Антония Младшая. Мрамор. Париж. Лувр

«Антония пользовалась у императора Тиберия большим уважением отчасти по причине близкого родства (она была женой его брата), отчасти же по причине своего добродетельного образа жизни. Дело в том, что, несмотря на молодость, она оставалась вдовою и отказывалась от всякого нового брака, хотя император и уговаривал ее выйти вторично замуж. При этом она вела незапятнанный образ жизни. Кроме того, она оказала Тиберию неоценимую услугу: некий Сеян, начальник преторианской гвардии, бывший друг мужа Антонии, пользовавшийся благодаря войскам огромной властью, устроил опасный заговор, к которому примкнули многие сенаторы и вольноотпущенники. Так как заговорщики сумели подкупить войско, дело могло принять серьезный оборот, и Сеян привел бы свой план в исполнение, если бы Антония не выступила смелой противницей его гнусных начинаний. Узнав о задуманном покушении на жизнь Тиберия, она написала ему подробное письмо, которое вручила Палланту, одному из своих преданнейших слуг, чтобы тот доставил его на остров Капри. Получив письмо, император повелел казнить Сеяна и его приспешников. С этого времени Антония, которую Тиберий и раньше очень уважал, стала пользоваться у него еще большим уважением и доверием» (Иос. Фл. И. Д. 18, 6, 6). Антония Младшая умерла в 37 г.

Германик был старшим сыном Друза Старшего и Антонии Младшей. В 4 г. по приказу Октавиана Августа он был усыновлен своим дядей Тиберием и стал именоваться Германик Цезарь, или Германик Юлий Цезарь. «Всеми телесными и душевными достоинствами Германик был наделен, как никто другой; ему были присущи редкая красота и храбрость, замечательные способности к наукам и красноречию, беспримерная доброта, горячее желание и удивительное умение снискать расположение народа и заслужить его. Врага он не раз одолевал врукопашную. Выступать с речами в суде он не перестал даже после триумфа. Среди памятников его учености остались даже комедии, написанные им по-гречески.

Германии. Мрамор. Париж. Лувр

Он пожал обильные плоды своих превосходных качеств. Родные так уважали и ценили его, что сам Август долго колебался, не назначить ли его своим наследником и, наконец, велел Тиберию его усыновить. А народ так любил его, что когда он куда-нибудь приезжал или откуда-нибудь уезжал, то из-за множества встречающих или провожающих даже жизнь его иногда бывала в опасности; когда же он возвращался из Германии после усмирения мятежа, то все преторианские когорты выступили ему навстречу, хотя приказано было выступить только двум, а народ римский без разбора сословия, возраста и пола высыпал встречать его за 20 миль» (Свет. Кал. 3-4).

Любовь к Германику была столь велика, что в 14 г. после смерти Августа все легионы предложили ему верховную власть, но он отказался, не желая идти против Тиберия, своего дяди и отчима. Верность долгу Гер-маник ставил превыше всего и никогда ни в малейшей степени не был рабом честолюбия.

Германик проявил себя как превосходный полководец и дважды был удостоен почетного титула императора.

С 13 г. Германик был главнокомандующим восьми легионов, стоявших на берегах Рейна, его популярность среди воинов и успехи в Германии были столь значительны, что вызвали зависть Тиберия. Для окончательной победы над германцами нужна была еще одна летняя кампания, однако Тиберий в 18 г. под разными благовидными предлогами отозвал Германика и отправил его воевать на Восток.

В 19 г. Германик в возрасте 34 лет пал жертвой козней со стороны наместника Сирии Гнея Кальпурния Пизона и его жены Планцины. Германик был отравлен медленно действующими средствами. Перед смертью он сказал: «Если бы я уходил из жизни по велению рока, то и тогда были бы справедливы мои сетования на богов, преждевременной смертью похищающих меня еще совсем молодым у моих родных, у детей, у отчизны; но меня злодейски погубили Пизон и Планцина, и я хочу запечатлеть в ваших сердцах мою последнюю просьбу: сообщите отцу и брату, какими горестями терзаемый, какими кознями окруженный, я закончил мою несчастную жизнь еще худшей смертью» (Тац. Анн. II, 71).

Германик пользовался всеобщей любовью, поэтому его кончина вызвала в народе не только великую скорбь, но и гнев на несправедливость богов.

«В день, когда он умер, люди осыпали камнями храмы, опрокидывали алтари богов, некоторые вышвыривали на улицу домашних ларов (лары – божества дома), некоторые выкидывали новорожденных детей1. Даже варвары, говорят, которые воевали между собой или с римлянами, прекратили войну, словно объединенные общим и близким каждому горем; некоторые знатные варвары отпустили себе бороду и обрили головы женам в знак величайшей скорби; и сам царь царей (Артабан III парфянский) отказался от охот и пиров с вельможами, что у парфян служит знаком траура. А в Риме народ, подавленный и удрученный первой вестью о его болезни, ждал и ждал новых гонцов; и когда, уже вечером, неизвестно откуда вдруг распространилась весть, что он опять здоров, то все толпой с факелами и жертвенными животными ринулись на Капитолий и едва не сорвали двери храма в жажде скорее выполнить обеты; сам Тиберий был разбужен среди ночи ликующим пением, слышным со всех сторон:

Когда же, наконец, определенно стало известно, что его уже нет, то никакие обращения, никакие постановления не могли унять народное горе, и плач о нем продолжался даже в декабрьские праздники (17, 18 и 19 декабря праздновались Сатурналии). Славу умершего и сожаление о нем усугубили ужасы последующих лет, и всем не без основания казалось, что прорвавшаяся вскоре свирепость Тиберия ранее сдерживалась только благодаря уважению к Германику и из страха перед ним» (Свет. Кал. 5-6).

Урну с прахом Германика привезли в Рим и совершили торжественный обряд погребения, на котором, однако, не присутствовали ни Тиберий, ни Ливия.

Как пишет Тацит, «все хорошо знали, что Тиберий обрадован смертью Германика и с трудом это скрывает. Тиберий и Ливия не появились перед народом, то ли считая, что унизят свое величие, предаваясь горю у всех на виду, то ли боясь обнаружить свое лицемерие под столькими устремленными на них взглядами» (Тац. Анн. III, 2-3).

Антония Младшая, мать Германика, тоже не была на похоронах. В Риме ходили слухи, что ее не пустили Тиберий и Ливия, дабы всем казалось, будто они сами остались во дворце только ради того, чтобы ее утешать.

«Тиберий, чтобы пресечь толки в народе, напомнил ему особым эдиктом (официальным заявлением), что множество прославленных римлян отдало жизнь за отечество, но ни о ком не сокрушались столь безутешно, как о Германике. Это было бы великою честью и для него, и для всех, если бы соблюдалась должная мера. Но мужам, занимающим высокое положение, и народу-повелителю не пристало уподобляться рядовым семьям и малым общинам. Правители смертны – государство вечно. Поэтому пусть они возвращаются к повседневным занятиям и не отказываются от развлечений, так как скоро будут даны театральные представления в честь Великой Матери Богов (этот культ пришел в Рим из Малой Азии)» (Тац. Анн. III, 6).

Против Пизона и Планцины был возбужден судебный процесс, в ходе которого Пизон покончил с собой, а Планцина помилована благодаря заступничеству Ливии. Однако ненависть римлян к Планцине была столь велика, что ей пришлось покончить с собой после смерти Ливии.

Агриппина Старшая, дочь Агриппы и Юлии Старшей, была единственной женой Германика.