Окружной атторней Бруклина и его заместитель не могли предполагать и десятой доли всего этого. Им до сих пор не удавалось арестовать кого-либо из членов банд Браунсвилла и Оушен-Хилл, если не считать нескольких гангстеров, которым было предъявлено обвинение в бродяжничестве. Можно представить себе их вид, когда утром 25 января 1940 года заключенный Гарри Рудольф, доставленный из тюрьмы, находящейся в Рикерс-Айленде, как бы в оправдание себе заявил им в начале своей «исповеди»:

– Я ненавижу эту банду из Браунсвилла!…

И почти без передышки Гарри, все более и более распаляясь, закончил:

– Эти подлые твари прикончили моего приятеля Рэда Халперта. Я готов свидетельствовать об этом под присягой!…

О'Двайер и Туркус несколько опешили.

Речь шла об убийстве, совершенном шесть лет назад и давно отнесенном к категории дел, «не имеющих продолжения». Полиции пришлось рыться в архивах, чтобы убедиться, что эта история не выдумана Рудольфом. Оказалось, что нет! 25 ноября 1933 года на пустыре было обнаружено изрешеченное пулями тело девятнадцатилетнего Рэда Халперта. Полиции не удалось обнаружить ни малейшей улики, она не имела ни одного самого скудного свидетельского показания.

– Неверно! Она могла бы их получить! – закричал Рудольф, все более волнуясь. – Я был там! Рэда перехватили, когда он выходил из дома, эти негодяи из Браунсвилла: Эйби Рильз, Багси Голдштейн и Дьюки Маффетор. Они увели его «прогуляться».

– Почему бы тебе не рассказать об этом раньше? – с недоверием спросил О'Двайер…

– Я пытался.! Никто не хотел мне верить А отплатили мне вот чем! – Мок вытянул рубашку из брюк и показал худой живот, на котором отчетливо был виден длинный красный шрам. – Это тоже их работа! В меня стреляли. Только случайно пуля попала неглубоко, и мне самому удалось извлечь ее. После этого я предпочитал молчать. Но я постоянно думал об этой истории. Она не дает мне жить спокойно.

О'Двайер и Туркус продолжали подозрительно смотреть на него. Но даже если он и лгал, то его свидетельские показания могли позволить задержать, хотя бы ненадолго, опасных типов.

Вечером, того же дня капитан Бил А. Салливан, шеф 12-го полицейского округа, совершил рейд по пользующимся дурной славой питейным заведениям Бруклина в поисках подозреваемых, которых назвал Гарри Рудольф. Не очень рассчитывая на успех, он повсюду обращался к барменам с одними, и теми же словами:

– Если увидите Кида Твиста или Багси, передайте им, чтобы завтра, в. восемь утра, они зашли ко мне в участок.

К огромному удивлению Салливана, Эйби Рильз и Багси Голдштейн оказались пунктуальными, и пришли на свидание, едва полицейский заступил на службу. Оба вели себя нахально, были подчеркнуто спокойными и даже пробовали, шутить, – Эти мелкие забавы, все продолжаются, – ухмылялся Багси Голдштейн, для которого это могло закончиться двадцать пятым по счету арестом. – Валяйте, если вам это нравится! Как и всегда, мы выйдем отсюда через двое или трое суток, а вы будете приносить свои извинения, шеф!

Но ни ему, ни Рильзу уже никогда больше не придется свободно прогуляться, по улицам Бруклина! Не пройдет и года, как обоих, настигнет смерть.

В этот же день, после обеда патруль доставил задержанного на основании показаний Рудольфа третьего участника преступления. – Дюки Маффетора. Этот проходимец, двадцати пяти лет от роду, за всю свою жизнь не читал ничего, кроме комиксов, и ни разу даже не попытался заняться честным трудом. Этому ничтожеству противостояли такие грозные противники, как О'Двайер и Туркус.

Расследование они начали с того, что поместили арестованных в три разные тюрьмы, с тем чтобы изолировать их друг от друга, не допустить установления между ними тайной связи.

Рильза отправили в нью-йоркскую тюрьму Томбс, Голдштейна – на Статен-Айленд, Маффетора – в тюрьму графства Бронкс.

