«Около 12 часов прибыл новый транспорт, доставивший 800...1000 человек… Двери растворились и людей стали загонять в газовую камеру, которая имела такой низкий потолок, что казалось будто он упадет на головы. Ударами палок людей заставляли заходить и оставаться, потому что, когда они понимали, что их ждет смерть, они пытались вырваться наружу.
Наконец им (эсэсовцам) удалось закрыть двери. Были слышны крики и вопли, началась сутолока, застучали в стены. Это длилось минуты две, потом воцарилась полная тишина. Через пять минут двери отворились, но входить в камеру нельзя было еще в течении 20 минут. Затем зондеркоманды приступили к работе.
Когда двери открылись, выпало много трупов, поскольку они были тесно прижаты друг к другу. Они были так спрессованы, что их нельзя было отделить друг от друга. По-видимому, предсмертная борьба была ужасной. Всякий, видевший хоть раз газовую камеру, наполненную трупами на высоту полтора метра, никогда это не забудет.
Тогда-то и начинала работать зондеркоманда, люди которой должны были вытаскивать еще теплые и кровоточащие трупы. Но прежде чем они попадали в ров, ими занимались цирюльник и дантист: первый срезал волосы, второй рвал зубы. Тут-то начинался ад. Члены зондеркоманды вовсю силятся работать как можно лучше. Ухватив за запястье, они быстренько тащат трупы. Я не узнавал людей, чьи лица прежде были мне хорошо знакомы. Они напоминали бесов. Адвокат из Салонюс, инженер-электрик из Будапешта уже не были людьми, потому что при работе их осыпали ударами палок и резиновых дубинок. В это же время у рва расстреливали тех, кто не поместился в переполненных газовых камерах. Через полтора часа работа была окончена и в крематорий № 4 въезжал новый состав».
Доктор медицины Бендель, судя по многим нелепостям, рассказывает о том, чего никогда в жизни не видел:
· двери отворяются через семь минут, хотя из гранул циклона Б выделилась лишь небольшая часть газа.
· отравленный воздух вентиляция гнала в коридор, где ждали члены зондеркоманды и эсэсовцы, очевидно, нечувствительные к синильной кислоте.
· спрессованные в камере жертвы падали и лежали друг на друге штабелем высотой в полтора метра.
· на 800...1000 человек имелся всего один дантист, таскавший зубы, и один цирюльник, срезавший волосы.
· вся работа длилась полтора часа, т.е. дантисту за это время нужно было вырвать 25 600 зубов * (800х32) — по пять зубов в секунду!
12). Члены зондеркоманды трудились без противогазов. Кроме Бенделя об этом говорит и Гёсс, рассказывая, что при работе эти люди «ели и курили», а Мюллер в своем страшном «показании» упоминает, что в газовой камере, когда убитых раздевали, он ел торт, что невозможно при надетом противогазе. Правда, есть очевидцы, которые говорят о противогазах (например, Драгон).
13). Кремация была слишком краткой. Согласно суперсвидетелю Миклошу Ньисли — его книга вышла на многих языках и огромными тиражами — в крематориях Биркенау ежедневно сжигалось 20 000 трупов [180] , т.е. на одну топку приходилось по 435 трупов, тогда как в оснащенном компьютерами крематории можно было в 1994 году сжигать в сутки максимум 24 трупа [181] Скромнее звучит рассказ Гёсса [182] :
«Оба больших крематория I и II (по нынешней нумерации II и III) были выстроены зимой 1942/43 гг. и задействованы весной 1943 года. В них было 5 трехкамерных печей, в каждой из которых можно было за сутки сжечь 2000 трупов.»
Следовательно, в каждой камере сжигалось до 133 трупов, впятеро больше, чем в современном компьютеризированном крематории!
Постараемся объяснить приведенные несуразности. Правоверные историки сегодня считают, что в Освенциме погиб миллион человек или поменьше, но после войны обычно называлась цифра в четыре миллиона. Напомним, что Гёсс всегда настаивал на 3 миллионах. Поскольку число жертв было намного выше производительности «газовых камер» и крематориев, то волей-неволей приходилось говорить о рекордных темпах газации и кремации. Пришлось также изобрести отверстия для циклона Б, дабы яд попал в камеры смерти, весь остальной бред — плод больной фантазии свидетелей. Приведем еще два образчика Повествует Шмуль Файнзильберг [183] :
«В другой раз Моль нашел несколько колец и часы у одного из парней нашей группы. Он послал подростка в крематорий, его посадили в печь и подпалили сигаретами, потом вытащили из печи, подвесили на руках, мучили и допрашивали, откуда у него найденные вещи. Затем облили до пояса бензином и подожгли, приказав бежать к проволочному ограждению, где его и пристрелили».
Рассказ о трех отроках в огненной пещи из Ветхого Завета (Дан. 3, 4) — вот замечательная параллель к огнестойкости подростка.
На десерт предлагаем отрывок из «зарытой рукописи неизвестного автора» [184] :
«Там стоит пятилетная девчушка и раздевает своего годовалого братца. Член команды подходит, чтобы снять с него одежду. Девочка громко кричит: „Прочь, убийца евреев! Не прикасайся к моему братцу своими руками, обагренными еврейской кровью! Я для него — мамочка, и он умрет на моих руках“. Рядом стоит семи— или восьмилетний мальчик и он слышит такие слова: „Ты — еврей и забираешь этих славных детей лишь потому, что сам хочешь жить? Разве жизнь среди этих убийц тебе дороже, чем жизнь стольких еврейских жертв?“… Гауптштурмфюрер Моль ставил людей на четвереньки в один ряд и их расстреливал очередью…* »
Толкованием приведенных отрывков следует заниматься не историку или инженеру, а невропатологу или знатоку Талмуда. И тем не менее им верят.
Американский ревизионист Брэдли Смит рассказывает, что, согласно одному газетному интервью с «пережившим холокост», в Бухенвальде каждый день еврея запирали в одной клетке с медведем и орлом. Медведь съедал еврея, а орел расклевывал его кости. На восклицание репортерши: «Это же невероятно?» «переживший холокост» отвечал: «И все же это было». Спорим, что большинство читателей столь же легко проглотило эту басню, как медведь узника. После многолетней промывки мозгов любой еврей может нести любую чушь о любом немце и ему верят.