Я подумал, не строят ли Девять подобных планов относительно меня. Я, конечно, понимал, что не могу бесконечно долго жить в виде одной и той же личности. И если Девять еще не пришли к выводу, что мне уже пора исчезнуть, то это лишь потому, что я жил вдали от всякой цивилизации, придерживаясь старой поговорки: «Хочешь жить спокойно, не высовывайся». К тому же я прибегал к необходимым мерам предосторожности, периодически выбираясь в Англию или в другие, так называемые «цивилизованные» места. В таких случаях я всегда красил волосы в седой цвет и с помощью макияжа придавал лицу соответствующий старческий вид.

Думаю, что Калибан находился в таком же положении. По тому, что мне удалось услышать из болтовни Риверса с Симмонсом, можно было сделать вывод, что Доку не удалось сделать так, чтобы его имя и способности остались незамеченными остальной частью человечества. Один писака, специалист по дешевым романам для легкого чтения, как-то разузнал о нем, о его опытах и таинственной клинике, где проводилось перевоспитание преступников. И он сделал из Дока героя целой серии нелепых научно-фантастических рассказов, некоторые эпизоды которых основывались на действительных случаях. Если я правильно понял, эти двое стариков играли в рассказах далеко не второстепенные роли. Но они в них, как и Калибан, выступали под другими именами. < Речь идет о серии романов о Доке Севидже.>

Глава XXIII

Четвертая пещера была огромна. В ней расположилась целая деревня, состоящая из собирающихся на месте бунгало. Дно пещеры ярко освещалось многочисленными электрическими фонарями, висящими на высоких каменных столбах. Все бунгало были снабжены электричеством, центральным отоплением, горячей и холодной водой. В них стояла хорошая мебель, в холодильниках всегда был запас свежих продуктов. Бары ломились от выпивки и курева.

За то время, пока я был Глашатаем, я узнал множество вещей. Я побывал более чем в двадцати пещерах. Но мне так и не удалось узнать, откуда поступала провизия, где находилась электростанция и откуда шла вода. Я не знал также, где находится проход, которым пользовались только те, кто входил в эту Девятку.

Глашатай оставил нас в центре поселка. Калибан вошел в домик, на котором висела дощечка с его именем. Я огляделся и увидел тот, что был предназначен для меня. Там наконец-то я смог побриться и принять горячую ванну. После этого я решил плотно перекусить. Еда готовилась знаменитым французским поваром. Я набросился на блюда и лишь с трудом заставил себя притормозить: мне не хотелось иметь битком набитый желудок во время церемонии в пещере Совета.

В обеде мне помогала, вернее – сервировала стол и меняла блюда – высокая стройная датчанка с огненно-рыжей шевелюрой на голове и изумрудно-зелеными сверкающими глазами. Хохолок на ее лобке был самым нежным из всех, которых я когда-либо касался. Графиня Клара Экджайер была почти такого же высокого роста что и я, и сложена как истинная богиня. Я очень давно и очень интимно знал ее, поскольку мы уже несколько раз встречались во время посещения пещер.

Пообедав, я прилег отдохнуть. Графиня пристроилась рядышком и поцеловала меня. Я ответил ей со всем пылом, на который она могла рассчитывать. Потом я ласкал ее большие, тяжелые, прекрасной формы груди, нежно щекоча и покусывая огромные, мгновенно затвердевшие соски. Со страстью вновь обращенных мы предались всем любовным играм, свойственным такой опытной и лишенной любых предрассудков паре, как наша. Графиня становилась все горячее и настойчивее в ласках, когда наконец заметила, что несмотря на все наши совместные усилия мой член висит как плеть и не выказывает ни малейшего признака приближающейся эрекции. Даже то, что она взяла его в рот и сосала некоторое время, не произвело на него ни малейшего впечатления. Клара несколько растерялась и. я бы сказал, даже обиделась.

– Как это должно быть ужасно для тебя! – воскликнула она.

– Не стоит из мухи делать слона, ничего страшного! – ответил я.

– Ничего страшного? Тогда чего же ему нужно? Я не ответил. Она продолжила:

– Мне рассказали, что произошло на мосту между тобой и Калибаном.