После этого следователи Мики Макдермотт и Джек Оснато, говорившие по-итальянски, взялись за Маффетора, пытаясь убедить его, что Ральз и Голдштейн все сваливают на него и хотят сделать из него козла отпущения. Но страх заставлял молодого бандита хранить молчание. Несмотря на свою тупость, он понимал, что никакая тюрьма не сможет сохранить жизнь «кенару», который начал «петь». Макдермотт и Оснато терпеливо продолжали обрабатывать Маффетора. Они сообщили ему, что Рильз и Голдштейн предложили Гарри Рудольфу 5 тысяч долларов, чтобы тот признал свои показания ложными, в том числе и их обвинение в убийстве Рэда Халперта… Это соответствовало действительности. Рудольф сам сообщил О'Двайеру и Туркусу о попытке подкупить его, совершенной с помощью одного из заключенных. Его сосед по камере подтвердил эти показания. Но следующая новость, которую принес Маффетору Туркус, сломила его сопротивление:

– Твою жену и малыша выбросили на улицу, потому что они не смогли заплатить за квартиру. А тем временем жены Рильза и Голдштейна продолжают купаться в золоте.

Потрясенный этим сообщением, Маффетор, отнюдь не отличавшийся большой сообразительностью и умом, начал хныкать:

– Эти сволочи бросили меня!…

20 февраля он «сломался». Да, он действительно участвовал в убийстве Алекса Рэда Халперта шесть лет тому назад. Но только как водитель. После допроса с пристрастием он признал, что незадолго до этого доставил Питсбургу Филу Страусу (одному из убийц из банды «Корнер») краденую автомашину, в которой спустя три дня обнаружили труп. Он признал также, что привозил к Рильзу еще одного приговоренного к смерти, Файнштейна, чей обугленный труп был найден 1 мая 1939 года на пустыре, и, кроме того, принимал участие 3 августа 1939 года, опять-таки в качестве водителя, в уничтожении некоего Сола Голдштейна, похищенного и убитого все тем же Питсбургом Филом. Он утверждал, что ему больше ничего но известно. Очевидно, его действительно использовали на второстепенных ролях и не считали нужным вводить в курс дела. Маффетор читал свои комиксы, в то время как остальные занимались делами куда более важными. Если следователи хотят еще что-то узнать, сказал Маффетор, то пусть допросят его приятеля Сэма Левина, который участвовал в операции по уничтожению Сола Голдштейна. Вскоре Левина удалось арестовать. Этот красивый парень слыл любимчиком девушек Бруклина. Благодаря тонким чертам лица, томным голубым глазам, светлым вьющимся волосам он с юных лет покорял женские сердца, пока не женился на Хелене, бывшей королеве красоты, в которую без памяти влюбился и которая подарила ему очаровательную дочь Барбару.

И тем не менее Левин был убийцей. Гораздо позднее следователям удастся установить, что Левин находился среди тех, кто прикончил Маранзано и еще добрую дюжину других людей. К моменту женитьбы он решил искупить свой грех и устроился водителем в отдел дорожного движения. Но когда его супруга в 1939 году отправилась в больницу, чтобы родить ему ребенка, Левин занял у Питсбурга Фила сто долларов, которые ему понадобились, чтобы внести аванс в клинику. После этого он вновь попал в зависимость от банды из Браунсвилла. Впоследствии он так и не смог вырваться из долговой кабалы. Ему, как и его приятелю Маффетору, было невдомек, что, арестовав их, полиция спасла им жизнь.

Банда, считая их ненадежными, решила от них избавиться. Уже в середине января был дан приказ уничтожить их. Они выжили только потому, что тщательность, с которой банда подготавливала в таких случаях свои акции, не позволила привести в исполнение приговор в более короткий срок. Так, прикончить Маффетора намеревались 9 февраля, а арестовали его 2 февраля. Левин, которого планировали убрать 1 марта, был схвачен полицией 19 февраля.

Сэм Левин был человеком умным, совсем другого склада, чем Маффетор. Несмотря на то что его допрос продолжался без перерыва в течение сорока восьми часов, он оставался нем как рыба. Тогда О'Двайер и Туркус решили применить другую тактику. Они устроили ему очную ставку с женой и маленькой Барбарой. Все трое явно обожали друг друга.

– Хотите спасти вашего мужа? – резко спросил Туркус у бывшей королевы красоты. – Это зависит только от вас. Убедите его говорить!