблюдателя. По крайней мере, не было ни стыков, ни швов. Ровная, слегка ноздреватая поверхность. Высота сооружения составляла десять метров, ширина — двадцать, а боковые стенки тянулись на добрую сотню метров.

Дрон достал нож и слегка ковырнул стенку. Титановое лезвие, с алмазным напылением на острие оставило на материале лишь легкие царапины. А глубже пары миллиметров нож вообще не входил. Плюнув на дальнейшие эксперименты и решив оставить все загадки узким специалистам, Воронов зашагал к дальнему торцу.

Искомый вход обнаружился именно здесь. Это была низкая полукруглая дверь из чего-то, напоминающего деревянные плахи. Какой-либо замок и ручка отсутствовали. Внимательно осмотрев препятствие, штурман посоветовался с командиром. Макс рекомендовал не лезть на рожон и дождаться рассвета. Но Дрон, убаюканный тишиной, решился на активные действия. Для начала разведчик с силой врезал по двери ногой. На какой-либо успех Воронов не рассчитывал, полагая, что преграда устоит и на ней придется пробовать «клюку». Но дверь неожиданно легко распахнулась.

Дрон зачем то пощупал дверные петли — они были совершенно обычно-привычными на вид. Лезть в непроглядно-угольную темноту помещения, почему-то расхотелось. А мрак внутри был впечатляющ — плотный, густой, он как губка впитывал свет мощного фонарика. В инфра-диапазоне тоже было чисто, так, как будто внутренность здания была совершенно пустой. Но Макс с высоты подтвердил, что его аппаратура показывает мощный источник тепла.

— Андрюха, бросай ты это дело на…, и вали на корвет! — посоветовал Малин, но Дрон уже закусил удила. Решительно обнажив пистолет, штурман шагнул в открытую дверь.

— Мать-перемать! — громко выругался Малин. Картинка, шедшая с нашлемной камеры друга тут же пропала, а также исчез сигнал его маячка. Через несколько мгновений, уже бросив корвет в снижение, Макс выругался более заковыристо — на обзорных экранах было отчетливо видно, что «здания-шпалы» начали погружаться в почву. Оплавленная свечка пирамиды наоборот стала приобретать старую форму. — Неужели ловушка?

Макс попытался рвануть вверх, но тут тело «Матильды» потряс мощный удар. Последнее, что увидел командир — это лопнувшие обзорные экраны и выгнувшаяся пузырем переборка.

Очнулся Малин в полной темноте. Пошевелил руками — действуют, пошевелил ногами — тоже работают. Голова не болит, в ушах не звенит. Только вот что-то телу холодно. Ощупал себя — совершенно голый. Ощупал вокруг себя — под спиной жесткое, ледяное ложе, похоже, что каменное. Макс приподнялся и сел. Босые пятки нащупали такой же ледяной, что и ложе пол. Осторожно встал и сделал несколько шагов, шаря перед собой руками. Наткнулся на мокрую стену, пошел вдоль неё по периметру камеры. Именно камеры, теперь уже Макс не сомневался, что оказался в плену. Вот только у кого?

Помещение оказалось совсем небольшим. Десять шагов вдоль короткой стены, пятнадцать — вдоль длинной. У одной из коротких стен стояло то ложе, с которого и восстал один из лучших разведчиков космофлота. Напротив находилось какое-то сооружение, напомнившее Максу стул с высокой спинкой. Ничего похожего на дверной проем командир не обнаружил. В довершении обследования Малин влез на свой лежак и поднял руки вверх, но потолок нащупать так и не смог.

Затем Макс стал бесцельно шляться по камере, в надежде, что за ним следят и, увидев, что он очнулся как-то проявят интерес. Прошло довольно много времени, по субъективному ощущению разведчика — час, но никто не появился. Согревшись ходьбой, командир присел на лежак, подсунув под задницу ладони, чтобы не мерзла от контакта с ледяным камнем.

Теперь у Малина было много свободного времени для обдумывания всех своих действий. Ему даже не пришлось делать особых умственных усилий, чтобы понять — кто-то искусно и настойчиво заманивал их в ловушку. Причем, подстроил так, что попались они поодиночке. Сначала им дали сигнал, что планета обитаема — обстреляли при первом облете. Затем подпустили поближе и дали взглянуть на себя, или скорее на макет, поближе. Земляне опять клюнули и отправили в ближний поиск Матео. Парня аккуратно взяли, а в установленные им видеокамеры показали, что огневая точка — пирамида. После ее уничтожения, земляне стали действовать гораздо активнее. Дрон так и вообще попер нахрапом и тут же поплатился. И вот теперь последний член экипажа сидит в камере и ждет первого шага от захватчиков. Интересно, живы ли ребята? Уж очень старательно противник пытался их именно поймать! Хотел бы убить — убил бы сразу, еще при первом облете! Так что, скорее всего, ребята еще живы и сидят где-то поблизости.

За этими мыслями Максим сам не заметил, как уснул. Сколько он спал — неизвестно, но когда его разбудила резанувшая по глазам вспышка света, он промерз до костей, а подсунутые под задницу ладони вообще утратили чувствительность. С трудом разогнувшись, Макс разлепил глаза. На том самом «стуле с высокой спинкой», оказавшемся внушительным троном, который Малин нащупал при обследовании камеры, сидел представительный седобородый мужчина, облаченный в синий балахон.

Незнакомец смотрел на Макса из под грозно нахмуренных век с презрением, и некоторой брезгливостью. Человек с менее устоявшейся психикой, нежели у прожженного разведчика Макса, должен был почувствовать себя под таким взглядом, как описавшийся при большом скоплении народа подросток. Но Малин, с завидной периодичностью вызываемый «на ковер» к высокому начальству, давно привык игнорировать эту барскую манеру. И даже научился отвечать на неё, хотя и достаточно неадекватно. Вот и сейчас он практически «на автопилоте» сказал противным голосом:

— Ну и?

— Что? — немного оторопел бородач. Говорил он по-русски, без всякого акцента.

— Так и будем пялиться? Чего позвал то? — неприязненно продолжил Макс, потряхивая ладонями, чтобы восстановить в них кровообращение. С глубоким удовлетворением увидел Максим на лице незнакомца отражение сильнейшего удивления наглостью пленника.

— Так это… — запнулся бородач, но мгновенно взял себя в руки, поняв, что его элементарно «подкалывают». Мужик усмехнулся и закончил уже спокойным тоном, — нет, ну знал, что ты нахал, но, чтобы до такой степени! Вот позвал тебя покалякать, о делах наших скорбных… Как самочувствие?

— Спасибо, х…во! — Макс скривился, ощутив болезненное покалывание в затекших конечностях.

— А будешь себя плохо вести — ещё и горячую воду отключим! — вроде бы пошутил бородач, но улыбка у него при этом была зловещая. — Ну, рассказывай, золотце, как ты умудрился дойти до жизни такой?

— Ты бы мне, мил человек, объяснил сначала — кто вы такие и что от нас хотите! — не поддержал игру Макс. — Мы вас, вроде бы не обижали, вы первыми стрелять начали! И действовать нам пришлось в состоянии отражения неспровоцированной агрессии! Так что… Звиняйте, батько, если вам шкиру подпалили!