В последующих обсуждениях этого законопроекта в комиссии Бундестага по делам среднего сословия мое министерство, как и другие заинтересованные ведомства, заняло определенно сдержанную позицию. В виду принятого Федеральным административным судом 3 ноября 1955 года, решения, на основании которого закон о защите розничной торговли и инструкции о его проведении в жизнь признаны, в том ограниченном объеме, в каком они применялись с 1950 года, соответствующими духу конституции, представлялось уместным не столь резко возражать против вышеупомянутого законопроекта. Все же мое министерство выступало очень энергично против намерений расширить рамки применения этого закона. Здесь надлежало отвести пожелания о распространении действия закона на коммивояжеров, на маклеров, даже на всех торговцев в разнос, но в первую очередь, на оптовую и внешнюю торговлю.

Новый законопроект был несомненно лучше предыдущих. Он предусматривал известную компетентность кандидатов, и лишь в виде исключения – специальный экзамен. Но мои сомнения – если уж не говорить о принципиальной несовместимости любых ограничений свободы промыслов с свободным хозяйственным порядком – основываются на убеждении, что надежды мелких, да и многих средних, торговцев не оправдаются в том смысле, что этим путем якобы решительным образом будет закрыт доступ к занятию розничной торговлей новым конкурентам. Следует поэтому опасаться, что вскоре после вступления в силу этого закона, будут выставлены требования о дополнении его, о необходимости усиления ограничений при выдаче новых разрешений на торговлю и о необходимости создания условий, при которых торговая деятельность «столь неудобных» новых конкурирующих предприятий будет затруднена.

Я хотел бы в связи с этим комплексом вопросов еще раз недвусмысленно заверить: хочу, чтобы мне поверили, что если я выступал и буду выступать против стремлений, направленных на издание закона о регламентации профессий, то это ни в коем случае не было проявлением злого умысла. И без того мне приходится выслушивать, как на открытых собраниях розничные торговцы утверждают, что, как все больше выясняется, федеральный министр хозяйства стал врагом розничной торговли.

Что могу я возразить на это?

Именно мне, добившемуся при помощи моей хозяйственной политики того, что розничные торговцы вообще получили возможность выполнять свои специфические функции, мне, освободившему их от окостенелого прозябания в роли чиновникоподобных распределителей, – приходится выслушивать обвинения, будто я являюсь врагом розничной торговли – и только потому, что я не был согласен с тенденциями, которым, согласно моему до сих пор не опровергнутому убеждению, не должно быть места в экономике, базирующейся на свободе и прогрессе.

Я хотел бы еще раз спросить, где бы мы очутились, если бы я не оказывал сопротивления всем этим стремлениям? Как бы мы справились в Западной Германии с социальной и хозяйственной ассимиляцией беженцев, если мы, находясь во власти группового эгоизма, ввели бы для каждой отдельной группы свою особую регламентацию?

В эпоху, когда мы прилагаем все усилия, чтобы преодолеть узость национальных рамок, не может быть места для барьеров в нашей, ставшей и без того тесной, внутренней экономике.

Тенденции к ограждению отдельных профессий проволочными заграждениями и культивирование принципа наследственных вотчин в промыслах просто несовместимы с современными понятиями[50].

Те, кто придерживается иного мнения, не должны забывать. что нашей хозяйственной политике удалось достигнуть беспримерного повышения оборота, что становится ясным из приводимой ниже таблицы оборота розничной торговли.

(Вышеприведенные данные вычислены на основании статистики налога с оборота за 1950 и 1954 гг., а также на основании текущих статистических данных Федерального статистического бюро).

Мне кажется значительно более важным предоставить каждому торговцу реальные возможности к увеличению его оборота в процессе нормального хозяйственного развития, нежели защищать его при застое в делах от конкуренции.

После всего вышесказанного не требуется особого обоснования для пояснения моего отрицательного отношения ко всем законам, определяющим время закрытия магазинов, и ко всем требованиям регламентации и ограничения времени торговли. Все это лишь средства к тому, чтобы устроиться поудобнее и иметь возможность вести при растущих доходах обеспеченную жизнь.

Их философия исходит из желания поменьше трудиться и из вздорного представления, что каждый сможет тогда жить еще лучше[55]. Я не скрываю своего отношения к подобным стремлениям, в моем сердце нет им сочувствия. Я не могу соглашаться с такими законами, потому что я при всех хозяйственно-политических рассуждениях прежде всего думаю о потребителе.

Торговля должна служить потребителю. Я не могу себе представить, чтобы рабочий мог высказаться за то, чтобы в субботу после обеда магазины были закрыты, во всяком случае, он будет против этого до тех пор, пока он не будет располагать полностью свободным субботним днем. Было бы совершенно противоестественным, если бы рабочие не желали использовать свое единственное свободное послеобеденное время для того, чтобы вместе со своей семьей делать покупки. Никому не придет в голову, например, нелепая идея о том, чтобы в субботу после обеда прекратилось движение поездов, чтобы не разносилась почта или закрывались рестораны. В жизнеспособном хозяйстве само собой разумеется, что некоторые профессии в интересах общественности должны считаться с известной перенагрузкой.

Конечно, каждый имеет право на свободное послеобеденное время. Против этого нельзя возражать. Однако 50 миллионов потребителей заинтересованы в том, чтобы иметь возможность спокойно производить покупки в свое свободное время. Надо же считаться с тем, что немецкий потребитель не ложится спать в субботу после обеда, что в это время он тратит деньги. Из этих соображений я выступаю за то, чтобы в субботу магазины были открыты целый день.

В США я разговаривал с розничными торговцами, именно из-за того, что эта тема меня интересует. Они уже слышали о требовании на свободное послеобеденное время в субботу. Их мнение можно сформулировать примерно так: «Однако, вашим розничным торговцам живется хорошо, если они согласны отказаться от торговли в субботу после обеда!»

Ошибочным было бы указание на то, что закрытие магазинов в послеобеденное время по субботам не вызывает уменьшения оборота. Это совершенно неверный расчет! Предполагать, будто потребности 50 миллионов потребителей являются величиной постоянной, определяемой рациональным расчетом, – неправильно[37]. Люди, желающие что-либо купить и очутившиеся перед закрытым магазином, не вернутся тогда, когда торговец будет готов удовлетворить их желание. Поэтому мы должны стремиться к тому, чтобы не проводились меры, в результате которых сократятся обороты розничной торговли.

Почти ни в одной другой стране часы торговли не совпадают с часами работы в производстве или с рабочим временем иных занятий, и непонятно, почему это так должно быть в Германии[50]. И пусть тогда розничные торговцы не жалуются, если другие формы торговли, как, например, рассылочные магазины, заводские лавки, торговые точки в учреждениях, начнут играть все большую роль.