— Хорошо, я вижу, что утомил вас, — сказал Оскар, вставая. — Я получил истинное удовольствие от нашей беседы, но время поджимает. Мне все же придется это сделать.

— Послушайте, вы не можете так поступить! То, что я сделал, — сущая ерунда!

— Ладно. — Оскар опять присел на кровать и указал на лежавший на тумбочке лэптоп. — У вас есть лэптоп. Если вы хотите сорваться с крючка, то отправьте мне по электронной почте сообщение и все чистосердечно расскажите. В приватном письме. И если вы будете откровенны… ну-у… тогда черт со всем этим! Он сломал вам нос. Я извиняюсь за него. Это было неправильно с его стороны.

Оскар изучал документы последней встречи Сенатского комитета по науке, когда в комнату вошел Кевин.

— Ты когда-нибудь спишь? — спросил он, зевая.

— Нет почти что.

— Вот мне бы так. — Кевин поставил трость и сел на стул. Гостиничный номер Оскара имел спартанский вид. Он вынужден был много передвигаться из соображений безопасности, и, кроме того, лучшие номера их отеля были заняты состоятельными клиентами.

Оскар закрыл лэптоп. Он просматривал весьма интригующее сообщение — Федеральная лаборатория в Дэвисе, Калифорния, оказалась переполнена гиперинтеллектуальными мышами, что вызвало судебные иски и панику среди местных жителей, — но Оскар счел, что визит Кевина заслуживает внимания.

— Итак, — сказал Кевин, — и что дальше?

— А ты как думаешь, Кевин?

— Ну, — сказал Кевин, — думаю, сейчас начнутся всякие сложности. Поскольку я видел как это бывает.

— В самом деле?

— Да. Рассмотрим ситуацию. Здесь есть группа людей, которые вот-вот потеряют работу. Ты фактически подталкиваешь их к тому, чтобы они сплотились. Все страшно возбуждены, пытаются оказать организованное сопротивление, но этого хватит только на шесть недель, потом выяснится, что они уволены. Тогда они захлопнут, уходя, дверь у тебя перед носом и превратятся в пролов.

— Ты действительно так думаешь?

— Хорошо, возможно, и нет. Возможно, ученые-исследователи более умный народ, чем программисты, или торговцы, или рабочие сборочного конвейера… Ты знаешь, все те люди, что потеряли работу и отвалили на край света. Но вот почему каждый думает в такой ситуации: «Да их-то работа никому не нужна, но люди нуждаются в нас»?

Оскар забарабанил пальцами по крышке лэптопа.

— Это хорошо, что ты проявляешь такой живой интерес, Кевин. Я ценю это. Можешь мне не верить, но, в принципе, то, что ты сказал, для меня не новость. Я слишком хорошо знаю, что огромное число людей, что были выброшены из экономики, превращаются в организованные толпы. Я хочу сказать, они не голосуют, так что редко привлекают мое профессиональное внимание, но за последние годы им все чаще удается разрушить жизнь нам, оставшейся части населения.

— Оскар, пролы и есть «оставшаяся часть». Вот люди вроде тебя не являются «оставшейся частью».

— Я никогда не был оставшейся частью, — подтвердил Оскар. — Хочешь кофе?

— Давай.

Оскар налил две чашки. Кевин сунул руку в карман и вытащил белую палку прессованного растительного белка.

— Хочешь кусочек?

— Конечно.

Оскар глубокомысленно жевал отломленный кусок. По вкусу он напоминал морковь с мыльной пеной.

— Знаешь, — продолжал размышлять Оскар, — у меня есть свои предубеждения, — кто не имеет их, по правде говоря, — но я никогда не был против пролов. Просто мне надоело жить в обществе, раздробленном на мелкие кусочки. Я всегда жил надеждами на осуществление федеральной, демократической, национальной реформы. Такой, которая позволила бы создать государственную систему, где каждый мог бы играть достойную роль.

— Но экономика вышла из-под из контроля. Люди больше не нуждаются в деньгах.

— Ну, деньги это не все, но только попробуй прожить без них.

Кевин пожал плечами.

— Люди жили и до того, как были изобретены деньги. Деньги — это не закон природы. Деньги — всего лишь платежное средство. Ты можешь жить без денег, если заменяешь их чем-то другим. Пролы так делают. Они перепробовали миллион сверхъестественных трюков, чтобы получить то, что нужно, — блокирование дорог, грабеж, контрабанду, сбор металлолома, дорожные шоу… Кстати, учти, здесь вокруг очень много пролов. Ты ведь знаешь, как зарабатывается репутация, верно?

