Проблема, как поступать со взглядом – смотреть или отводить глаза в сторону, – напоминает о другом вопросе, с которым часто сталкиваются в юности и который касается наших рук. Что нам с ними делать? Куда Их девать? Актеры-любители также этим весьма озабочены. Они вдруг начинают ощущать свои руки как неловкие придатки, которые должны каким-то образом использоваться изящно и естественно.
Точно так же при определенных обстоятельствах мы начинаем ощущать свой взгляд как неловкий придаток. Куда же нам смотреть? Как поступать со своими глазами?
Два незнакомца, сидящие друг напротив друга в вагоне-ресторане, оказываются перед дилеммой: познакомиться и в перспективе провести время еды за необязательным и, возможно, скучным разговором, или игнорировать друг друга и отчаянно пытаться избегать встречаться взглядами с другим человеком. Корнелия Отис Скиннер описала в эссе эту ситуацию так: «Люди перечитывают меню, балуются с ножами, изучают собственные ногти, словно видят их впервые. Подходит неизбежный момент, взгляды встречаются, но встречаются лишь на мгновение, а затем переходят к окну, и люди начинают рассматривать пробегающие мимо пейзажи».
Те же обстоятельства с неловкостью взгляда диктуют нам поведение глаз в лифтах и заполненных автобусах, в поездах метро. В переполненной кабине лифта или в вагоне метро мы смотрим недолго, а потом отводим взгляд, не встречаясь глазами. Своим поведением мы говорим попутчикам: «Я вас вижу. Я вас не знаю, но вы человек, и я не пялюсь на вас».
В продолжительных поездках в поездах метро или автобусах, при весьма стесненных обстоятельствах может оказаться трудным найти какой-нибудь способ не разглядывать других. Тогда мы бросаем взгляды украдкой и отводим глаза в сторону, прежде чем наши глаза встретятся с чужими. В подобных случаях смотрят несфокусированным взглядом, при котором пропускаются глаза, а остается голова, рот, тело – то есть смотрят на любое место. Приемлемое для рассматривания несфокусированным взглядом, за исключением глаз.
А если глаза все же встречаются, то посылаемое ими сообщение иногда «смягчают» короткой улыбкой. Улыбка не должна быть слишком длинной или слишком очевидной. Она должна говорить: «Прошу прощения, что мы смотрим друг на друга, но нам обоим известно, что это случайно».
Многим из нас свойственно время от времени оказываться в ситуации, когда взгляд воспринимается как неловкий. Почти все действия и взаимодействия между людьми зависят от взаимных поглядываний. Современный испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет в книге «Человек и люди» говорит о взгляде как о чем-то, приходящем непосредственно из глубин человека «с прямолинейной точностью пули». Он ощущает глаз с его веками) зрачками и радужной оболочкой как «целый театр со сценой и актерами».
Ортега говорит, что мускулы глаза – изумительно тонкий инструмент, и из-за этого каждый взгляд поминутно отличается от предыдущего. Существует так много различных взглядов, что почти невозможно всем им дать названия, но он рассказывает, что есть, например, "взгляд, который длится мгновение, и есть настойчивый взгляд; взгляд, который скользит по поверхности вещи, и взгляд, который ухватывает ее словно багром; бывает прямой взгляд и косой взгляд, крайняя форма которого имеет собственное имя – «посмотрел уголком глаза».
Он говорит также о «боковом взгляде», который отличается от любого другого косого взгляда, хотя его ось имеет такой же наклон.
Ортега говорит, что каждый взгляд сообщает нам о происходящем внутри того, кто смотрит, и намерение установить связь проявляется более искренно, если бросающий взгляд не знает о том, как он это делает.
Подобно другим исследователям языка тела, Ортега предупреждает, что взгляд сам по себе не передает всего, хотя и имеет некий смысл. Слово в предложении также имеет смысл, но только в контексте этого предложения мы можем узнать полный смысл слова. То же касается и взгляда. Взгляд.является полностью осмысленным только в контексте всей ситуации.
