И потому о самом саммите можно сказать, что он протекал на основе некоего неформального договора по умолчанию «о разделе» паствы и имел целью договориться о совместном и безконфликтном её «выпасе» [16] .

Дело в том, что Богу присущая определённая нравственность — «система нравственных координат», «моральные ценности» (если пользоваться терминологией митрополита Кирилла) которые выразились в акте творения Мира и всего сущего в нём, включая и человека. И они выражаются в религии как системе взаимоотношений каждого из людей и Бога.

Есть основания полагать, что Промысел целесообразен и внутренне безконфликтен, не создаёт сам себе проблем и предпосылок ко внутренним конфликтам на будущее и потому предполагает не «согласование интересов» (т.е. некие компромиссы Правды и Лжи, Добра и Зла) , а утверждение Правды-Истины — Добра и создание обстоятельств, в которых Ложь и Зло оказываются невозможными. Богу не свойственны двойственные нравственные стандарты, шизофрения, конфликтность истинной памяти и воображения, подменяющего память, незнание чего-либо. Вследствие этого Его Откровения не могут противоречить одно другому по одним и тем же вопросам о целях и путях Его Промысла и о предназначении человека в Промысле вне зависимости от того, когда и кому Им были даны Откровения. Соответственно все взаимно исключающие разночтения вероучений, обнажающие двойственность нравственных стандартов якобы Бога — плод отсебятины людей.

В Коране об этом говорится прямо и неоднократно.

Сура 46: «16. Мы не создали Небеса и Землю и то, что между ними, забавляясь. 17. Если бы Мы желали найти забаву, Мы сделали бы её от Себя, если бы Мы стали делать. 18. Да, Мы поражаем истиной ложь, и она её раздробляет, и вот — та исчезает, и вам горе от того, что вы приписываете».

И потому, если люди желают жить в ладу и благоденствии, то они обязаны принять прошлое как историческую данность, переосмыслить его и очистить с Божией помощью вероучения от кривды. Поэтому:

В эпоху завершения глобализации, когда культуры интенсивно взаимно проникают друг в друга вследствие миграции больших масс людей и обмена разнородными плодами человеческой деятельности, миссия истинных духовных лидеров — очистить от накопившейся лжи вероучения, традиционные для своих народов, и помочь в такого рода очищении другим культурам (не спровоцировав при этом религиозную войну), что, естественно, невозможно без Божией помощи.

Приступить к этому непростому делу, не терпящему лукавства, организаторы Московского саммита побоялись, предпочтя хранить верность каждый своей традиции вероисповедания, не задумываясь о её состоятельности во мнении Бога. При таком отношении к своей традиции, судьбам своей «паствы» и инаковерующих, с их стороны будет честно признать, что Правда-Истина их не интересует, а они так или иначе служат мамоне — обогащению, если не самих себя, то своих кукловодов.

Но даже если они не пожелают этого признать, и каждый из них будет настаивать на истинности и чистоте своей традиции, то Промысел будет протекать помимо традиционных конфессий, если они по-прежнему будут уклоняться от заповеданного Богом диалога людей с Ним по жизни:

«А когда спрашивают тебя рабы Мои обо Мне, то ведь Я — близок, отвечаю призыву зовущего, когда он позовет Меня. Пусть же и они отвечают Мне и пусть уверуют в Меня, — может быть, они пойдут прямо!» (Коран, 2:182).

Т.е. Коран прямо указывает на то, что суть религии — не обрядность (она обладает только определённой социальной значимостью), а диалог с Богом по жизни всякого человека.

Но это — не указ даже большинству из тех, кто считает себя правомерным мусульманином.

«И Бог ваш — Бог единый, нет божества, кроме Него — Милостивого, Милосердного!» (Коран, 2:158). «Это — сообщение для людей, и пусть увещают им и пусть знают, что Он — Бог, единый, и пусть опомнятся обладающие разумом» (Коран, 14:52). «… Бог предостерегает вас от самого Себя, и к Богу — возвращение (ваше и ваших дел: — по контексту)…» (Коран, 3:27). «А кто уклоняется от поминания Милосердного, к тому Мы приставим сатану: он для него — спутник. И они, дьяволы, конечно отвратят их от пути, и будут те думать, что идут по прямой дороге» (Коран, 43:35, 36.) «А тех, которые считали ложью Наши знамения, Мы низведём так, что они и не узнают. И Я даю им отсрочку: ведь Моя хитрость — прочна» (Коран, 7:181, 182).

И в России процесс переосмысления исторического прошлого и роли в нём исторически сложившихся вероучений уже давно идёт помимо воли и желания заправил традиционных конфессий — без какой бы то ни было опёки с их стороны в полном соответствии с кораническим обетованием (7:181, 182) [17] . На страницах газеты “Дуэль” противопоставлены мнения А.Проханова и С.Горюнкова по вопросу, почему у Китая всё идёт более или менее нормально без каких-либо крупно-масштабных социальных потрясений, а у России — постоянные катаклизмы. И в качестве довода С.Горюнков заявляет следующее:

«… это значит, что в китайском массовом сознании никогда не подвергалась сомнению непрерывность и целостность китайской культурно-исторической традиции. А как следствие, в сознании китайских управленческих элит никогда не исчезало то, что современная теория управления называет «концептуальной независимостью» — способность к принятию [18] общественно-значимых решений без потребности в опоре на чужой опыт (как бы красиво и авторитетно он не назывался: «Истинная Вера», или «Европейская Культура», или «Теория Общественного Развития», или «Декларация Прав Человека»). — Но не случайно же концептуальная независимость рассматривается сегодня теоретиками и практиками управления как высшая форма независимости, по отношению к которой все остальные ее формы, включая экономическую и военную, занимают сугубо подчиненное положение!

Казалось бы, вывод из “китайского ответа” предельно ясен: восстановление утраченной нами тысячу лет назад концептуальной независимости следует начинать с восстановления непрерывности и целостности нашего исторического и национального самосознания, — это и будет “наш китайский” путь, т.е. нам нужно перестать любить собственную историю выборочно: нужно перестать быть патриотом только одного какого-либо её отрезка (православно-монархического, коммунистического, демократического и др.), объявляя все остальное достоянием “зверей и скотов”. Но вот здесь-то и начинается самое трудное. Я, хоть и с трудом, но всё же могу себе представить, как помирятся “белые” и “красные”, либерал-демократы и почвенники, атеисты и верующие, монархисты и анархисты; я даже могу себе представить, как помирятся православная церковь и интернационал-коммунисты. Я могу представить, как все они вдруг перестанут ненавидеть те или иные отдельно взятые исторические периоды русского прошлого и поймут, наконец, что это — их общая история, общее наследие и общая почва под ногами. Одного я не могу себе представить ни при каких условиях: что русская православная церковь по собственной воле и собственному разумению признает в дохристианском прошлом нашего народа исторический этап, достойный не осуждения и отвержения, а, напротив, — любви и изучения (выделено нами при цитировании).