Тэгуми

Прежде, чем завершить мои отрывочные воспоминании о каратэ и о себе, хочется несколько слов сказать вам о другом национальном виде спорта на Окинаве, и не только потому, что он доставил мне много радости в юности, но и потому, что именно он, я верю в это, помог мне развить силу мышц, столь полезную в каратэ.

Я говорю о национальной борьбе. Но, скажете вы, люди борются повсюду в мире. Дети начинают бороться почти в том же возрасте, когда они начинают во что-то играть. Окинавская борьба имеет уникальные особенности. Истоки её, как истоки каратэ, остаются неизвестными, но многие окинавцы предполагают, что есть определённая связь между этой борьбой и каратэ.

На Окинаве эта борьба называется «тэгуми». Это слово записывается двумя китайскими иероглифами, теми же, которые используют для написания слова «кумитэ» в каратэ, только эти иероглифы переставлены местами. Тэгуми, конечно, значительно проще и примитивнее каратэ. Фактически, в этой борьбе нет правил, за исключением нескольких запретов, например, использовать кулаки, наносить противнику удары руками или ногами, хватать противника за волосы или щипаться. Запрещены также рубящие удары ребром ладони и удары локтем, используемые в каратэ.

В отличие от большинства видов борьбы, в которых противники почти раздеты, в борьбе тэгуми они остаются полностью одетыми. Для поединков не требуются специальные площадки или помещения, и соревнования можно проводить, где угодно – в доме или на ближайшей лужайке. В дни моей юности борцы тэгуми боролись, главным обрасом, на свежем воздухе, потому что в этом случае соревнования проходили более оживлённо. Кроме того, нашим родителям не нравилось видеть в доме порванные бумажные перегородки и куски татами. Естественно, когда мы устраивали соревнования на полянке, то сначала убирали все камни и валуны, являющиеся отличительной чертой сельского ландшафта Окинавы.

Как и в сумо, схватка начинается с того, что противники пытаются столкнуть друг друга с места. После этого противники применяют захваты и броски. Один из приёмов, который я хорошо помню, очень похож на тот, который в современной профессиональной борьбе называется «эбигатама». Когда я вижу борьбу на телевизионном экране, то часто вспоминаю тзгуми моей юности.

Судьями обычно были мальчики, которые выполняли одновременно обязанности секундантов противников. Их главной задачей было следить за тем, чтобы ни один из борцов не был серьёзно травмирован или нечаянно нокаутирован. Чтобы остановить поединок любой из мальчиков-борцов должен был просто похлопать рукой по телу своего противника, но некоторые мальчики были столь неустрашимы, что продолжали бороться до тех пор, пока не теряли сознание от боли. В таких случаях судья должен был остановить поединок до того, как это случится.

Как многие другие окинавские мальчишки, я провёл много счастливых часов, наблюдая тэгуми или участвуя в схватках. После того, как я серьёзно занялся каратэ я понял, что тэгуми даёт уникальные возможности для тренировки, но для этого не нужно ограничиваться двумя противниками. Один, обычно более старший и более сильный мальчик, может бороться с двумя или тремя противниками, или даже с большим количеством нападающих, если он чувствует это возможным.

Такая схватка начинается с того, что сильный борец ложится на спину, а противники прижимают к земле его руки и ноги. Когда я решил стать каратэка, то начал бороться против четырёх или пяти мальчиков, надеясь укрепить мышцы рук и ног, живота и бёдер. Не могу точно сказать, как тэгуми способствовала росту моего технического мастерства в каратэ, но волю мою эти занятия, без сомнения, заметно укрепили.

Например, я редко испытывал трудности в поединках с одним противником, но мои проблемы быстро росли с увеличением количества нападающих. Пока я атаковал одного противника, Другие находили «дыры» в моей защите и атаковали меня. Трудно придумать способ лучше тэгуми для изучения методов самозащиты от нескольких противников, и хотя он выглядит, как детская игра, я могу заверить вас, что все участники этой игры относились к ней весьма серьёзно.

