Моисей не только дал евреям новую религию; с такой же уверенностью можно утверждать, что он ввел у них обычай обрезания. Этот факт имеет решающее значение в нашей проблеме и едва ли когда-либо рассматривался. Верно, что Библия неоднократно противоречит этому. С одной стороны, она прослеживает обрезание до патриархальных времен как знак завета между Господом и Авраамом; с другой – в особенно неясном отрывке – описывает, как Бог разгневался на Моисея за то, что тот забыл священный обычай35 , и хотел убить его; но жена Моисея, мадиамитянка, спасла своего мужа от гнева Господнего, быстро выполнив эту операцию».
Однако все это – искажения, которые не должны увести нас в сторону; позднее мы увидим, чем он объясняются. Фактически есть лишь один ответ на вопрос: откуда к евреям пришел обычай обрезания, а именно – из Египта. Геродот, «отец истории», говорит нам, что обычай обрезания существовал в Египте с давних пор36 , и его утверждение действительно подтверждается найденными мумиями и рисунками на стенах гробниц. Насколько нам известно, никакие другие народы Восточного Средиземноморья этот обычай не практиковали; можно с уверенностью предположить что семиты, вавилоняне и шумеры были не обрезанными. Сама Библия говорит, что это верно в отношении жителей Ханаана; это является необходимой предпосылкой случая с дочерью Иакова и принцем Сихемом37 .
Предположение о том, что евреи приобрели обычай обрезания во время пребывания в Египте тем ли иным способом, но не связанным с религиозным учением Моисея, можно отбросить как совершенно безосновательное. Теперь, приняв за несомненный факт, что обрезание было всеобщим широкораспространенным обычаем в Египте, давайте на некоторое время вернемся к общепринятой гипотезе, что Моисей был евреем, который хотел освободить своих соотечественников от египетского рабства и увести их, чтобы начать независимое и самоосознанное существование в другой стране – что фактически и произошло. В этом случае, какой смысл был бы в том, что он в то же время навязал им хлопотный обычай, который даже до некоторой степени превращал их в египтян, и который должен был увековечить их память об Египте – в то время как усилия Моисея могли быть направлены лишь в противоположном направлении, на отчуждение своего народа от земли его рабства и на преодоление тоски по «материальному благополучию»? Нет, то с чего мы начали, и гипотеза, которую мы добавили позже, являются настолько несовместимыми, что мы можем достаточно самоуверенно утверждать следующее: если Моисей дал евреям не только новую религию, но также и заповедь обрезания, то он был не евреем, а египтянином, и в этом случае Моисеева религия, вероятно, была египетской и, в связи с ее контрастом с общепринятой религией, религией Атона, с которой последующая еврейская религия сходится в некоторых важнейших положениях.
Как я уже указывал, моя гипотеза о том, что Моисей был не евреем, а египтянином, создала новую загадку. Его поведение, легко объяснимое для еврея, непостижимо для египтянина. Если мы, однако, отнесем Моисея ко временам Эхнатона и предположим, что он соприкасался с этим фараоном, то загадка исчезает, и становится возможным раскрыть мотивы, которые прояснят все наши вопросы. Давайте начнем с предположения, что Моисей был аристократом и известным человеком, возможно, даже членом царского дома, как говорит о нем легенда. Он несомненно сознавал свои большие способности, амбиции и энергию; возможно даже, что он представлял себе, что однажды будет вождем своего народа, станет правителем царства. Находясь в окружении фараона, он был убежденным приверженцем новой религии, основные идеи которой сделал своими собственными. Когда фараон умер, воцарилась реакция, и Моисей увидел, что все его надежды и перспективы уничтожены; если он не был готов отказаться от всех столь дорогих ему убеждений, то Египет ничего больше не мог ему предложить – он потерял свою страну. В этом затруднительном положении он нашел необычное решение. Эхнатон-мечтатель отдалился от своего народа и позволил империи развалиться на части. Более энергичной натуре Моисея по нраву больше подходил план основать новое царство, найти новый народ, которому он представит для служения религию, которой пренебрег Египет. Как мы видим, это была героическая попытка побороть судьбу, компенсировать в двух направлениях потери, понесенные в результате катастрофы Эхнатона. Возможно, в это время Моисей был правителем приграничной провинции Гошен38 », где жили некоторые семитские племена (возможно еще со времен гиксосов)39 .
Их он и выбрал в качестве своего нового народа – историческое решение40 . Он нашел с ними общий язык, стал во главе их и провел Исход «рукою крепкою»41 .
В полном противоречии с библейским преданием мы можем, предположить, что этот Исход произошел мирно и без преследования. Авторитет Моисея сделал это возможным, а так как центральное управление в то время отсутствовало, никакого вмешательства со стороны не было.
Согласно этой нашей конструкции, Исход из Египта должен был произойти в период между 1358 и 1350 гг. до н.э. – то есть, после смерти Эхнатона и до восстановления Хоремхебом государственной власти42 .
Конечным пунктом переселения могла быть только Ханаанская земля. После крушения египетского доминиона в этот район ворвались орды воинственных арамейцев, завоевывая и грабя, и показывая таким образом, где умелые люди могут захватить новые земли. Мы знаем об этих воителях из писем, найденных в 1887 году в разрушенном городе Амарне. Там они назывались habiru, и это имя было перенесено (мы не знаем как) на последующих еврейских захватчиков – Hebrews43 , о которых не могла идти речь в письмах из Амарны. На юге Палестины, в Ханаане, также жили племена, ближайшие родственники евреев, которые теперь находились на пути из Египта.
Открытые нами мотивы Исхода в целом также можно применить и к введению обряда обрезания. Мы знакомы с отношением людей (как наций, так и индивидов) к этому первобытному обычаю, который сейчас едва ли понятен. Те, кто его не практикуют, смотрят на него как на очень странный обычай и в некоторой степени шокированы им; но те, кто принял обрезание, гордятся им. Они чувствуют себя возвеличенными, так сказать, облагороженными, и свысока, с презрением смотрят на других, которых считают нечистыми. Даже сегодня турок может обозвать христианина «необрезанной собакой». Можно предположить, что Моисей, будучи египтянином, сам был обрезан и разделял эту позицию. Евреи, с которыми он покинул свою страну, должны были быть для него лучшей заменой египтян, которых он оставил позади. Ни в коей мере евреи не должны были стоять ниже их. Он хотел превратить евреев в «святой народ», как недвусмысленно сказано в библейском тексте44 , и в качестве знака этого освящения ввел обычай, который по меньше мере уравнивал их с египтянами. И Моисей мог лишь приветствовать то, что они будут отделены таким знаком» и будут держаться в стороне от других народов, среди которых им придется скитаться, точно так же, как египтяне держались в стороне от других чужеземцев45 .