Она вздрогнула, но потом, к моему большому удивлению, весело рассмеялась.

– Да, это, вероятно, было зрелище! Дуэль на х… Но что с вами случилось?

– Я предпочел бы не знать этого, – ответил я. – По крайней мере в том, что касается меня. Почему? У Калибана что, тоже есть какие-то проблемы?

– Если не считать тебя, то я не знаю более красивого мужчины, чем он. Но ему все портит эта чудовищная штучка, бедненькому. Ему нужны женщины с очень широкой… ну, ты понимаешь.

Я в этом сомневался. Я прочел почти все публикации, касающиеся раздела медицинской патологии. И я ни разу не встретил описаний случая, чтобы мужской член, каким бы большим он ни был, не мог быть введен в женское влагалище, если к тому же перед этим он был предварительно смазан. При условии, что женщина будет нормального телосложения, без чрезмерно сильных сфинктеров и не будет заранее бояться предстоящей процедуры. Я поделился этими научными наблюдениями с графиней Кларой. На что она ответила:

– Может быть, ты и прав. Я однажды предложила ему сделать попытку со мной. Мне казалось, я смогу сделать так, чтобы он проник в меня, и, к тому же, я действительно желала его. Но Док не захотел. Он заявил мне, что это физически невозможно. Взамен этого он предложил мне «раскурить ему трубку», за неимением лучшего. Но тут уж я не захотела. Я никогда не прочь пососать и даже, можно сказать, люблю это, но при условии, что меня потом трахнут. Что делать, у каждого свои странности. Тем не менее он спит со своей кузиной, Патрицией Вайлд, она же Триш.

– Она одна из наших?

– Да. Эта очень красивая девочка. И такого же цвета, как он. Я бы сказала, что она – это Калибан в женском варианте. Но они никогда не бывают в пещерах одновременно. Однажды, совершенно случайно, я оказалась в одной смене с ней. Мы познакомились, но тогда я не могла себе и представить ее возможной связи с Доком, пока не встретила ее однажды на одной из улиц Нью-Йорка, где я была в туристической поездке. Она пригласила меня к ним на обед. Оказывается, Док снимает квартиру в Эмпайр Стейтс Билдингс, представляешь! Во время обеда мы не могли говорить о Девяти, так как остальные гости не были посвященными. Но потом, оставшись одни, мы довольно мило поболтали. Мимоходом Триш дала мне понять, чтобы я не очень-то крутилась вокруг ее Дока. Она хотела, чтобы вне пещер он был только ее и ничей другой. Она была очень откровенна со мной, несмотря ни на что. Пат призналась, что Доку удастся проникнуть в нее, хотя она при этом ужасно мучается и предпочитает ублажать его ртом. К сожалению, Док всегда испытывал моральное отвращение к так называемой «любви по-французски».

– Да? – удивился я. – Гляди-ка!..

– Ему с двухлетнего возраста стали внушать строгие моральные принципы, – объяснила она. – Занятия спортом сделали из него замечательного атлета и самого сильного человека в мире. Не считая тебя, конечно, дорогой Джек. Я не думаю, что ему удалось бы это, если бы с рождения в нем не были бы заложены необходимые качества. А его мускулатура! Никогда не видела мужчины, более пропорционально сложенного, чем он. За исключением тебя, конечно. И, что уж совсем редко случается, он наделен выдающимися научными способностями. Мало того, что он стал прекрасным хирургом (кстати, он практикует под псевдонимом), Дон изучал и проводил исследования в области химии, физики, антропологии, лингвистики и занимался еще целой кучей всяких научных проблем. Подобная эрудиция тоже своего рода извращение. Его отец вбил себе в голову, что его сын должен стать настоящим суперменом, призванным бороться со Злом во всех его проявлениях и защищать бедных вдов и сирот.

– В общем, нечто вроде супербойскаута, так?

– В каком-то смысле, да. Его отец прямо-таки до посинения ненавидел Зло, можно сказать, почти физически. Ты знаешь, что он был убит гангстерами?