4 октября Маньяк убил Лиховцеву Татьяну Гарриевну, 1969 года рождения, безработную. Произошло это на Воробьевых горах в полдень. Рядом с закрытой станцией метро. Свидетели отсутствуют.

На месте преступления был оставлен офорт «Один другого стоит», изображающий флиртующую парочку и двух радующихся этой сцене старых ведьм: «Немало было споров о том, кто хуже: мужчины или женщины. Пороки тех и других происходят от дурного воспитания. Распутство мужчин влечет за собой разврат женщин. Барышня на этой картинке так же безрассудна, как и щеголь, беседующий с нею, а что до двух гнусных старух, то они друг друга стоят».

– Блин, блин! – исступленно орал Следопыт, бегая по комнате и размахивая руками. – Подсознание у него! Он нам все сам на тарелочке выложит! Он глумится над нами! И больше ничего!

– Остынь, – хмуро сказала Стрелка. – – Ты сам-то хоть что-то дельное предложил? Чтобы сейчас так орать.

– Мочить надо было! – не унимался Следопыт. – На кладбище мочить!

– Это мы уже сто раз слышали. Что теперь? У тебя есть идеи?

Следопыт наконец-то замолчал, сел на диван, но продолжал шумно дышать.

В комнате воцарилась тишина, но никак не спокойствие. Даже Дед как-то по-особому, не как всегда, отхлебывал виски. Танцор курил сигарету за сигаретой. Стрелка все время завязывала ботинки, которые тут же развязывались.

– Ну, успокоился? – спросил Танцор. – А теперь давай думать, что мы ещё не учли. Ты картинки друг на друга накладывал?

– Накладывал, – устало ответил Следопыт.

– А привязку текста и сюжетов к ситуации искал? Скажем, там, где про невесту.

– Искал. Телефонистка была уже девять лет замужем. Что еще?

– А оригинал текста? По-испански.

– А я знаю испанский?! – опять взвизгнул Следопыт. – Думаю, и маньячное подсознание его не знает ни хрена!

– Ладно, ладно, не кипятись. Что ещё делал?

– Искал корреляцию времени и дат преступлений с фазами луны, с восходом и заходом солнца, с движением планет. Чего только я не искал, блин!

– Хорошо, а нумерологическую проверку ты сделал?

– А это что за хрень?

– Ну, каждой букве алфавита присваивается номер, с единицы и до тридцати двух. На этом пунктике сильно сдвигаются всякие любители оккультизма. Точнее, они, как правило, начинают с этой хренотени. И большинство на этом и останавливается.

– До тридцати трех, – поправил Дед.

– Нет, «ё» не считается.

– Как это не считается, – уперся Дед, – когда «ё» есть, ёксель-моксель?!

– Ладно, пусть будет по-твоему. А теперь берем альбом. – Танцор взял с полки альбом «Caprichos». – Открываем. – Раскрыл. – И видим, что автор пронумеровал все свои офорты с номера первого до… до восьмидесятого. Какая картинка была первой? – спросил он у Следопыта.

Следопыт полез в компьютер и сказал, что первой была картинка «Уже пора».

– Отлично, – бодро сказал Танцор, – это как раз восьмидесятый номер.

– Так букв-то тридцать две, – совершенно справедливо заявил Следопыт.

– Тридцать три, – опять встрял Дед.

– Дед, помолчи, а? Ведь никогда же теорией оккультизма не занимался, хоть и практик по этой части блестящий. Так вот, – опять вернулся к Следопыту Танцор, – мы вычитаем эти самые тридцать два из восьмидесяти столько раз, пока не останется число меньше или равное тридцати двум. Делай раз: осталось 48. Делай два: осталось 16. Ну, ты уже буквы пронумеровал или ворон ловишь?

– Нет пока, счас… Шестнадцатая буква – это «п».

– Давай дальше.

– Дальше идет «Куда направляется маменька?»

– Отлично. Это у нас номер 65. Вычли раз – 33. Еще раз – 1. Это, надо думать, «а». Что дальше?

– «Поняли? Чтоб было по-моему, слышите? А не то…»

– Так, 76. Остается 12.

– «л». Потом – «Тантал».

– 9. Что это?

– Это «и». Дальше идет «Какая жертва!»

– 14. Что?

– «н». И последнее, что мы имеем, «Один другого стоит».

– Это 5.

– «д». Получилось «палинд».

– Полная чушь! – прокомментировала Стрелка. – Нет таких слов. Голый Вася.

– А ты, блин, не торопись! Следопыт, лезь в словарь.

Следопыт залез. Слово такое было. Причем единствент ное, начинающееся на «палинд». Это слово было «палиндром».

– А что это такое? – спросила негуманитарная Стрелка.

– Это, Стрелка, – ответил гуманитарный Танцор, – такой стих специальный. Одинаково читается как слева направо, так и в обратную сторону. Ну, например, «А роза упала на лапу Азора».

– Ну-ка, – Стрелка подошла к компьютеру, настучала палиндром про розу и лапу. Прочла. И заявила, что это ложь.

Танцор глянул на монитор и сказал, что лапа у Азо-ра, а не у Анзора. У Анзора рука или ладонь.

– Ладно, – ничуть не смутившись, парировала Стрелка, – какого хрена мы с этим твоим палиндромом делать будем?

– Подождем, когда следующая буква появится, «р». Значит, мы на правильном пути.

– На каком пути?! Дальше-то что?! Ну, потом «о» появится. А потом? Как это поможет нам поймать Маньяка? Как?!

– Да, как?! – очнулся от эйфории декодирования и Следопыт.

– Как? – абсолютно трезвым голосом спросил Дед.

– Так ты это и сделаешь. Это же какая-то очень мощная ассоциация: симметрия! Пока непонятно какая. Введем тебя в транс, ты все и выяснишь.

9 октября Маньяк убил Строеву Альбину Апполо-новну, 1969 года рождения, юрисконсульта АОЗТ «Колыма». Убийство было совершено в Плотниковом переулке в десять часов вечера. Свидетели отсутствуют.

На месте преступления был оставлен офорт «Он хорошо натянут», изображающий молодую даму, подтягивающую чулок в присутствии старой ведьмы: «О, тетушка Курра не дура. Она отлично знает, как важно иметь хорошо натянутые чулки».

На следующий день все опять собрались, чтобы либо добить это дело, либо опять остаться ни с чем и продолжить в темной комнате поиск кошки, которая уже, вероятно, давно сбежала через окно. Отступать было некуда, позади была катастрофа. Точнее впереди, куда всех неумолимо влекла дьявольская изощренность Сисадмина.

– Ну вот, друзья мои, – начал Танцор с какой-то дурной театральной интонацией, – вчера, когда мы тут все собачились, Маньяк подкинул ещё одну картинку. Как утверждает Следопыт, эта картинка означает букву «эр». То есть сомнений в том, что закодированным словом является «палиндром», уже нет. И быть не может. Потому что в нашем положении сомневаться уже некогда. Так что, сами понимаете…