– Понос, – напомнил я, – из-за которого вы остановились на бензоколонке в Саут Миммз, имодиум купить.

– А... да. Ты про это. Верно.

– Так кто договорился, что вы там остановитесь?

– Что? Ну, никто. У меня были колики, вроде этого.

– Хватит валять дурака, Дейв, – сказал я устало. – Вы вовсе не случайно подобрали Кевина Кейта Огдена.

– Кого?

– Того пассажира. И кончай морочить мне голову. Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю. Ты вчера ходил на слушание его дела. Вы с Бреттом остановились в Саут Миммз не из-за каких-то мистических колик, а чтобы подобрать пассажира и отвезти его в Чивели. И все это вы от следователя утаили.

Дейв уже было открыл рот, чтобы автоматически начать протестовать, но тут же закрыл, разглядев выражение моего лица.

– Так кто договаривался? – снова спросил я. Он не знал, что сказать. Я мог запросто догадаться, о чем он думает, – все это было написано у него на лице. Я подождал, пока он проконсультировался со своей кружкой с чаем и поискал подходящий ответ на светлеющем небе за окном. Детские веснушки, как обычно, придавали ему невинный вид, но оценивающий взгляд, которым он искоса меня одарил, говорил о вполне взрослой вине, – Ничего худого мы не делали, – бросил он пробный камень.

– Откуда такая уверенность?

Он попробовал на мне одну из своих обаятельных улыбок, но к тому времени они на меня уже не действовали.

– Почему ты решил, что мы заранее договорились? Я же рассказывал, встретили этого недотепу, попросил, значит, подвезти...

– Хватит, Дейв, – резко сказал я. – Если хочешь удержаться на работе, выкладывай правду.

От изумления он замолчал. Я никогда с ним так сурово не разговаривал.

– Правду, Дейв, – потребовал я.

– Честно, Фредди, я ничего плохого не хотел. – На лице у него появились признаки беспокойства. – Чего тут плохого?

– Какая была договоренность?

– Слушай, ну что плохого, что мы подвезли этого парня?

– Кто тебе заплатил?

– Я... ну... – Кто? – настаивал я. – Или забирай свой велосипед и не возвращайся.

– Никто, – сказал он в отчаянии. – Ладно. Ладно. Мне должны были заплатить, но так и не заплатили. – Он был искренне возмущен. – Мы, значит, тебе не должны были о нем рассказывать, а он возьми да помри... – Он замолчал, осознав, что проговорился. – Мне сказали, что я найду конверт в кабине шестиместного фургона утром в пятницу, но ведь фургон стоял у твоего дома, а утром никакого конверта там не было, хотя я смотрел, когда мы убирались, и я ничего больше от них не слышал, и это несправедливо.

– Так тебе и надо, – сказал я без всякого сочувствия. – Кто такие они?

– Что?

– Они, те, кто сказал, что конверт будет в кабине?

– Ну...

– Дейв, – проговорил я в изнеможении, – рассказывай.

– Да, но понимаешь, я не знаю.

– Значит, ты согласился сделать то, что я неоднократно запрещал, – с сарказмом сказал я, – и ты не имеешь понятия, ради кого рисковал своей работой?

– Да, но...

– Никаких но, – отрезал я. – Как они тебя нашли и кто это был, мужчина или женщина?

– Ну...

“Сейчас я его удавлю”, – подумал я.

– Ладно, – заторопился Дейв, – ладно. – Он горестно вздохнул. – Это была она, домой мне позвонила, а трубку сняла жена, она не любит, когда звонят посторонние женщины, понимаешь, не Изабель, но все равно та женщина только и сказала, что я не пожалею, если подвезу одного человечка, а кто же отказывается от таких подарков... на пиво же нужны бабки, правильно?

– Ты голос не узнал?

Он печально покачал головой.

– А какой акцент?

Он был искренне озадачен моим вопросом.

– Английский, не иностранный.

– Что она сказала?

– Так, значит, я уже говорил, подбросить парня...

– Как ты должен был его узнать?

– Сказала, он будет около насоса, увидит, как я подъеду, и подойдет... и он подошел.

– Кто придумал про понос?

– Значит, она. Она, значит, сказала, что мне как-то надо заставить Бретта остановиться в Саут Миммз. Ну я и сказал Бретту, что если он не остановится, то я сниму штаны прямо в кабине, а он пусть потом убирает. – Он неловко рассмеялся. – Бретт сказал, он меня мордой в это засунет. Но остановился.

– Бретт, выходит, в деле не участвовал?

Дейв разъярился.

– Бретт дерьмо.

– Почему так?

Возмущение Дейва несправедливостью взяло верх над осторожностью.

– Он сказал, никого не возьмет, если ему не заплатят. Ну я у этого Огдена спросил, но он заявил, что у него нет денег. Наверное, какие-то деньги у него были, но он сказал, что уговора такого не было, мне заплатят позже, так я сказал, Бретт не соглашается без денег, и этот Огден весь покраснел, но все же деньги нашел, немного, а Бретт сказал, что мало, и тогда я дал ему еще, проговорился, что мне их вернут, а он сказал, что он тоже хочет долю, если я не хочу, чтобы ты узнал, что я перевожу пассажиров за деньги. И это еще не все. – Ярость Дейва не знала пределов – Бретт пришел в паб в субботу и заставил меня заплатить за его пиво, и он ведь, блин, прямо издевался, а когда я сказал, что конверта с деньгами не было, он знаешь что сказал? “Плохо, приятель, не повезло тебе”, – и продолжал наливаться.

– И ты попробовал отыграться на Джоггере?

– Понимаешь, он не хотел заткнуться, а я ужасно разозлился на Бретта, а Джоггер, значит, все молол и молол про какие-то штуки под днищами фургонов, и про старый грязный ящик для денег у тебя в гостиной, и про всякое разное, что перевозилось под фургонами...

– И ты понимал, о чем он говорит? – удивился я.

– Конечно.

– И насчет расчесок?

– Да, разумеется. Присоски.

– А насчет крестиков и арабов?

– Чего?

Полное непонимание. И для него это было абракадаброй.

– А Джоггер, – спросил я, – знал что-нибудь о твоем частном предпринимательстве?

– Что? В смысле об Огдене? Конечно, Джоггер знал, значит, что он помер. Я не говорил ему, что мы заранее договаривались. Я ж не полный дурак, знаешь ли, он бы тебе через пять минут все доложил. Всегда на твоей стороне был.

– Я полагал, и ты тоже, – заметил я.

– Ага. – Он выглядел слегка пристыженным. – Ну, значит, какой вред, чтоб заработать пару монет на пиво.

– На этот раз вред был.