Прошло несколько мгновений, и Хеллер протянул мне бумагу, а ручку снова положил в карман. В руках у меня оказалась подробная и отлично выдержанная в масштабах схема внутренних помещений надземной части Замка Мрака. Здесь же были указаны расстояния между залами, переходы, высота сводов и даже проставлен уровень почвы! И все это было выполнено изящно, без единой помарки. Казалось, опытный чертежник трудился над этим планом не менее недели.
— Передайте это своему начальству, — сказал Хеллер. — Я со мневаюсь, что они когда. либо вообще проводили такие обмеры, А у меня, признаться, просто неистребимый интерес к археологическим обследованиям.
— Послушайте, — не удержался я, — а как вы можете быть уверены в точности произведенных расчетов? Вы ведь ничего не обмеряли.
— Эхолокация, — коротко ответил он и, видя, что я не понимаю, приподнял обутую в сапог ногу и потопал ею для пущей убедительности. — Звуковые волны перемещаются в разных средах с разной скоростью. При возникновении звукового сигнала в каком-то определенном месте надо лишь замерить время, которое потребуется звуковой волне, чтобы дойти до какого-то препятствия, отразиться от него и снова вернуться к источнику звука…
— Человек просто не способен измерить всё эти доли секунды да еще с такой скоростью. — раздраженно возразил я.
— Человек, может, и не способен, однако мои часы легко справ ляются с этой задачей.
И тут только мне припомнилось, что, проделывая все свои манипуляции, он постоянно держал у самого уха часы. Повидимому, они-то и фиксировали данные, ориентируясь на звук металлических подошв. Вот для чего ему понадобились эти регулярные притопывания.
Отличная штука — высочайший технологический уровень. Но мне тем не менее до смерти надоели все эти его ухищрения. Да, у Хеллера хватило ума составить план Замка. Но он мог бы воспользоваться своим планом для того, чтобы взорвать в наиболее уязвимом месте эту превращенную для него в темницу крепость и вырваться на свободу. Он же, проделав всю эту работу, просто вручил мне чертеж да еще и порекомендовал «передать своему начальству», тем самым не только полностью разоблачив себя, но даже не потрудившись задуматься о том, какие осложнения могут возникнуть в результате у меня самого. Нет, он просто никак не подходил для нашего дела. А кроме того, он не имел ни малейшего понятия о неписаных законах внутренней политики.
— Одну минуточку, — вдруг проговорил Хеллер, вплотную по дойдя ко мне. — Один из ваших пластырей отлепился. — И он осторожными движениями стал поправлять его. — Не знаю, кто вас пропускал через мясорубку, но справился он со своей работой прекрасно. Очень больно?
Меня всего передернуло от возмущения.
Никто никого не пропускал через мясорубку, — чисто автома тически солгал я. — Просто столкнулись два аэромобиля.
Впервые встречаюсь со случаем, когда аэромобиль оказывается с кулаками, — заметил он с усмешкой. — Ваш аэромобиль, можно выставить на соревнование по боксу между планетами. — Он поправил на моем лице еще один пластырь. — Это что, работа вашего босса?
Мне бы вконец обозлиться на него, но настоящей злости не было. Мысль о том, как поведет себя Ломбар, когда я вручу ему этот чертеж, не покидала меня. А что, если мой подопечный вобьет себе в голову, что неплохо бы точно так же обследовать и подземные галереи нашей секретной твердыни? Что, если он таким же методом обследует и нанесет на карту сложный лабиринт подземных переходов и галерей, уходящих в глубину на целую милю! Если он доберется до клеток, где заживо гниют не меньше пятидесяти тысяч невинных душ, зачастую деля свое последнее пристанище с непогребенными мертвецами! До камер пыток! Он, правда, видел крохотную частицу того, что там творится, однако…
Охваченный волной самых мрачных предчувствий, я задумался над тем, что случилось бы, если бы Хеллер вдруг обнаружил ход в ангар — так мы называли тайную стоянку личного боевого корабля Ломбара, специально оборудованного и снабженного в обход закона такими видами вооружений, огневой мощи которых с избытком хватило, чтобы обратить в пыль все оборонительные сооружения Волтара. Успел ли он заметить, что некоторые помещения, мимо которых мы проходили, на деле были великолепно оборудованными складами, вполне готовыми к немедленному приему бесценного «груза»? Правда, пока они пусты, но буквально в ближайшие не сколько месяцев им предстоит…
О боги, если бы Ломбару стало известно, что я позволил Хеллеру обследовать здание, то кулаками дело не обошлось бы! Саднящая боль в скуле отвлекла меня от тяжелых раздумий.
