На следующее утро Копински обнаружил на своем столе записку от Эллиса Уэйда вместе с копией факса от Граусса. Насколько понял Копински, хитроумный немец выдвинул теорию, что с помощью энергии, затрачиваемой при рождении пар элементарных частиц, можно каким-то образом послать сигналы пришельцам, так беспардонно потребляющим нью-йоркское время. Власти в Вашингтоне считали, что проверить надо все версии, и направили Граусса в лабораторию Ферми, где ему предстояло возглавить группу, которая начнет соответствующий эксперимент.

Доктор Эрингер появился минут через десять. Его представила Дина.

– Доктор Грэхэм Эрингер из Сайкомпа.

Мужчины обменялись рукопожатиями. Эрингер оказался высоким, атлетически сложенным человеком лет тридцати пяти, со здоровым румянцем на спокойном и улыбчивом лице, с копной светлых волос. Грэхэму очень шла его коричневая спортивного покроя куртка, пуловер и светло-голубая рубашка с расстегнутым воротом.

– Извините за опоздание, мистер Копински, - сказал он. - Сегодня утром был очередной кризис. У нас постоянные сбои во времени. Впрочем, вам об этом, конечно, известно.

– Везде сейчас одно и то же, - вздохнул детектив. Эрингер повернулся к карте на стене.

– Очень интересно. Тут у вас я впервые вижу попытку систематизации общей картины. - Он вскинул руку. - Мне кажется, что следующим шагом должна стать сортировка данных по времени.

– Я как раз собирался этим заняться, - сказал Копински. Эрингер и Дина углубились в работу. Через час физик сообщил:

– Точек пока маловато, но многое уже ясно. Мы прибавляем кое-какие цифры, которые я прихватил с собой. Они, в основном, относятся к компьютерным установкам.

– Вы считаете, что все это имеет отношение к компьютерам? - спросил Копински.

– Возможно. Ведь самые большие отставания по времени наблюдаются там, где имеются мощные вычислительные машины.

– Например, у вас в Сайкомпе.

– Да, именно так.

– А у вас там было странное красное свечение внутри процессоров?

– Да. Поэтому инженеры и отключили машину, на которой я работал. Они хотели исследовать дымку. На других установках, как вам известно, наблюдалось то же самое.

– На ваш взгляд, что это такое?

Эрингер присел на краешек стола и начал объяснять:

– Судя по результатам измерений, потери времени не постоянны в пределах одного объекта, - он повел рукой, - даже размером с это здание. Замедление может быть разным в двух точках, расположенных на близких расстояниях. Например, на двух часах, находящихся в одной и той же комнате. Я заметил также отсутствие корреляции между временем по солнцу и тем, которое показывали часы в разных местах. - Копински кивнул. - Похоже, что самые большие отставания во времени происходят внутри шкафов с мощными процессорами и блоками памяти, - продолжал ученый. - Там они достигают тридцати процентов. А обыкновенные часы, находящиеся в этой же комнате, могут терять всего шесть-семь процентов. - Эрингер виновато улыбнулся, как будто сами явления, о которых он говорил, были слишком странными, чтобы воспринимать их всерьез. - Лично мне кажется, что это локальное красное смещение. Время внутри шкафа замедляется достаточно, чтобы вызвать видимое удлинение световых волн. Вы знаете, что такое красное смещение?

– Потеря времени - это, можно сказать, то же самое, что и его замедленное движение, - вставила Дина. Она стояла на цыпочках на стуле, прикрепляя к карте первый лист пленки с отсортированными данными. - Чем медленнее течет время, тем свет становится краснее. Цвета зависят от частот, которые, в свою очередь, зависят от времени. И когда время меняется, происходит смещение.

– Совершенно верно, - кивнул Эрингер. Копински с минуту подумал, потом спросил:

– Именно поэтому телеканалы необходимо время от времени подстраивать?

Доктор снова кивнул.

– Именно так.

«Слава Богу, хоть какие-то факты начинают выстраиваться в цепочку», - подумал Копински и спросил:

– А как насчет идеи Граусса? Этот парень убежден, что время воруют пришельцы.

Эрингер снова виновато улыбнулся, но тут же посерьезнел:

– Я не вижу здесь никакой причинно-следственной связи. Даже если время пропадает, это еще не означает, что кто-то его намеренно крадет. При всем моем уважении к коллеге, я бы ответил…

Зазвонил телефон.

– Извините, - пробормотал детектив и взял трубку.

– Копински слушает.

– Джо, это Гарри из дежурной комнаты. Тебя здесь спрашивает какой-то отец Мойнихэн. Можно ему подняться наверх? Копински удивленно поднял брови.

– Конечно. Я встречу его у лифта.

– Кто это? - спросила Дина, все еще стоя на стуле. Она выронила лист, который не успела приколоть к стене, попыталась подхватить его и чуть не упала.

– Священник, - пояснил Копински.

– А зачем он пришел?

– Хороший вопрос.

«Итак, Эрингер полагает, что доктора Граусса малость занесло», - размышлял Копински по дороге к лифту. Ему стало интересно, удастся ли Грауссу уговорить ученых из лаборатории Ферми продолжать эксперимент, если те разделяют точку зрения Грэхэма.

На этот раз отец Мойнихэн был в сутане с высоким стоячим воротником и черном плаще. В одной руке он держал складной зонт, в Другой - кожаный портфель. Священник извлек из него сверток и сказал:

– Вчера я обещал вам чай, но забыл отдать. Случилось так, что я проходил мимо, вот и решил занести. Пенджабский - один из моих самых любимых сортов.

– Э-э, спасибо, - Копински взял сверток. - В заваренный чай Добавляется половина ложки сахара и немного молока. Правильно?

– У вас великолепная память. Да, кстати, может быть, вас заинтересует вот это? - Отец Мойнихэн сунул руку в портфель и начал вытаскивать оттуда книги. - Я взял несколько работ, посвященных мистическому опыту. Не знаю, много ли в этих сочинениях пользы, но готов оставить их вам.

– Во всяком случае мы все тщательно изучим, - заверил Копински, принимая книги.

– И еще я обратил внимание: вас заинтересовало, что часы в святом Вите показывали такое же время, что и ваши, карманные. Вы тогда записали цифры, - продолжал отец Мойнихэн, снова шаря в портфеле. - Я решил провести небольшое исследование. - Он вытащил черную тетрадь и раскрыл ее. Копински увидел ряды аккуратно записанных цифр. - Здесь данные по всем нашим церквям и прочим учреждениям в округе. У меня был хороший повод поговорить по телефону с моими коллегами.