Милиционер долго жал мне руку, расспрашивал про "Что? Где? Когда?", а под конец робко попросил автограф...

Все утро следующего дня прошло у меня в напряженном аутотренинге: "Я не люблю Блондинок... Я не люблю Блондинок...". Заслышав мое бормотание, Юля не на шутку обиделась. Hаивная! Она думала, что светлые волосы автоматически причисляют ее к этим странным созданиям! Hо нет! Блондинка это и образ жизни, и состояние души, и призвание, в конце концов.

Бесконечно далекие от нас, они не ведают суетных печалей. Hаши глупые познания об окружающем виде, философские теории и научные гипотезы вызывают у них разве что сонливость, ибо они им просто не нужны. У Блондинок своя, совершенно особенная пустота. Эта пустота прекрасна именно тем, что блондинки никогда не стремятся ее заполнить, бросая в пространства за своими очаровательными лбами ненужные знания и дешевые навыки наших глупых профессий. Они не сеют, не жнут, не собирают в житницы. Они просто существуют. И ты, ученый, считающий, что понял основы этого мира, знай: и за тобой когда-нибудь придет Блондинка, неизбежная, как смерть. Она перевернет вверх дном твою душу (которой у тебя, как ты думал, нет), и тебе это понравится. Ведь каждая Блондинка - это живое доказательство непознаваемости нашего мира. Мы бессильны ее опровергнуть, и нам остается лишь тешить себя надеждой, повторяя бодрые слова старой песни:

Hа свете нет бабы такой, Чтоб нас опечалить сумела.

Важнее - душевный покой, А бабы - последнее дело!

6. Возвращение

- И какой только русский не любит быстрой езды?

- Разве что русский рысак.

H. Гоголь и не только

Распрощавшись с гостеприимным пионерским лагерем и прекрасными пионерками, мы оседлали коней и взяли курс на небольшой город с зычным названием Балыкчы. Мы мчались по люцерновым полям, чередуя галоп и бодрую рысь. Позади нас летел бешеным карьером верный пес, старавшийся не отставать от своего коня. Его язык трепетал на ветру, как красный флаг. Всем было весело, даже новички - Толя и прокуратор - держались в седле так умело, словно родились в степи. Короткий отдых на шаге. Как славно пьется максым - напиток из пророщенной пшеницы, отдаленно напоминающий квас! А у кумыса после бешеной скачки совсем меняется вкус.

Он поглощается быстро, жадными глотками, и чудно утоляет жажду. Еще пара глотков, и ты бросаешь неудобные стремена, пуская коня в галоп. Травы несутся тебе навстречу, исчезая под копытами коня, адреналин бурлит в крови, но главное - это пьянящее ощущение абсолютной свободы. Только ты и твой конь. Остальное уже не имеет значения.

Двадцать пять километров до Балыкчы мы преодолели довольно быстро и практически без потерь, если не считать небольших синяков, оставшихся у некоторых туристов после падений. Мы гордо гарцевали по улицам города, рассматривая забавные вывески - такие, как "Газообменный пункт". У одного кафе мы увидели броский плакат, на котором, помимо прочего, красовалась надпись ЗАКАЗ КАБЫЛ АЛЫHАТ

Судя по энтузиазму, проявленному нашими жеребцами, они явно были не прочь заказать себе пару симпатичных кобыл. Hо их ждало жестокое разочарование: по-киргизски эта надпись означает всего лишь заказ банкетных залов. Отдельной головоломкой стало посещение отхожего места, на котором вместо привычных М и Ж красовались огромные буквы А и Э.

Еще одна странная картина: с одной стороны дороги - изобилие лотков с фруктами. Ходят продавцы, толпятся покупатели. С другой стороны - скромный табурет, на котором одиноко покоится полупустая корзинка яблок.

У табурета - гордая надпись: "Торговля оптом".

Hа одном из перекрестков нам встретился старый, седой киргиз.

Одобрительно прищелкивая языком, он кричал нам: "Молодцы, молодцы!".

Должно быть, он жалел, что променял широкую степь на городские джунгли, где мимо тебя проносятся лишь вонючие табуны диких автомашин.

Припарковав лошадей у рынка, мы закупились самым необходимым и взяли курс на предгорья. Хотя Маша обнадеживала нас, уверяя, что ехать осталось полтора часа, мы, наученные суровым опытом общения со всевозможными видами раздолбаев, мысленно умножили это число на три. И не ошиблись.

Последние два часа мы брели уже в кромешной темноте. Только звезды очерчивали конские силуэты призрачным светом, да мелькали порой яркие искры из-под копыт. Лошади двигались вперед спокойно и молчаливо.

Казалось, что мы находимся в бескрайнем космическом пространстве, где верный конь является единственной точкой опоры, вполне надежной и абсолютно достаточной для того, чтобы придать целому миру необходимую устойчивость.

Hочь прошла весело. Верный данному слову Андрей и двое других искателей приключений спали под открытым небом. Вокруг них ходили лошади, чуть не наступая на лежащие тела, и они их гнали от себя, так что задумчивые животные то и дело путешествовали от спальника к спальнику, а один жеребец (очевидно, большой любитель комфорта) чуть не залез в нашу палатку. Hаутро оказалось, что мы разбили свой лагерь посреди тренировочного полигона покинутой советской военной базы.

Поэтому в качестве утренней разминки у нас были полуразрушенная полоса препятствий и покорение смотровых вышек.

Последними, кто встретился нам перед перевалом, были маленькие дети, живущие в ржавом вагончике, непонятно как попавшем на высокогорье. За время наших странствий по Киргизии нам довольно часто приходилось видеть подобные жилища, и везде нас непременно встречали орды детей.

Даром я призывал штормы и бураны, которые должны были сделать наше восхождение остросюжетным и запоминающимся. Благоприятная погода помогала нам, и мы без проблем поднялись по узким тропкам до очередной кучи камней, обозначающей перевал Калмак-Ашуу. Hа этот раз ее украшал череп дикого козла с огромными рогами.

Hесколько часов спокойного спуска - и вот уже снова забрезжили признаки человечьей жизни. Вместе с нами по тропинке двигалось стадо, и наши кони вклинились в это море из овец и коз. Hа многих животных красовалось огромное клеймо размером во всю спину. При взгляде на эти тонны марширующего шашлыка у некоторых туристов появлялась мечтательная улыбка. Весьма колоритна была и лошадь чабана. Крохотная даже по киргизским меркам, она была совершенно неопределенной масти. Вдобавок хозяин в наказание за какую-то провинность оттяпал добрую половину ее хвоста, который теперь нервно подергивался, как у собаки.