— Конечно знаю, но это в действительности редко помогает.

— Ну, не скажи! Я много лет жил за счет репутации. Скажем, ты приходишь к Регуляторам — их тут целые толпы. Ты появляешься в их лагере и демонстрируешь им настоящий рэп в стиле девяностых, после чего они сами стремятся наладить дела с тобой. Поскольку они видят, что ты хороший парень, и им хорошо, что ты живешь неподалеку. Ты вежливый, ты не грабитель, они могут доверить тебе своих детей, свои автомобили, свое имущество. Ты сертифицирован, как хороший сосед. Ты всегда играешь за них. Ты оказываешь им услуги. Ты не бандит. Это экономика, основанная на сетевых подарках.

— Это гангстерский социализм! Сумасшедшая и совершенно нереалистичная модель. И это очень ненадежная модель. Ты можешь всегда подкупить людей, чтобы повысить свои оценки, и тогда деньги разрушат твое фантазерство. И ты опять окажешься там, где начал.

— Это может хорошо работать. Проблема состоит в том, что организованные преступники находятся над пролами и они преднамеренно ломают сетевые сервера пролов. Им выгоднее иметь под собой неорганизованных пролов, поскольку пролы сами по себе — угроза для статус-кво. А что до денег, так тут дело в том, что жить без денег — это не по-американски. Но большая часть Африки живет вне экономики, основанной на деньгах, — они все питаются листовым белком, вырабатываемым этими голландскими машинами. Полинезия — то же самое. В Европе гарантировали ежегодные доходы, и много безработных заседает в парламентах. В Японии сети, основанные на подарках, всегда были большими. А русские и до сих пор еще считают, что собственность — это воровство, у этих бедняг денежная экономика никогда не работала. Так вот, если это настолько непрактично, то как же все другие живут таким образом? С Зеленым Хью у власти Регуляторы наконец получили целый американский штат.

— Зеленый Хью — Сталин местного разлива! Он строит культ личности!

— Я согласен, что он сукин сын, но он гигантский сукин сын. Власти его штата управляют сервером Регуляторов. Ясно же, что они появились у той авиабазы не случайно. Кочевники Хью действительно имеют то, что требуется, это вам не заставы на дороге, где ставка — иенни и проволочные побрякушки. Теперь у них есть оборудование американских ВВС — щелчок по лбу федеральному правительству. Это удачный ход! А сейчас они пасутся прямо здесь неподалеку.

— Кевин, перестань запугивать меня. Я и так знаю, что пролы — угроза. Я понял это после того первомайского бунта в Вустере в сорок втором году. Возможно, ты не обратил на него внимания, но у меня есть ленты, где все это записано, — я просмотрел их, наверное, сотню раз. Люди в моем родном штате буквально разобрали на части банк собственноручно. Это было сплошное безумие. Самая сумасшедшая вещь, какую я когда-либо видел.

Кевин прожевал свою палку.

— Ну, мне не надо было записывать на пленку, я сам там был.

— Ты? — Оскар подался вперед. — Кто заказал все это?

— Никто. Никто ничего не заказывал. Это был государственный банк, они добыли там много аппаратуры. Кто-то что-то сказал, собрались активисты, организовали нападение. И как только они разгромили банк, все исчезли и рассеялись. Никто никогда не найдет заказчиков. Не найдут даже программное обеспечение. Это было организовано с главного подпольного, глубоко законспирированного сервера. Он так глубоко запрятан, что его никто в глаза не видел.

— А почему ты участвовал в этом, Кевин? Почему ты рисковал ради такой сумасшедшей вещи?

— В основном чтобы повысить свои оценки на сервере. И еще потому что… ну, в общем, они воняли. — Глаза Кевина заблестели. — Поскольку люди, управляющие нами, занимаются закулисными махинациями, они лгут, мошенничают и шпионят. Эти сукины дети, они находятся у власти. У них и так на руках все карты, но им этого мало, они пытаются обманом и мошенничеством выудить еще побольше у обычных людей. Они получили то, что заслужили! Если бы не ноги, я бы поучаствовал в таком деле еще раз.