— Вы располагаете фактами или делитесь своими предположениями? — спросил Кривцов.

— Пока только предположениями, — Люсин упрямо нахмурился. — Но за фактами, уверяю, дело не станет. Я знаю, о чем говорю.

— Он прав, — поддержал Гуров. — Схема, можно сказать, типовая. Тут бы тоже не помешало заручиться помощью по линии УБХСС. На запах меда слетаются не только труженицы-пчелки, но и навозные мухи. Мне искренне жаль беззащитных, неопытных композиторов. Воображаю, сколько рвачей клубится на стройплощадке. В обстановке алчного ажиотажа многое может произойти. Самая питательная среда…

— Только не отвлекайтесь от цели.

— Ясно, товарищ полковник.

— Что нового по линии НТО, Люсин?

— Здесь у нас, к сожалению, слабое место, Юрий Леонидович.

— Совершенно новый объект, — пояснил Целиков.

— Это мандрагора-то? — не поверил Гуров. — Эка невидаль! Еще у Макиавелли [100] пьеса с таким названием имеется.

— Пьеса, возможно, и есть, — мягко согласился Крелин, — но аналитикам от этого не легче. Известно всего пять видов этого растения. Профессор Солитов работал с мандрагорой памирской, лишь недавно открытой на территории нашей страны. Биохимически она почти не изучена. Предварительные анализы позволили выделить смесь алкалоидов, в число которых входят сложные гетероциклические соединения. Говорить о каком-то галлюциногенном эффекте пока не приходится, хотя вопрос с повестки не снят.

— Ничего себе формулировочка! — усмехнулся Кривцов. — Обтекаемая. На все случаи жизни.

— Слишком мало вещества, — терпеливо объяснил криминалист. — Объект, как известно, подвергся длительной экстракции, и на нашу долю почти ничего не осталось. С трудом наскребли кое-какие крохи для хроматографии и масс-спектрометрии.

— Поехало! — бесцеремонно прервал Кривцов. — Спектрометрия! Главное сразу ясно стало… Не можете, значит, определить?

— Нет, — односложно ответил Крелин, замыкаясь в себе.

— Так и говорите. Ваше предположение, Люсин, таким образом, по-прежнему остается в подвешенном состоянии. Галлюциногены, самоотравление и прочая фармакология лабораторией пока не подтверждаются. А раз так, то нечего и в расчет брать. Немного не дотягивает до самостоятельной версии. Я правильно говорю?

— По идее, — неохотно признал Люсин.

— Наука, она что твой клещ: вопьется — не оторвешь. А нам время дорого. Мы не можем ждать, пока товарищ Крелин осчастливит открытием все прогрессивное человечество. В темпе действовать надо, в темпе! Заключение из поликлиники получили?

— Анамнез почти исключает возможность внезапного приступа с расстройством сознания, — Владимир Константинович сразу понял, что именно интересует начальство.

— Вот видите!

— Там сказано: почти, — осторожно возразил Люсин. — Да и сомнения насчет химии остаются, хотим мы этого или нет. Вероятности, как известно, складываются.

— Несмотря ни на что вы настаиваете на своей версии? — непритворно удивился Кривцов.

— Во всяком случае, я бы не рискнул ее отбросить за здорово живешь.

— Даже так? Ну, смотрите…

— Нужно искать того, кто таился за дверью, — с полной уверенностью заявил Гуров. — Криминальный сюжет, как правило, до ужаса прост. Здесь почти наверняка убийство.

— Не смею спорить с вами, Борис Платонович, — Люсин равнодушно пожал плечами. — В меру сил мы отрабатываем такую возможность. Иначе зачем нам с этой проверкой возиться? Не ради же композиторов, возжелавших вкусить сельских прелестей?

— Сколько сарказма! — фыркнул Гуров. — Можно подумать, что вы сами не сознаете шаткости ваших предположений.

— На то они и предположения. Вы знаете хоть одну версию, которая бы не казалась в самом начале шаткой? Даже жалкой, беспомощной? Я лично не упомню такой.

— Действительно, на первых порах подобные построения рисуются довольно непрезентабельными, — признал Гуров. — Но ведь теперь у вас появился кончик. Тяните же поскорей! Все силы надо бросить на этого спекулянта!

— Оно, положим, верно, — уклончиво возразил Люсин. — Но ведь тоже куча несообразностей. В его поведении нет логики.

— Откуда это вытекает? — спросил Гуров.

— Начнем хотя бы с главного. Зачем участнику или, допустим, соучастнику преступления навлекать на себя лишнее внимание? Разве доктор наук Баринович за язык тянул этого самого Петю? Ничуть не бывало! Петя ему позвонил и предложил книгу, упомянув при этом о разговоре с Оолитовым. Зачем, спрашивается? Одно из двух: он либо абсолютно не причастен, либо законченный идиот.

— Не обязательно, Владимир Константинович. Он же не мог предвидеть, что вы каким-то образом выйдете на этого вашего доктора, — быстро нашелся Гуров.

— Допустим. Но это ровно ничего не доказывает. Самая элементарная осторожность должна была заставить его молчать.

— Исподволь выстраивает себе алиби? — предположил несколько поколебленный в своей уверенности Борис Платонович. — Если вдруг что не так повернется, можно будет сослаться и на такой разговор. Не таился, мол, обо всем рассказывал откровенно. Почему? А потому, что ничего не знал… Косвенное, но все же подкрепление.

— Шатко, — Кривцов недоверчиво покачал головой.

— На весах закона, Юрий Леонидович? — Гуров упорно отстаивал позиции. — Не спорю. Но предполагаемый преступник вполне мог рассуждать подобным манером. Я знавал таких. Использовали любую возможность сенца подстелить, чтобы, упаси боже, не ушибиться. Целые вавилонские башни выстраивали.

— Не берусь судить, — Люсин начал уставать от пустопорожнего разглагольствования. — Тем более что свои строения мы возводим пока на пустом месте.

— Первое самокритичное замечание, — отметил Кривцов. — Я, конечно, не говорю, что время потрачено впустую, но хвастать действительно нечем. Конкретных достижений пока не видать. Прошу поднажать, товарищи. Что же касается направления поиска в целом, то тут у меня особых претензий нет. Можете быть свободны.

Люсин удивленно переглянулся с Целиковым. Гроза определенно прошла стороной. Никто не ожидал столь легкой развязки.