Ронна смеялся с мелодичным визгом, со всхлипами в горле. При смехе его оранжевые глаза задорно вспыхивали, сияние их освещало не только собственное лицо, но и лицо собеседника.

– Отбросить пришельца, легко нейтрализующего и гравитацию двух звезд, и мощь их хронополей? Даже если мы аннигилируем всю Дилону, у нас не хватит энергии для этого. Возможно, рангуны ударят по незнакомцу из своих резонансных орудий – у этих бессмертных бестий хватит безумия, чтобы пойти на это. Чего им бояться? Но мы смертны, нас не всегда спасают даже перевоплощения. И мы не нападаем, только защищаемся от нападений. Нет, если незнакомец опустится на нашей половине планеты, мы встретим его приветом и почетом. Еще одно важное обстоятельство, Ланна, и оно касается нас с тобой. Анализаторы уловили генерируемое незнакомцем излучение. Возможно, он посылает нам сигналы, передает какую-то информацию – и мы должны в ней разобраться.

– Рангуны тоже принимают сигналы пришельца.

– Конечно. Но вряд ли поймут их, эта задача не для их интеллекта. Так вот, Ланна, Старейшины поручили мне раскодировать сигналы незнакомца. Я попросил помощника, мой помощник – ты, Уве Ланна.

– Готов немедленно!..

– Раньше сдай экзамены на Сына Конструкторов Различий. Иди!

Уве Ланна возвращался в Ратушу без поспешности, какую показал, отправляясь в лабораторию Дешифраторов. Слишком уж необычны были известия, надо о каждом поразмыслить. Он начал с предстоящего перевоплощения, чтобы уже потом переходить к другим новостям. Перевоплощение – операция неприятная, но без нее не обойтись, если не хочешь преждевременной гибели от разрыва времени в теле. К тому же ему повезло, Рина Ронна избавил его от полной смены личности, а сколько по Дилоне слоняется несчастных, многократно терявших самих себя! Ланна припомнил прекрасную фигуру Мат Магона, с которым предстоит поменяться телами, и повеселел. Мат Магон, пожалуй, даже красивей, чем Уве Ланна. Светлая голова Уве в сочетании с совершенным телом Магона – это же отличнейшая комбинация! Салане, когда она отыщется, понравится его новый образ. И Мат Магону не будет резона уклоняться от обмена телами – он получит, правда, фигуру похуже, зато с добротным течением внутреннего времени, и так идеально синхронизирует голову и тело, как вряд ли сумел бы с дилонами покрасивей.

Закончив на этой бодрой мысли размышление о предстоящем перевоплощении, Уве Ланна собрался сосредоточиться на второй новости – появлении в их звездных окрестностях объекта, столь удивительно нарушающего законы материального мира. Но воспоминание о Салане порвало цепь размышлений. Уве Ланна увидел подругу, как если бы она шла рядом с ним: почти одного с ним роста, только гибче и тоньше, прекрасные руки дважды обвивают талию – она любит так шествовать, вся как бы спеленутая собственными руками. А на плечи вздымается хвост, и кончик его изящной лентой окольцовывает шею. Его, Уве, порой охватывал испуг, не удушит ли она себя этой лентой. Салане нравились опасения друга, она признавалась: «Самое приятное в тебе, Ланна, что ты так заботишься обо мне. Рядом с тобой я как в бронированном подвале, экранирующем от резонансных атак мерзких рангунов». Нет, не удалось ему позаботиться о подруге в единственную грозную минуту ее жизни. Где она? Что с ней? Жива или погибла? Неужели эта разлука уже навеки?

Воспоминание о Салане так разволновало Уве Ланну, что он не сумел сосредоточиться на новости о пришельце из иных миров. Он со стыдом вспомнил, что неумение сконцентрироваться на нужной мысли – тяжкий интеллектуальный проступок и что никогда раньше за ним не числилось таких прегрешений. Он испугался за себя. Все дилоны, встречавшиеся ему по дороге в ратушу, могли воспринять его мозговую эманацию. И тогда они поймут, что он проваливается на простейшей интеллектуальной операции. И когда? Перед экзаменом на чин Сына Конструкторов Различий! А кому не известно, что первой обязанностью любого Различника является способность всем в себе концентрироваться на нужной мысли?

По улице к Ратуше двигалось много дилонов. Кто просто шел, кто торопливо обгонял других, кто даже бежал, а кто-то неспешно шествовал, опустив голову – полностью отдаваясь неотложному размышлению. Вокруг Ланны вспыхивали фиолетовые, красные, зеленые мантии, метались сокращаемые и удлиняемые при ходьбе руки, по-парадному распушивались и деловито сжимались хвосты. Кто-то на ходу взвизгивал, звучно аккомпанируя своей мысли, кто-то хрипло рычал. А вверху мягко сияла нежная Гаруна Голубая, сменившая в зеленоватом небе двинувшуюся на закат Гаруну Белую. День переходил в сумерки – обычный день столицы, точно такой был вчера и такой должен быть завтра.

Впоследствии, вспоминая то впечатление обычности дня, юный Ланна, всегда гордившийся своей проницательностью, запоздало удивлялся, до чего непророческим было его понимание обстановки. Ибо день, когда он, встревоженный новостями, шагал на экзамен, воистину был последним днем обычности на прекрасной планете Дилоне.

Только встреча со Старейшиной Старейшин, с великим Стирателем Различий Гуннаром Гунной разительно выпала из обычности. Когда Уве Ланна приблизился к Ратуше, у входа опустился летательный шар Старейшин, из шара первыми выбрались два охранника, за ними и сам Вещий Старец.

Ланна поспешно отошел в сторонку, чтобы не помешать Верховному Стирателю Различий прошествовать в Ратушу. То же сделали и другие дилоны, подходившие к правительственному зданию. Великий Гуннар Гунна прошел, ни на кого не глядя, никому не отвечая на приветствия, ни с кем не перекинувшись одной-двумя глубокими мыслями. Соскользнувшая с зенита Гаруна Голубая светила на высочайшего мыслителя страны, он не мог не радоваться ее ласковому сиянию, а он не радовался, он был чем-то удручен. И такая печаль на его широком лице, что у Ланны пронзило болью сердце.

Уве Ланне достаточно было одного взгляда на Рина Ронну, чтобы понять, что у Дешифраторов дела неважны. Только высокая воспитанность не позволила Ронне сразу сконцентрировать внимание друга на собственных затруднениях. Ронна душевно поздравил Ланну со вступлением в государственную иерархию.