– Больно, но я могу потерпеть.

– Это глупо, Джон! Снимай же свои сапоги, и ты увидишь, как приятно ступать по траве босиком.

– Ева-Энн, я никогда в своей жизни не ходил босиком, и мне слишком поздно начинать.

– Глупости, Джон! Попробуй и ты увидишь, как это здорово! Если хочешь, я могу отвернуться.

– Ну, если ты настаиваешь… – Сэр Мармадьюк невольно рассмеялся, уселся на землю и потянул за сапог, но тот не подавался. Сэр Мармадьюк снова потянул, но сапог проявил преступное своенравие. Сэр Мармадьюк горестно вздохнул.

– Мне нужно за что-нибудь зацепиться.

– Давай я помогу. – Ева-Энн бросила на траву свои туфли, опустилась на колени и, схватив сильными руками сапог, потянула. И – о чудо! – сапог безропотно освободил из заточения ногу джентльмена. – Теперь другую! – приказала Ева, и сэр Мармадьюк молча подчинился.

Вскоре и второй сапог сдался.

– Благодарю тебя! – Он с наслаждением вытянул измученные ноги.

– Чулки тоже долой! – велела Ева.

– Но… – попытался было возразить сэр Мармадьюк, но девушка раздраженно топнула.

– Стыдись Джон! Смешно быть таким застенчивым.

Сэр Мармадьюк вновь рассмеялся и без дальнейших пререканий стянул шелковые чулки.

– Так-то лучше! – удовлетворенно воскликнула Ева, когда они снова тронулись в путь. – Разве не чудесно?

– У меня просто нет слов! Так куда мы направляемся?

– В Лондон!

– Хорошо, только вот найдем ли мы сейчас экипаж?

– Здесь вообще нет экипажей, Джон.

– В таком случае сядем в почтовый дилижанс.

– Никаких дилижансов, Джон! На дорогах наверняка выставят наблюдение, так что придется идти лесными тропинками и окольными путями. Пойдем пешком.

– Пешком?! – в непритворном ужасе воскликнул сэр Мармадьюк. – Пешком в Лондон?! Ева-Энн!

– Да, Джон, пешком.

– Но это слишком долгий путь, дитя мое…

– Но я выдержу! Я очень сильная, Джон! – поспешила уверить своего спутника Ева. – Если ты… если ты пойдешь со мной…

– Конечно! – приосанился наш герой.

– Тогда для меня не имеет значения, длинна дорога или нет, с тобой я чувствую себя в полной безопасности, мой добрый друг Джон Гоббс.

Несколько минут они шли в молчании. Сэр Мармадьюк переваривал услышанное. Но вот вдали показались робкие огоньки какой-то деревушки, и он инстинктивно повернул в ту сторону, но девушка остановила его.

– Не туда, Джон.

– Но в деревне, наверняка, есть постоялый двор.

– Да, «Колокольный Звон», но нам не стоит там появляться.

– Тебе нужен ночлег…

– Только не на постоялом дворе!

– Тогда где?

– Я еще совсем не устала, Джон, и совершенно не хочу спать. Давай пойдем дальше.

– Но ты же не можешь идти ночью, Ева!

– Могу, Джон, но если ты устал, то мы можем устроить ночлег в лесу.

– Нет, нет, – поспешно ответил сэр Мармадьюк. – Я могу идти столько, сколько ты пожелаешь, Ева-Энн.

Девушка кивнула и свернула на тропу, ведущую в обход деревни. Она шагала очень быстро, пока деревенские огни совершенно не скрылись из виду.

– И все-таки тебе нужно поспать, – снова начал сэр Мармадьюк.

– Да, пожалуй, – вздохнула она, – но только не на постоялом дворе! Когда мы захотим спать, то найдем какой-нибудь стог или сарай.

– Стог? – недоуменно переспросил сэр Мармадьюк.

– Да, стог, Джон. Разве ты забыл, как сам недавно очень сладко спал на стогу?

– Верно! Но то, что подходит мне, не годится для молодой девушки.

– Какая чудесная ночь! – Ева не обратила на последние слова своего спутника никакого внимания. – Такая теплая и спокойная. И мы с тобой вместе, и с нами Бог. В такую ночь не может случиться ничего плохого. – Она взглянула на луну, на ее равнодушный лик, и нашего героя вдруг пронзила острое чувство нежности к этой такой юной и такой беззащитной девушке.

Он смотрел на ее счастливую улыбку, на чудесные кроткие глаза, на нежный пухлые губы и не мог налюбоваться. «И нет никаких убийц!» – от этой мысли на душе у него вдруг стало легко и покойно. Но вдруг кроткие глаза неистово сверкнули под внезапно насупившимися бровями, нежные губы словно окаменели, округлый подбородок решительно выпятился вперед, тонкие пальцы сжались в кулаки. Сэр Мармадьюк отвернулся, огорченный столь внезапной и малоприятной метаморфозой, и со страхом ожидая ответа, спросил:

– Ева-Энн, что произошло? Почему у тебя такой взгляд?

