Вот и в этот предобеденный час в зале, напоминающем огромный аквариум, плавала лишь парочка официанток. Какой-то неряшливый старик, занявший столик у двери, глодал карандашный огрызок, который на самом деле был куриной костью, ещё парочка посетителей кроила бутылку белой. Тимонин вдохнул неаппетитные запахи, сел за круглый стол у витрины с видом на пыльную улицу и попросил официантку принести чего-нибудь повкуснее.

– У нас только комплексы, – женщина вытащила из кармана фартука и полистала блокнотик. – Советую комплекс номер два.

– Давайте номер два. И еще, я хотел бы видеть Зудина.

– Валентин Петрович будет после трех.

Тимонин проглотил комплекс номер два, даже не почувствовав его вкуса, выпил стакан водки и покинул «Императрицу», не зная, чем себя занять. Он долго бродил по улицам пока не наткнулся на витрину, заставленную голыми манекенами в париках и надписью «парикмахерская» по стеклу. Он зашел в тесный мужской зал, где, читая газету, скучал один единственный пожилой мастер. Занял кресло и велел побрить себя и сделать хорошую стрижку.

Через двадцать минут мастер закончил работу, помассировал гладко выбритые щеки Тимонина вонючим кремом. Затем смотал с его шеи белую тряпку, снял с груди клеенчатый детский слюнявчик. Парикмахер решил, что с этого пижона в шелковой рубашке и модных портках запросто можно взять двойную, нет, тройную цену. Заплатит, не глазом не моргнет, не поморщится. Тимонин встал с кресла, подошел ближе к зеркалу и повертелся перед ним.

– Модельная стрижка, супер люкс.

Мастер поднял кверху большой палец и огласил цену.

– И за это дерьмо я ещё и платить должен? – удивился Тимонин.

– Модельная стрижка, – мастер развел руки в стороны. – Так стригутся…

– Лавочники с вашего поганого базара.

– Но как же, – попытался вставить слово мастер. – Я ведь…

Тимонин пнул ногой кресло.

– Пошел к черту, идиот, засранец долбанный, – объявил он. – Был бы ты помоложе, я бы заставил тебя выпить все дерьмо, которое тут стоит.

Тимонин показал пальцем на столик перед зеркалом, заставленный рядами шампуней и одеколонов. Он взял портфель и вышел из парикмахерской, хлопнув дверью так, что треснуло стекло в витрине. Еще четверть часа он слонялся по городу. Вышел на широкий проспект и, наконец, решил передохнуть. Занял место на лавочке возле фирменного косметического магазина «Далкон». Закурив, стал наблюдать за человеком-рекламой, расхаживающим перед входом в косметический рай.

Мужчина обильно потел и припадал на одну ногу, он страдал радикулитом и похмельем. К его спине и груди были прикреплены прямоугольные, скрепленные один с другим рекламные щиты метровой длины. На желтом фоне черные буквы: «Вы хотите похудеть за месяц на 10 килограммов? Мы решим эту проблему. „Далкон“ дает гарантию на новый препарат „Ведист“, которым уже пользуется вся Европа».

Хулиганистые мальчишки давно пририсовали к цифре 10 жирный ноль. Тимонин встал на ноги и стал ходить за человеком-рекламой, разглядывая буквы на заднем щите. Он силился прочитать то, что было написано на щите, но не мог осилить и двух слов. Вроде бы, что-то по матерному? Но что? Человек-реклама, в свою очередь, поглядывал на Тимонина. Наконец, похмельная жажда переборола природную подозрительность.

– Я вижу, вы приличный человек, – сказал мужчина. – Можно вас попросить об одолжении? Мне надо отойти всего на четверть часа. Вы не наденете на себя рекламу? С меня стакан.

– Стакан? – задумался Тимонин.

– Значит, договорились, – обрадовался мужчина.

Представитель «Далкона» живо перекинул лямки рекламных щитов через плечи Тимонина и скрылся из виду. Ничего не оставалось, как начать курсировать перед магазином. Через пять минут к Тимонину подошла раздобревшая в боках дама.

– Скажите, это средство и вправду такое радикальное?

– Радикальное, – кивнул Тимонин.

– За месяц можно похудеть на сто килограммов?

– Можно, – отозвался Тимонин. – Я сам похудел на сто килограммов.

Женщина скрылась за дверью магазина. Тимонин стащил с себя рекламу, подбросил её вверх и, размахнувшись, насквозь пробил мощным ударом кулака. Затем он разорвал щиты надвое, зашвырнул испорченную рекламу на газон и отправился обратной дорогой к «Императрице».

За то короткое время, пока Тимонин бесцельно слонялся по городу, освежался в парикмахерской и портил рекламу парфюмерного магазина жизнь Валентина Петровича Зудина изменилась коренным образом. Он пережил тяжелую душевную травму. И проводил взглядом корабль семейный жизни, пошедший ко дну.

Неделю назад Зудин, придравшись к пустяку, уволил бармена. На самом деле причиной увольнения стала не продажа левой водки, а пошатнувшееся материальное положение хозяина «Императрицы», уже давно влачившей жалкое существование. Теперь Зудин из соображений экономии сам терся животом о стойку, подавал горячительные напитки посетителям, и прикидывал, к чему придраться и кого из официанток уволить следом за барменом.

Страдания Зудина усугубляла жена Алла. Муж подозревал, что неработающая супруга в его отсутствие погуливает с Осетровым, грузчиком с мебельной фабрики. Этот поганец поддерживал отношения с ней до того времени, как Алла, поставив колотушку в паспорте, связала свою жизнь с Зудиным. Видимо, из чистой корысти. Но сердце чуяло: та любовь не оборвалась, она продолжается под носом обманутого супруга.

Однако прямых доказательств измены как не было, так и нет. Время от времени Валентин Петрович заявлялся домой в неурочное время, когда его возвращения молодая жена никак не могла ожидать. Он тихо отпирал дверь своим ключом и чуть не бегом устремлялся в спальню. В полдень Зудин решил устроить очередную плановую проверку.

Он снял с себя фартук и велел официантке встать на его место за стойкой. Он заперся в своем кабинете, набрал номер домашнего телефона и сказал жене, что звонит просто так, от нечего делать. Он застрял на базе, ждет, когда подойдет его очередь загружать машину овощами. Алла ответила, что скучает и ждет любимого к ужину.

Зудин повесил трубку, переоделся, вышел из задней двери. Он сел в потрепанные «Жигули» и поехал домой, в городской пригород, где Зудин свил семейное гнездо в небольшом доме с мансардой и фруктовым садом. По дороге Зудин размышлял о том, как половчее застукать жену на месте супружеской измены. Он пришел к выводу, что Алла ловка и расчетлива, на примитивную уловку не попадется. Наверняка сейчас она действительно стряпает ужин или смотрит телевизор, изображая из себя добродетельную супругу.