— Никто не ходит на конференции ради того, что записывается на пленку! Все самое интересное разворачивается в кулуарах. Мне надо туда сходить. Нужно пообщаться с коллегами.

— Нет, Грета, сейчас тебе нужно не это. У тебя есть другие приоритеты. Ты должна сегодня поехать со мной в Кембридж и побеседовать с сенатором США. Донна прибудет с минуты на минуту, она отправилась за покупками. Она все тебе сделает.

— Кто такая Донна?

— Донна Нуньес из моей команды. Консультант-имиджмейкер.

— Мне казалось, ты оставил команду в Техасе.

— Нет, Донну я взял с собой. Кроме того, у меня постоянная связь со своими помощниками. Они заняты очень важным делом — готовят почву в Коллаборатории.

Что касается Донны, то она хорошо продумала твой имидж, ты будешь в надежных руках.

Грета решительно поставила чашку на стол.

— Нет, я не хочу этим заниматься. Я не хочу тратить свое время на создание имиджа.

— А вот Рита Леви-Монтальчини тратила. У Греты округлились глаза.

— Что ты о ней знаешь?

— Помнишь, ты рассказывала мне о ней, и я понял, что эта женщина важна для тебя. Поэтому я посадил своих оппоисследователей выяснить все, что касается ее жизни. Теперь меня можно назвать экспертом по твоей ролевой модели, доктору Рите. Рита получила Нобелевскую премию за нейроисследования, и она была самым крупным ученым в своей стране. Однако доктор Рита понимала как следует играть свою роль. Она одевалась у миланских модельеров.

— С помощью одежды в науке ничего не сделаешь.

— Нет, ты сдвинешь науку с места, одеваясь как следует.

— Но я не хочу этого! Я не собираюсь заниматься черт знает чем! Я хочу просто работать в Лабе! Почему ты не можешь этого понять? Почему никто не хочет дать мне возможность заниматься моей работой? Если мне просто позволить делать только то, для чего я гожусь, мне не придется проходить через все это!

Оскар улыбнулся.

— Думаю, это чудесные чувства. Но давай поговорим как взрослые люди.

Она фыркнула.

— Не считай меня легкомысленным. Из нас двоих легкомысленно ведешь себя именно ты. Ты — национальная знаменитость! Ты не какой-то там дипломированный студент колледжа, который может спрятаться в уютной испытательной трубе. Рита Леви-Монтальчини носила лабораторные халаты, сшитые у лучших модельеров, она одевалась со вкусом, она следила за собой. Ты сумеешь быть такой же. Так что расслабься и доедай икру.

В дверь позвонили. Оскар вытер губы салфеткой, затянул потуже пижаму и сунул ноги в шлепанцы.

Приехала Донна с целой горой свертков и пакетов. С ней на втором такси прибыли две бостонские девушки, одетые по-зимнему, это были нанятые Донной помощницы.

Все три женщины оживленно болтали с молодым белым. Оскар его узнал — он не знал его по имени, но запомнил лицо, трость и высокие ботинки. Этот незнакомец был из его соседей.

Оскар отпер дверь.

— Как хорошо, что вы приехали. Добро пожаловать! Вы можете заносить все в примерочную. Клиентка сейчас подойдет туда же.

Донна одолела последние ступеньки, быстро говоря что-то по-испански. Тут Оскар обнаружил, что перед ним стоит тот самый мужчина с тростью.

— Чем могу помочь, сэр?

— Меня зовут Кевин Гамильтон. Я управляющий домом, вон тем, что выше по улице.

— Да, мистер Гамильтон?

— Я хотел перекинуться с вами парой слов с глазу на глаз об этих парнях, что тут пытались вас убить.

— Понятно. Входите. — Оскар тщательно запер дверь за гостем. — Давайте поднимемся в мой кабинет наверху. — Он остановился, разглядев вблизи трость и тяжелые ортопедические ботинки Гамильтона. — А впрочем, нет, мы можем поговорить и здесь.

Он провел Гамильтона в дневную гостиную. Внезапно появилась из ванны Грета, босая и в халате.

— Ладно, куда мне идти? — недовольно спросила она.

Оскар показал наверх.

— Там, наверху, вторая дверь налево. Гамильтон галантно отсалютовал Грете тростью.

