Здесь нам с тобой, победив городские химеры, Ясный покой приходил и в словах и в слезах. Если ж уйдем, то уйдем обязательно с верой, С верой, что вслед нам помолится старый Монах.
1984
- Чад, перегар бензиновый.
Чад, перегар бензиновый. В воздухе вой висит Девяносто пяти лошадиных И пяти человеческих сил
Словно мы стали сами Валами, цепями, поршнями, Ревущими на рассвете В этом проклятом кювете.
Словно с машиной братья мы, Как корабль кораблю. Бревна вместе с проклятьями Падают в колею.
Падают, тонут, скрываются, Захлебываются в снегу. Шофера голос срывается: -Крышка! Кончай! Не могу!
Видели мерзлые ветви, Как мы легли на настил, Как остывали под ветром Сто измученных сил.
Как умирали снежинки, Падая на капот, Как на щеках морщинки. Перепрыгивали пот
Но кто-то плечо шинели Вдруг деранул сплеча: -Долго ли, в самом деле, Будем мы здесь торчать?
И, сокрушив законы, Вечных устоев курсив, Вдруг поднялись миллионы Нечеловеческих сил.
Стали огромными плечи, Лес лег травой к ногам... Ясно, что крыть было нечем Этим густым снегам.
Долго еще под ветром Нам трястись и курить. ЗИС глотал километры, Мы - свои сухари.
Мимо неслись селения, Мотор вперед уносил Обычнейшее явление Пять человечиских сил.
Февраль 1957
- Черная вершина мерзлой ели
... Черная вершина мерзлой ели Над вечерней синевой лугов. Свернуты декабрьские метели В серые перины облаков.
Вот плетень, скосившийся убого, Огонек, как видно у костра. Санная скрипучая дорога Не спеша спускается с бугра.
На бугре в снегу стоят осины. Родина! Ты слышишь ли меня? Выплывает вечер темно-синий Из небес старинного литья.
Декабрь 1953
Чукотка
Hm Em F#7 Hm Мы стояли с пилотом ледовой проводки,
Em A D H7 С ледокола смотрели на гаснущий день.
Em A D G Тихо плыл перед нами белый берег Чукотки
Em F#7 Hm И какой-то кораблик на зеленой воде.
Там стояла девчонка, по-простому одета, И казалось, в тот вечер ей было легко, И, рукой заслонившись от вечернего света, С любопытством глядела на наш ледокол. Вот и все приключенье. Да и вспомнить - чего там? Пароходик прошлепал, волнишка прошла. Но вздохнул очень странно командир вертолета, Философски заметив: "Вот такие дела".
Ледокол тот за старость из полярки списали, Вертолетчик женился, на юге сидит. Да и тот пароходик уж ходит едва ли, И на нем та девчонка едва ли стоит. А потом будут в жизни дары и находки, Много встреч, много странствий и много людей... Отчего же мне снится белый берег Чукотки И какой-то кораблик на зеленой воде? И некстати мне снится белый берег Чукотки И какой-то кораблик на зеленой воде.
1973
Шхельда
Кончилось лето жаркое, Hm6 Em6 Шхельда белым-бела. F# Hm F#9 Осень, дождями шаркая, Hm H7 Em В гости ко мне пришла. A7 D Снова туманы, вижу я, H7 Em Свесились с гор крутых, A7 D F#+5 Осень - девчонка рыжая, Hm H7 Em Ясная, словно ты. F# Hm
Что ты так смотришь пристально,Толком я не пойму, Мне, словно зимней пристани, Маяться одному, Тихие зори праздновать, Молча грустить во тьме... Наши дороги разные, И перекрестков нет.
Ты ведь большая умница,Вытри с лица слезу. Горы снегами пудрятся, Вот и сидим внизу. Снова дожди тоскливые, А наверху метет... Песни, как версты, длинные, Парень один поет.
Этот летчик был мальчишка
B Этот летчик был мальчишка
C B Из далекого Кентукки, B Дул в бейсбол, зевал над книжкой,
F C F Продавал бананов штуки.
Cm Чтоб ни делал он на свете,
F Песню пел, что всем знакома:
B Eb B G О, как ярко солнце светит
Cm F B У меня в Кентукки дома.
Мир для парня очень прост: В мире сорок восемь звезд, Где прикажут - там воюй, А помрешь, так не горюй. И разносит песню ветер По всему аэродрому: О, как ярко солнце светит У меня в Кентукки дома.
Под крылом страна чужая, Бомбы землю разрывают, Хмур радист, хандрит пилот, Что вы, братцы, за народ? Ничего, что день невесел, Мы вернемся, выпьем рома... О, как ярко солнце светит У меня в Кентукки дома.
Но однажды, утром рано, Он был сбит в бою тараном И он бредит на рассвете, Погребенный в груде лома: О, как ярко солнце светит У меня в Кентукки дома.
---------------------------------------------------------------------------------------------
Вариант: (после 2 куплета)
Автомат приник к стене,
Пить полезно на войне.
Нынче вылетов не жди
Пятый день идут дожди.
Он с утра лежит в кювете,
Мечет молнии и громы...
О, как ярко солнце светит
У меня в Кентукки дома.
11 февраля 1953
Я в долгу перед вами.
Am Dm Снег над лагерем валит. Гнет палатки в дугу. G7 C Я в долгу перед вами. Словно в белом снегу.
A7 Dm Я все память листаю, завалясь на кровать.
G C Я в Москву улетаю, чтобы долг свой отдать.
E7 Am Чтобы долг свой отдать. Чтобы долг свой отдать.
Где же вы пропадали. Этих лет и не счесть. Отчего не писали, я бы знал, что вы есть, И московский троллейбус столь банальный на вид Обогнул бы весь глобус от беды до любви.
Претендуя на имя и ваши права. Шли ко мне все иные имена и слова. То трубил я охоту, то я путал следы. То туман за болотом принимал за сады.
То я строил квартиры, в которых не жил. То владел я полмиром, в котором тужил. От забот тех осталось чемодан да рюкзак. Книги, письма, да жалость, что все вышло не так.
Спит пилот на диване - кто ж летает в пургу. Я в долгу перед вами, словно в белом снегу. Отчего так нескоро и с оглядкой бежит Телеграмма, которой ожидаешь всю жизнь?
Я думаю о вас
Am E7 Am Разрешите вам напомнить о себе,
A7 Dm О своей незамечательной судьбе.
G C Я как раз на верхней полочке лежу, Dm E7 Am В данном случае бездельничаю - жуть!
Люди заняты исканием дорог, Люди целятся ракетой в лунный рог, Люди ищут настоящие слова, Ну, а я лежу и думаю о вас.
С этой мысли пользы, право, никакой, Вот промчался скорый поезд над рекой. О реке бы мне подумать в самый раз, Ну, а я лежу и думаю о вас.
А народу - просто полное купе, Кто-то в карты, кто-то хочет просто спеть, Чья-то нежная клонится голова, Ну, а я лежу и думаю о вас.
Ы-то думаю, что думаете вы, Как вы были замечательно правы, Рассказав мне поучительный рассказ, Что не нужно больше думать мне о вас.
Что любовь ненасться быстренько сотрут, Что единственное счастье - это труд. Я, ей-богу, понимал вас в этот час, Но, представьте, я-то думал все о вас.