Я сомневаюсь, что возвращу вам все это, — уклончиво ответил я.

Я тоже очень сомневаюсь в этом, — сказал он.

Однако я решил пропустить мимо ушей несправедливый намек на мою нечестность. Меня целиком поглощали мысли о проведении в жизнь моего плана.

Вернувшись в аэромобиль, я приказал водителю следовать окружным путем к окраине Города Трущоб.

Ночь уже вступила в свои права. Правда, настоящее оживленное вечернее движение транспорта пока еще не началось. В близлежащих городах вернувшиеся с работы люди в эти часы сидят, как правило, за ужином. Однако в Городе Трущоб очень немногие могут похвастать тем, что ежедневно имеют ужин. Хотя население Города Трущоб справедливо считается неимущим, это вовсе не означает, что никто здесь не проявляет активности. Полуразрушенные и на первый взгляд заброшенные дома таят в себе островки кипучей жизни. Эти точечки света, казалось, не только не рассеивали окружающий мрак, но лишь усиливали его. Пятьдесят квадратных миль развалин вытянулись вдоль берегов озера, которое вернее было бы назвать резервуаром с провонявшей стоячей водой. Никому не известно, когда был основан Город Трущоб. Похоже, даже в момент основания он был уже старым. Ходили слухи и даже целые легенды о том, что Ломбар зачастую устраивал здесь поджоги, в надежде раз и навсегда положить конец месту, где он провел свои юные годы. Я лично сомневаюсь в правдивости этих россказней. В разрушительной работе Ломбар был бы наверняка более продуктивным, а кроме того, я прекрасно знал, как он ненавидит трущобы. В один прекрасный день, сказал он мне однажды, все это будет сметено с лица планеты, а население поголовно истреблено. И судя по внешнему виду, город уже давно созрел для подобной меры.

Наконец я разглядел внизу то, что мне требовалось. Это была одна из светлых точек на фоне общего мрака. В таких притонах Города Трущоб обычно собиралась молодежь. Иногда они даже организовывали здесь оркестры, которые, как правило, не выдерживали никакой критики. Тап стоил здесь одну двадцатую кредитки и был отвратительного качества. Вокруг такого места обязательно должны находиться спидвилы.

Я приказал водителю посадить машину в стороне от огней полицейского участка. Площадку подобрали в том месте, которое когда-то могло быть парком. Я заставил водителя выключить все огни, чтобы он не мог видеть, что я делаю. Немного повозившись, я снял с себя мундир и натянул костюм для езды на спидвиле и шлем с затененным стеклом. Я оставил удостоверения и служебные бумаги, а также стандартное оружие сотрудника Аппарата в мундире, прихватив только тройной нож и небольшую пачку фальшивых денег. Водителю я строго наказал сидеть здесь, дожидаясь моего возвращения, и не включать никаких осветительных приборов.

Ступая совершенно бесшумно, я зашагал в том направлении, откуда доносились звуки оркестра. Остановился же я поблизости от ярко освещенной площадки. Там танцевала целая толпа молодежи. Краткая рекогносцировка на местности выявила достаточно мощныйспидвил, поставленный в довольно затененном месте. Я тут же открыл отмычкой замок. Замок открылся настолько легко, что парень, который поставил его здесь, был просто по справедливости наказан за ротозейство!

Не включая мотора, я откатил его на порядочное расстояние, а когда оказался в полной безопасности, вдали от чьих-либо глаз, включил мотор и помчался по так называемому бульвару Города Трущоб, взметая колесами облака пыли и мусора. Отвратительная вонь, доносившаяся с гниющего озера, была настолько осязаемой, что, казалось, ее можно было разводить руками. Район, к которому я летел сейчас на всех парусах, был известен своими форникационными машинами, электрическими возбудителями и специалистами по штопке продавленных черепов. Через несколько минут перед моими глазами замелькали слабо освещенные вывески. Я сбросил скорость.

