Мы по-прежнему молчали.

Наконец тетя Ядя слабым голосом поинтересовалась:

— А зачем ты ездила на кабанчике?

— Меня на него посадил Петрусь, младший мамочкин брат. Мне тогда было лет пять, ему не намного больше. Кабанчик страшно перепутался, выскочил за ворота и сбросил меня прямо в ту лужу. Ну и досталось же нам с ним тогда!

— Кабанчик не виноват, — вступилась Тереса за животное, но ее перебила Люцина:

— Слушайте, она права! Это и в самом деле Тоньча. Я и ряд высоких деревьев помню. А с другой стороны забор подходит к самой хате. Так?

— Да, так, — ответил Марек. — Прошу еще немного послушать, осталось совсем мало. У хаты, метрах в шести — колодец. Усадьба очень большая, участок вытянут в длину. Приблизительно посередине, ближе к забору, стоит какая-то сельскохозяйственная постройка, похожая на амбар...

— ...а за ним хлев и коровник! — взволнованно подхватила Люцина.

— Километрах в восьми от этой деревни, название которой начинается на букву «Т»...

— ...Тоньча, я же сказала! — воскликнула мамуля.

— ...находятся земельные участки без построек, которые называют Волей.

— Точно, Воля! — обрадовалась Люцина. — Там еще летом всегда устраивали лагеря для школьников.

Громкое раскатистое «прррр» прервало ее воспоминания. Все вздрогнули, не исключая и отца, так громко и неожиданно оно прозвучало. Фырчала тетя Ядя. Фырчала раскатисто, самозабвенно.

— Что с тобой? — бросилась к подруге Тереса.

— «Прррр», не понимаете? На той карте стояло непонятное «пр». «П» и «Р», палац Радзивиллов! Дворец Радзивиллов!