— Привет, — ответила она и устремилась вверх по ступенькам.

Оскар ввел Гамильтона в пресс-центр и выдвинул для него алюминиевый стул. Гамильтон с видимым облегчением уселся.

— Миленькая малышка, — заметил он. Оскар ничего не ответил и сел на второй стул.

— Да я бы не стал вас беспокоить в воскресенье, но нам не хочется, чтобы в нашем округе убивали людей.

— Нет, конечно.

— Вчера я сам получил по электронке письмо, подстрекающее убить вас.

— Боже! Не может быть!

Гамильтон провел рукой по песочным прилизанным волосам. Они сверкали как начищенная до блеска сковорода.

— Понимаете, мы с вами никогда не были знакомы, но я не раз видел — вы все время приходили и уходили с разными подружками. Так что, когда я прочел в письме, что вы совратитель малолетних детей, мне было ясно, что это не соответствует действительности.

— Думаю, я прослеживаю вашу мысль, — вежливо подтвердил Оскар. — Пожалуйста, продолжайте.

— Ну, я провел такую обратную трассировку, вышел на удаленный сервер в Финляндии, вскрыл его, проследил до Турции… Я как раз загружал кое-какие лог-файлы с турецкого сервера, когда услышал выстрелы на улице. Естественно, я проверил местные уличные мониторы и просмотрел все записи передвижения в системе наблюдения… Это было вчера поздно вечером. Вот тогда я серьезно забеспокоился. А потому провел целую ночь за клавиатурой. — Гамильтон вздохнул. — Ну в общем, я все сделал для вас.

Оскар непонимающе уставился на него.

— Вы сделали — что?

— Ну, я не нашел самой программы, но выяснил, откуда она черпает сведения. Она берет все из луизианской службы новостей. Так что я их подправил. Я сообщил туда, что я вас убил. Потом послал отдельный пресс-релиз о вашей смерти, подделал заголовки, так что они приняли. Они прислали мне благодарственное письмо. Это решает вашу проблему. Их программа тупа как пробка.

Оскар обдумывал услышанное.

— Кевин, вы не хотите чего-нибудь выпить, сока, экспрессе?

— Думаю, я с ними разобрался. Мне кажется, ваши проблемы с ними на этом закончились. Я просто подумал, надо пойти вас обрадовать сразу же.

— Ну вы знаете, это не просто хорошая новость. Для меня — это замечательная новость! Вы оказали мне огромную услугу.

— А, да ничего такого, — отозвался Кевин. — Любой приличный сосед должен помогать своим. Ну если у него есть серьезные навыки в программировании. Хотя сейчас почти никого не осталось.

— Простите за нескромный вопрос, но где вы сами этому научились?

Гамильтон оперся подбородком на ручку трости.

— Сказать по правде, у отца. Он классно писал программы, работал на Route 128, пока китайцы не сокрушили нашу информационную экономику.

— Вы профессиональный программист, Кевин?

— Не смешите меня! У нас нет профессиональных программистов! Эти ваши сисадмины умеют разве что загрузить и разгрузить что-то с пиратского сайта и запихнуть это в ваш компьютер.

Оскар подбадривающе кивнул. Гамильтон взмахнул тростью.

— Искусство работы на компьютере последние десять лет стоит на месте! Оно не может развиваться, потому что нет никого, кто мог бы финансировать его развитие! Европейцы устанавливают все ваши сетевые протоколы, а китайцы воруют все, что вы публикуете… Только у тех парней, что хорошо могут кодировать, еще остались знания о компьютерах. Да, пожалуй, еще у кочевников, у тех времени хоть отбавляй, вот они тоже кое в чем разбираются. Ну и еще разные хакеры, в основном из белых меньшинств. — Гамильтон зевнул. — Ну а я не могу много ходить, так что кодирование скрашивает мне одиночество. Кактолькоты начинаешь понимать, как это делается, это становится действительно интересной работой.

— Вы уверены, что я ничего не могу для вас сделать? Я чувствую себя в долгу перед вами.

— А, да, можно. Я заведую местной службы надзора, и меня, наверное, замучают вопросами. Вы могли бы прийти попозже туда, чтобы помочь мне убедить всех, что все уже в порядке?

— Буду очень рад это сделать.

— Вот и хорошо. — Гамильтон поднялся, опираясь на палку и морщась.