Насколько мне известно, борьба тэгуми снова становится популярной среди детей Окинавы, но одна мысль не даёт мне радоваться этому. Если нам в детстве приходилось для очистки места соревнований отбрасывать в сторону мешающие камни и валуны, то нынешние дети Окинавы рискуют встретить неразорвавшиеся снаряды или бомбы, которые остались в земле со времён кровавых сражений Второй Мировой войны. Мысль о такой страшной возможности разрывает мне душу.

Каратэ обретает крылья

В предвоенные годы за рубежом о каратэ что-то слышали или хотели изучать его лишь несколько человек. Иностранцы, попадавшие в моё додзё, были или журналистами, или специалистами по физической культуре, которые узнали о росте интереса японцев к каратэ. Сразу же после завершения мировой войны началась оккупация Японки, и многие американские солдаты стали приходить ко мне с просьбами о консультациях. Как и откуда они узнали обо мне, я не знаю.

Однажды я был приглашён покойным ныне Судзуки Бунсиро на встречу с американским издателем в отеле «Империал». В то время японцам запрещалось даже входить в этот отель. Исключения делались только для посетителей, приглашённых американцами, проживавшими в отеле. Я был приятно удивлён, когда, войдя в комнату, где должна была произойти наша встреча, обнаружил, что она убрана в национальном японском стиле – со складной ширмой и букетом цветов, составленными человеком, явно знакомым с искусством икэбана. Больше всего от этой встречи мне запомнилось изумление американцев по поводу моего преклонного возраста. Пригласивший меня издатель заметил во время нашей беседы, что, если, в Японии каратэ быстро превращается из национального боевого искусства в спорт, то в Америке оно будет высоко цениться, как ключ к долголетию.

Впоследствии у меня было много других встреч с американцами, и я привык видеть иностранцев в додзё каратэ Кёкай, куда приходили даже несколько женщин. Вскоре меня попросили дать уроки каратэ офицерам, занимающимся физической подготовкой личного состава на базе ВВС США Татикава, а немного позже попросили показать ката для командного состава базы в Кисарадзу, в префектуре Тиба.

В последнем случае командир, хотя было очевидно, что он знал о каратэ мало или ничего, попросил меня выполнить ката в традиционном японском стиле. Он встретил меня очень радушно, наблюдал показательные выступления с огромным вниманием и лично показал мне всю базу. Перед началом моего выступления командир проводил меня к памятнику японским лётчикам, погибшим в сражениях. Это была бронзовая статуя юного японского лётчика, указывающего рукой на тихий океан. У его ног расправил крылья орёл. Сам памятник и тории, ведущие к нему, были в безупречном порядке. Командир сказал, что он не может не испытывать уважения к юным японским пилотам, отдавшим жизнь за свою страну, хотя все эти жизни были отданы напрасно. Он спросил, сколько моих прежних учеников было лётчиками во время войны. Когда я низко поклонился памятнику, он понял мой ответ, и сам отсалютовал героям. Я понял, что рядом со мной стоит истинный джентльмен. Со слезами на глазах, я предложил командиру вернуться на базу.

После заключения мирного договора между Японией и США, каратэ мирным путём незаметно проникло на американский материк. Это произошло, когда один высокопоставленный американский офицер предложил мне совершить трёхмесячную поездку по военным базам США с целью демонстрации каратэ американским лётчикам. Я пригласил в эту поездку своих учеников: Обата Исао из университета Кэйо, Камата Тосио из университета Васэда и Накаяма Масатоси из университета Такусёку. Мы поставили перед собой задачу широкой популяризации каратэ. Американская администрация запланировала для нас всего несколько выступлений перед маленькими группами военных специалистов по физической подготовке. Вместо этого мы провели яркие показательные выступления перед большим количеством лётчиков авиации США, которые очень хотели изучать каратэ. Я не могу выразить словами полученное при этом удовольствие.