Нет! — неожиданно для себя вдруг заорал я. — Ломбар меня не бил! — И я оттолкнул Хеллера от себя.
Простите, я так неловко причинил вам боль. Но пластырь отставал из-за того, что лицо у вас вспотело. — У него был виноватый вид. — Прогулка наша оказалась продолжительной, а здесь так жарко.
Но вспотел я совсем по другой причине. Я облился потом при мысли о преступной небрежности, которую я проявил, не сумев вовремя сообразить, что он все это время занимался обследованием святая святых нашего Аппарата. И я явственно осознал, что может ожидать меня за это. Глупость и бесхитростность Хеллера просто безграничны. У меня были все основания сомневаться в том, что мне удастся благополучно убрать его с этой планеты, прежде чем он окончательно угробит дело. Да он запросто способен при этом угробить и нас обоих. Нас попросту ликвидируют!
Подумав о ликвидации, а иными словами, о смерти, я сразу же вспомнил то, что графиня уже целый час дожидается нас. А если тебе назначили урок у графини, то лучше не опаздывать. Если, конечно, ты собираешься остаться в живых.
Я подтолкнул Хеллера в сторону прохода, ведущего к тренировочному залу. Положение руководителя, отвечающего за поведение Хеллера, оставляло настолько малую надежду выжить, что все остальные неприятности уже казались мелочь!
ГЛАВА 3
Я приоткрыл огромную бронированную дверь тренировочного комплекса и переступил порог. И сразу же волна самых разнообразных звуков заставила меня остановиться.
Первый зал представлял собой огромное мрачное помещение, уставленное какими-то платформами и механизмами. Но главное, зал был заполнен волнами щелкающих, воющих, свистящих звуков! Я было попятился к выходу, однако Хеллер за моей спиной успел уже войти и затворить за собой дверь. Когда звук оказывается невыносимо громким, то он не только оглушает, но как бы еще и ослепляет, поэтому мне потребовалось некоторое время, чтобы раз глядеть происходящее у меня на глазах.
Источником шума был электрический хлыст, который вспыхивал, словно молния, оставляя в воздухе светящиеся грозные извилистые следы. Пятеро угрожающего вида верзил аппаратчиков, судя по черным комбинезонам не принадлежавших к службе охраны Замка Мрака, метались растерянно по площадке, стараясь укрыться от ударов хлыста,
Точно в центре огромного зала стояла графиня Крэк. Как раз в тот момент когда я разглядел ее, она легким движением завела страшный хлыст за спину, а затем резко послала его вперед. Обутая в высокий черный сапог нога ее при этом сделала шаг по каменному полу, и шаг этот грохотом пушечного выстрела отозвался в гулком зале. Белокурые локоны ее развевались подобно тысяче бичей. Хлыст прочертил мгновенно вспухший рубец поперек лица ближайшего к ней верзилы. Он отшатнулся. Несчастные даже и не пытались атаковать графиню, а лишь всеми силами старались уклониться, уйти от жестоких ударов. Жалобными голосами они скулили о пощаде, и один уже беспомощно катался по полу, вопя от боли.
Но самым странным было то, что эта пятерка отнюдь не при надлежала к числу ее подчиненных. Они служили в Аппарате и состояли в команде, обслуживающей внешний транспорт, который доставлял грузы в Замок Мрака. Я огляделся в смрадном полумраке, пытаясь сообразить, что же здесь всетаки происходит. У грузового лифта стояла огромная клетка для перевозки диких зверей. Передние стенки ее были подняты. В тренировочном комплексе всегда скверно пахнет, но сейчас я уловил перекрывающий обычные запахи острый дух какого-то зверя. Обуреваемый недобрыми предчувствиями, я снова огляделся. Не хватало здесь только диких зверей! Откуда все-таки запах? Футах в пятнадцати справа от меня, там, где находился стол инструктора, что-то метнулось в темноте. Что это? На меня, фосфорически блестя, смотрели чьито глаза. Да это же лепертидж!