Кортленд достал сигарету из кожаного портсигара, прикурил и глубоко затянулся.

- Вот, пожалуй, и все, джентльмены.

Крейн задал еще несколько вопросов, но не выяснил ничего нового.

- Будем ждать портрет вашей сестры, - сказал он. - А сейчас не желаете ли пообедать с нами?

Кортленд отказался.

- Я обещал пообедать с друзьями. Завтра, как только получу портрет, я немедленно приду.

- Отлично, - ответил Крейн, - думаю, он нам здорово поможет.

Он проводил Кортленда до дверей и пожал ему руку.

- Советую вам хорошо выспаться. Возможно, завтра нам предстоит тяжелый день.

Когда он закрыл дверь, О'Малли сказал:

- А теперь, сукины дети, признавайтесь, куда вы спрятали виски.

После обеда в Колледж-Инсони поднялись в номер и заказали бутылку "Мартеля". В ожидании заказа обсуждали преимущества двадцатидолларовых номеров перед всеми остальными.

- Во-первых, - рассуждал Крейн, - окна выходят на обе стороны, а это дает некоторое разнообразие. Вы можете любоваться видом Сити - холла, а если не нравится - созерцать Этлэнд Билдинг. Кроме того, если захотите выбросить из окна бутылку, у вас также есть выбор: бросить ее на головы прохожих на Клорк-стрит или на Рандольф-стрит.

Когда принесли заказанный коньяк, детективы разлили его в тонкие бокалы и опустились в мягкие кресла - собственно, в креслах оказались О'Малли и Уильямс. Крейн с самого начала завладел диваном, подложив под голову подушки и свесив ноги.

Некоторое время они безмолвствовали, наконец Уильямс сказал:

- Вы знаете, что-то меня настораживает в этом Кортленде. Он держится совсем не так, как парень, у которого сестра повесилась. Совершенно спокоен, словно ничего не случилось.

- Может быть, он ее терпеть не мог, - предположил О'Малли.

Согревая бокал в руках, Крейн заметил:

- Возможно и так, но все же, по-моему, он чем-то здорово расстроен. Видели, как у него дрожали руки, когда он прикуривал?

- Его лицо и манеры - всего лишь маска, что вы хотите - порода… Обычно, самое верное заключение о состоянии мужчины можно сделать, наблюдая за его руками.

- А может быть, ему известно, что это не его сестра? - предположил О'Малли.

- Тогда причем здесь мы? - возразил Крейн. - Убей меня, если я что-нибудь понял, - он налил себе еще.

О'Малли зашевелился:

- Не забывай и меня.

Уильямс передал ему бутылку и спросил:

- Билли, ты можешь что-нибудь утверждать, глядя на фотографию для паспорта?

- Ничего, - Крейн забросил ноги на валик дивана. - Вообще, после смерти лица страшно меняются, - он отпил из бокала.

У двери стояло трое - мрачные, угрюмые типы. Один из них - все тот же итальянец. Второй - невысокий, толстый, с грудью, похожей на бочку. Он спросил итальянца:

- Который из них? - у него были густые брови, жесткие черные волосы, которые начинали расти на дюйм выше бровей.

Указывая толстым пальцем на Крейна, тот ответил:

- Вот этот, шеф.

Толстяк приблизился к дивану и посмотрел на Крейна сверху вниз:

- Разве Пит не говорил тебе, что я хочу тебя видеть? - спросил он.

- Ну как же, сказал.

Крейн устроился поудобнее. Голос толстяка звучал угрожающе:

- Когда я хочу с кем-нибудь поговорить, я с ним говорю, - от навис над Крейном. - Вставай! Пойдем побеседуем.

- По-моему, и здесь отличное место для беседы, - ответил Крейн.

- А я думаю, что тебе лучше пойти со мной.

Крейн отрицательно покачал головой.

В руках у мальчишки со смуглым лицом появился автоматический пистолет.

- Встать, или я угощу тебя вот этим.

Он произнес это бесстрастным металлическим голосом.

Крейн сел. Но О'Малли был уже на ногах.

- Нет-нет, Билли, не беспокойся. - Он шагнул к Крейну, словно собираясь сказать ему что-то, но когда поравнялся со смуглолицым, молниеносно перехватил руку с пистолетом. В следующее мгновение резкий удар отбросил мальчишку в угол.

О'Малли резко повернулся и очутился лицом к лицу с толстяком.

- На, - сказал он, бросая пистолет ему под ноги, - убери подальше от ребенка.

Мальчишка поднялся, из разбитой губы по подбородку бежала струйка крови.

- Я все равно убью тебя, - сказал он.

Крейн подивился тому, что третий даго не принимает участия в происходящем, но тут же понял причину: Док Уильямс держал на коленях кольт 45-го калибра, и его ствол смотрел прямо в живот итальянцу.

О'Малли не обратил внимания на слова мальчишки.

- Если у тебя есть дело к мистеру Крейну, - сказал он толстяку, - выкладывай. Неужели не ясно, что размахивать этой штукой опасно? Растолкуй это своему сосунку. Это ведь не игрушки… Чего доброго, ты и спичками разрешаешь ему играть.

Мальчишка простонал:

- Ты, сукин сын…

- Ну-ну, - во рту толстяка сверкнули золотые коронки, - ты что-то слишком быстро выходишь из себя, - он хотел вернуть ему пистолет, но раздумал.

- Тони, выйди с Питом в коридор. Я сейчас приду, - и положил пистолет в карман. - А если меня не будет через десять минут, звоните копам, - итальянец улыбнулся.

Уильямс убрал свой кольт только после того, как те вышли в коридор, потом отхлебнул виски и сказал:

- Вы чуть не потеряли пару своих ребят, мистер Палетта. Впредь будьте осторожны.

Толстяк был явно удивлен:

- Ага, так вы меня знаете?

О'Малли проговорил:

- Вот я, например, тебя не знаю. И знать не хочу. Ты мне ужасно не нравишься. - Его голубые глаза потемнели. - Если хочешь что-то сказать, говори. А если тебе сказать нечего, убирайся.

Глаза Палетты налились кровью, но вдруг он рассмеялся и обернулся к Крейну:

- Черт побери, парень с характером.

Крейн и Уильямс словно оглохли, а О'Малли сказал:

- Дверь у тебя за спиной.

Палетта продолжал обращаться к Крейну:

- Я прошу извинить меня за все случившееся. Мальчишку еще учить и учить. Сожалею. Я, Майк Палетта, никогда никого не обижаю, если меня к этому не вынуждают. Понимаете?

- Чего вы хотите? - довольно недружелюбно осведомился Крейн.

- Речь идет о той даме в морге, - толстяк помолчал. - Я хочу ее найти.

- Вы думаете, я могу вам помочь в этом? - Прищурив глаза, Палетта почесал ухо.

- Слушайте, верните мне ее и назначьте свою цену. Мне безразлично, сколько. Деньги у меня есть. Что вы скажите о десяти грандах?