– Двое уже исчезли из сети после контакта с «Бродягой», – сообщил интегратор. – Они откликнулись на первые объявления о продаже.

– Кто-нибудь заявлял об их исчезновении?

Еще секунда понадобилась интегратору, чтобы обойти защитные системы Бюро расследований и аккуратно порыться в архивах:

– Нет.

– Почему?

Несколько секунд интегратор собирал полные истории жизни пропавших, затем вывел изображения и тексты на экран. Я увидел двух мужчин зрелого возраста, худощавых, заурядной внешности.

– Первым исчез, – начал интегратор, выделив одно фото, – Орло Савьен, частный регулятор, хотя и не имеющий постоянных клиентов. Одинок, снимал временное жилище в округе Кробо.

Но еще до этого он сам подал объявление. Савьен желал приобрести неновый спальник. Похоже, у него возникло желание отправиться в путешествие по Спрею до какой-нибудь планеты, где профессия регулятора лучше вознаграждается. Но никто не предложил спальника, который оказался бы ему по карману.

Спальники были способом космических путешествий для бедных. Они представляли собой контейнер, куда мог поместиться один человек. Как только путешественник запирался изнутри, включалась аппаратура, максимально тормозящая все жизненные процессы. Затем цилиндр (за скромную плату) запускался в космос с борта отходящего грузового или пассажирского корабля. Далее летающий «гроб» медленно дрейфовал в вакууме, пока не входил в причуду и не появлялся уже где-нибудь в другом месте. После этого он нацеливался на подходящую планету и медленно тащился к ней, передавая по радио мольбу для всех пролетающих мимо кораблей, чтобы кто-нибудь принял его на борт.

То был весьма рискованный способ путешествия. Если спальник запускали с недостаточным ускорением, ему могло не хватить топлива, чтобы добраться до желаемой причуды. Иногда его слабенький интегратор делал навигационную ошибку, и спальник пролетал мимо причуды. Нередко попутные корабли так долго не откликались на призыв летающей скорлупки, что путешественник пересекал черту гарантированной реанимации. А частенько об улетевшем контейнере просто никто никогда больше не слышал.

– Наверное, у регуляторов на Старой Земле жизнь просто отчаянно тяжелая, – решил я. – Раз они решают собственную судьбу столь рискованным образом.

– Воистину так, – согласился мой интегратор. – Поэтому неудивительно, что Орло Савьен помчался в космопорт, когда ему предложили шизанульник по цене пользованного спальника.

– И какой он встретил конец?

– Несомненно, такой же, как и Франдж Морвен, – ответил интегратор, выделяя второе фото. – Он был профессиональным посредником, но потерял свой бизнес и даже поддержку семьи, когда вступил в «Братство вольных болтунов». Ни клиенты, ни родственники не оценили его постоянных разглагольствований на различные темы, и вскоре он произносил речи только перед голыми стенами.

Тогда он решил отыскать планету, где его образ жизни оценили бы по достоинству, – продолжил гриннет, – хотя денег у него осталось очень мало. Как и в случае с Савьеном, предложение Эверна Чаза о продаже корабля наверняка показалось ему даром Гробана.

Я проанализировал информацию и обнаружил противоречие.

– Орло Савьен и Франдж Морвен были одиночками. Никто пока не обнаружил их отсутствия, хотя прошло несколько недель. А о пропаже Чапа Човери заявили уже на следующий день.

– Действительно так. Похоже, преступник стал менее избирательным.

– Возможно, более отчаявшимся. Давай взглянем на варианты, из которых был выбран Човери. Имелись ли среди откликнувшихся на третье объявление такие же «изоляты», как Савьен и Морвен?

– Нет. Одиночки и не сумевшие приспособиться улетают со Старой Земли уже тысячи лет. Нынешнее население – потомки тех, кто решил остаться, и поэтому староземельцы склонны к общительности.

– Значит, тот, кто проводит «селекцию», ищет жертв среди людей, которых никто не хватится, но он отказывается от этого принципа, если подходящих кандидатов не обнаруживается… Что еще общего у пропавшей троицы?

– Все они мужчины. Все далеко не юноши, однако не подошли к такому рубежу, когда силы начинают уходить. И все хотели покинуть планету.

Я увидел еще один общий фактор:

– Каждый из них ниже среднего роста. Сравни с остальными.

Помощник подтвердил, что Савьен и Морвен были мельче остальных соискателей. Човери также оказался самым невысоким в своей группе.

– А что нам известно о внешности Эверна Чаза?

– Тоже ростом не отличается.

– Ага! Картина начинает складываться.

– И что она означает? – вопросил гриннет.

Помощник мой находился рядом со мной в телесном облике, а не был рассеян по всей комнате в виде различных компонентов, и я ответил на неподходящий вопрос таким же взглядом, каким осадил бы собеседника-человека. Смысл его сводился к преждевременности любых утверждений о сути обнаруженной мною закономерности.

– Вот что тебе нужно сделать, – сказал я. – Незаметно накрой этот рекламный сайт «колпаком», который не помешает его нормальной работе, пока «Бродяга» не вернется и не повторит свое предложение. Но как только это будет сделано, твоя задача – обеспечить, чтобы его получил только я.

Гриннет моргнул.

– Готово, – сообщил он. – Думаешь, последует и четвертое предложение?

– Тот, кто заманивает маленьких мужчин и увозит их с планеты, согласится и на более крупного, если выбора не останется. Даже на человека со странным существом на плече.

Конечно, следовало бы изложить эту гипотезу Оску Риевору, чтобы тот оценил ее интуитивным проникновением, однако Оск погрузился в слишком глубокие размышления. Вместо этого я сказал помощнику:

– Закажи мне столик в «Ксантоулиане». Перед дальней дорогой следует хорошенько заправиться.

«Бродяга» оказался нарядным и ухоженным корабликом – корпус у него был выкрашен в яркий желтый цвет, а спонсоны и кормовые надстройки в столь же яркий синий. Он стоял на посадочной площадке в южной части космопорта возле терминала, предназначенного в основном для частных владельцев, чьи шлюпки проводили на стоянке больше времени, чем в космосе. Все корабли на соседних площадках стояли запертыми, и я никого не увидел, подходя к шизанульнику. Носовой люк у него был распахнут, и льющийся из него золотистый свет немного разгонял сумерки, в которых постепенно таяли силуэты теснящихся вокруг пустых кораблей.