Написанные корявыми буквами, они сплошь усеивали облупившиеся стены, как бы стремясь прикрыть собой все это убожество. Вывески содержали следующие призывы: «Освободите свой гниющий кишечник», «Посетите Дворец Приятного Возбуждения». На другой стене доходчиво и ясно сообщалось: «Электростимуляция пениса производится здесь». И наконец я отыскал то, что мне требовалось. На здании, еще более разрушенном и запущенном, чем все остальные, красовалась в числе прочих вывесок и такая: «Лечение душевно больных. Срочное исследование мозговой деятельности. Специалист по нервам и психологии. Лечение гипнозом. Очистка желудка. Посетите доктора Катсуица, пока не поздно. Торопитесь!» Вот он! Тот человек, который мне сейчас просто необходим.

Я колебался всего лишь мгновение, да и то только потому, что рядом находился участок «синебутылочников». Фактически полицейский пост располагался всего в тридцати футах от входной двери доктора Катсуица. Это было удобно для обеих сторон, потому что полиция наверняка в случае надобности направляла задержанных прямо к доктору Катсуицу. Но для моих целей это было не вполне приемлемо. Я решил, что осторожность не помешает.

Развернувшись, я пошел в обратном направлении и свернул в аллею. Дальше тянулись целые кварталы совершенно разрушенных домов. Теперь я мог осмотреть дом доктора с обратной стороны. Полуразвалившаяся стена соседнего дома не представляла для меня серьезной преграды. Тут весьма кстати был и оконный проем, в котором к тому же светился огонь. С кошачьей ловкостью я взобрался на стену и проник сквозь этот проем в довольно обширный холл. В этой развалюхе явно жили люди. В дальнем конце холла из двери вышла женщина, но тут же вошла в другую дверь. Естественно, она меня не заметила. С этим я отлично справляюсь. Я снова соскользнул в проход между домами и вскоре отыскал дверь доктора Катсуица. Внутри дома горел свет.

Я смело толкнул входную дверь.

ГЛАВА 4

Этот тип лежал на механическом форникаторе и настолько сосредоточился на этом деле, что даже не заметил моего прихода. Я приоткрыл и снова закрыл дверь — на этот раз хлопнув погромче. Он соскочил с машины, застегнул брюки и сказал, как бы оправдываясь:

— Я как раз опробовал новую модель, решая вопрос, стоит ли мне рекомендовать ее моим клиентам.

Наглая ложь. Машина была грязная и старая. Доктор был в очках с шорами, чем сразу же напомнил мне Ботча. Судя по внешнему виду, он, должно быть, года два назад умастил себя маслом, а судя по запаху, масло это давно протухло.

Я окинул взглядом контору. Грязь накапливалась тут годами. Вдоль двух стен стояли полки, на которых были выставлены прозрачные сосуды. Буквально сотни сосудов. И в каждом хранилось что-то, погруженное в бесцветную жидкость. Присмотревшись повнимательней, я вздрогнул и отшатнулся — это были человеческие мозги.

Доктор жестом указал на полки.

— Лучшие из моих клиентов, — любезно пояснил он. Голос его звучал так, будто и его густо смазали каким-то маслом. — Я уверен, что мы способны удовлетворить любые ваши запросы.

Я сказал, что зовут меня Ип — это самое распространенное на Волтаре имя, — объяснил, что у меня есть друг, у которого возникли проблемы, и что я хотел бы проконсультироваться по поводу моего друга и его недомоганий. Доктор усадил меня в раскладывающееся кресло, а сам уселся на стуле рядом.

Я сказал ему, что мой друг уже проходил обследование у лучших на Волтаре докторов и у него не обнаружено никаких металлических осколков в организме, как не обнаружено ни переломов костей, ни неврозов, ни последствий полученного на поле боя шока. И тем не менее с ним произошла ужасная вещь: он попытался вытащить пистолет, чтобы использовать его в порядке самообороны, но рука отказалась подчиняться отданному мозгом приказу. А потом, когда прошло не более часа, все эти симптомы бесследно исчезли. Я пояснил, что друг мой работает на должности, связанной с каждодневным риском, и никак не может позволить себе оказаться неспособным к самообороне. Выхватить пистолет и застрелить нужного человека — это для него, можно сказать, профессиональная необходимость.