Существуют также взгляды, которые мы хотели бы бросать, не будучи при этом замеченными. Такие взгляды испанский философ назвал «боковыми». В любой ситуации можно кого-то изучать и смотреть как хочется, при условии, что другой человек не знает об этом; при условии, что наш взгляд является скрытым. В момент, когда наши глаза встречаются с глазами того, на кого мы смотрим, мы должны увести глаза в сторону. Чем более искусна в этом личность, тем совершеннее она в бросании таких скрытых боковых взглядов.
В очаровательном описании Ортега отмечает один из взглядов как «самый эффективный, самый неприличный, самый восхитительный и чарующий». Он называет его самым сложным, так как он не только делается украдкой, но и является противоположным скрытому, поскольку рассматривание здесь становится очевидным. Этот взгляд бросается через опущенные веки, это сонный, расчетливый, оценивающий взгляд; взгляд, который бросает художник на свой холст, отступая от него на шаг; взгляд, который француз называет les yeux en coulisse – «взгляд из-за кулис». Описывая его, Ортега говорит, что веки закрываются почти на три четверти, и кажется, что он прячется, но веки лишь сжимают взгляд, и «он вылетает как стрела».
«Это взгляд глаз, которые будто спят, но за облаком сладкой сонливости они как никогда бодры. Каждый, у кого такой взгляд, обладает сокровищем».
Ортега говорит, что Париж ложится к ногам обладателя такого взгляда. Полагают, что у мадам Дюбарри, фаворитки Людовика XV, взгляд был именно таким, то же касается Люсьен Гитри. У нас в Голливуде у Роберта Митчума определенно такой же взгляд, и это на долгие годы сделало его символом мужской.сексуальности. Его копировала Мэй Уэст, а французская актриса Симона Синьоре владела этим взглядом настолько виртуозно, что даже в среднем возрасте считалась очень сексуальной и привлекательной женщиной.
В осознании глаз как средства коммуникации или в понимании того, что взгляд имеет особую ценность, нет ничего нового. Само «смотрение» представляет из себя то, с чем всегда были связаны эмоции и что еще в ранней истории и легендах при определенных обстоятельствах запрещалось. Жена Лота была превращена в соляной столб за то, что оглянулась, а Орфей потерял Эвридику, посмотрев на нее. Адам, попробовав от древа познания, боялся смотреть на Господа.
Важность взглядов универсальна, но обычно мы не уверены в том, как смотрим сами и как смотрят на нас. В нашей культуре честность требует, чтобы мы смотрели прямо в глаза. В других культурах, другие правила, как недавно обнаружил директор одной из высших школ Нью-Йорк-Сити.
Молодая девушка из высшей школы, пятнадцатилетняя пуэрториканка была поймана в туалете с группой девочек, подозреваемых в курении. Большую часть группы составляли известные нарушительницы спокойствия, и хотя эта девочка, Ливия, не имела замечаний, после короткого разговора директор пришел к убеждению в ее виновности и решил временно исключить вместе с другими.
– Произошло не то, что она описала, – рассказал он позже. – Просто она так к этому отнеслась. В ней было что-то хитрое и подозрительное. Она даже не встречалась со мной глазами, не смотрела на меня.
Так оно и было. В беседе с директором Ливия уставилась в пол, что казалось явным признанием вины, и отказывалась смотреть ему в глаза.
– Но она хорошая девочка, – настаивала мать Ливии. Это происходило не в школе, – по мнению директора, она являлась слишком большой «нарушительницей спокойствия», чтобы прийти к руководству со своим протестом. Вместо этого она обратилась к своим соседям и друзьям. В результате родители пуэрториканских детей устроили на следующее утро демонстрацию, и волнения угрожали перерасти в бунт.
К счастью, испанскую литературу в этой школе преподавал Джон Флорес, а Джон жил за несколько дверей от Ливии и ее семьи. Набравшись мужества, Джон попросил директора о встрече.