– Ах, Джон, – вскричала девушка, с силой топнув ногой, как я ненавижу, как я презираю саму себя, как кляну за низость и глупость.

– Но почему?

– Я вообразила, что влюблена в Роберта Дентона! А теперь мне стыдно от одной лишь мысли о нем, ведь сегодня, если бы не ты, я доверилась бы ему, я была бы сейчас с ним, в полной его власти! Он видел, как мерзкие лапы Брендиша хватали меня, и смеялся! Смеялся! Тот, кого я считала своим избранником!

– Но что случилось потом, Ева-Энн?

– Ты знаешь, Джон. Брендиш был убит.

– Ну и ладно, главное, ты цела и невредима. А Роберт Дентон остался в прошлом.

– Слава Богу! – прошептала она, – слава Богу и слава тебе, Джон Гоббс!

Она подняла на него глаза, полные нежности и признательности, протянула к нему руки, и в этом жесте не было ничего, кроме чистоты и невинности. Сэр Мармадьюк ласково пожал ее пальцы. Когда он заговорил, от его привычной важности не осталось и следа.

– Ева-Энн, – голос джентльмена предательски дрогнул, – ну скажи, скажи мне, что эти руки не обагрены кровью!

– Я не могу, – прошептала она.

– Ты кого-то выгораживаешь, Ева-Энн.

Она высвободила руки и отпрянула от него.

– Нет! Нет! Нет!

– Дитя мое, я не требую назвать его имя…

Ее глаза вдруг расширились, словно она увидела нечто совершенно ужасное и, едва не теряя сознание, опустилась на землю. Потом приподняла руку, указывая на что-то позади сэра Мармадьюка. Он резко обернулся. Шагах в десяти стояли и внимательно смотрели на них два человека.

– Они пришли за мной! – простонала Ева-Энн.

– Нет-нет. – Сэр Мармадьюк ласково провел ладонью по ее волосам. – Не за тобой, дитя мое, не за тобой. – Он встал и спокойно направился к незнакомцам. В руках одного их них тускло блеснул ружейный ствол.

– Эй, – раздался хриплый окрик, – эй, приятель, стой, не подходи! Что это у тебя на уме?

Сэр Мармадьюк замедлил шаг и остановился в ярде от незнакомцев.

– А вы кто такие? – спокойно спросил он. – Кто вы и что вам здесь надо?

Человек средних лет в меховой шапке изумился, увидев босые ноги джентльмена, потом взгляд его скользнул выше, изучая изысканно-элегантное одеяние нашего героя. По мере ознакомления с особой сэра Мармадьюка челюсть незнакомца отвисала все ниже, пока, наконец, его взгляд не уперся в надменное хмурое лицо джентльмена.

– Так что вам надобно, любезный? – холодно повторил вопрос сэр Мармадьюк.

– Но мы не сделали ничего плохого, сэр, – растерянно ответил незнакомец и озадаченно поскреб в затылке. – Видите ли, мы с Джо охотились неподалеку, заслышали ваши голоса и хотели взглянуть, кто это бродит среди ночи. А поскольку мы не знали, на кого наткнемся, спрятались под деревом, решив подождать, пока вы пройдете мимо.

– Все ясно! – Сэр Мармадьюк широко улыбнулся. – Ну, раз вы удовлетворили свое любопытство, тогда ни пуха ни пера!

– Спасибо, сэр, и вам всего доброго! – облегченно хором ответили охотники и поспешили ретироваться.

Сэр Мармадьюк вернулся к девушке. Она лежала на траве без чувств. Он легонько потряс ее за плечо, Ева-Энн открыла глаза и жалобно прошептала:

– О, Джон, я была уверена, что они пришли за мной, чтобы отправить на виселицу.

– Успокойся, дитя мое, успокойся! – Он осторожно приподнял ее голову, и погладил мягкие густые волосы. – Ты просто устала, дитя мое, тебе нужно хорошенько отдохнуть. Лежать бы тебе сейчас в постели, а не брести неведомо куда…

– Не ругай меня, Джон! – она расплакалась и тут же рассмеялась.

Сэр Мармадьюк, испугавшись, что у девушки начинается истерика, в отчаянье оглянулся вокруг, надеясь приметить ручей или хотя бы лужицу: он знал, что холодная вода в подобных случаях – самое верное средство. Увы, воды нигде не было видно. В панике джентльмен начал хлопать Еву-Энн по щекам, а она все смеялась и смеялась, пока обессиленно не привалилась к его плечу.