— Какие проценты?

— Пять процентов в год.

Мистер Метакса засмеялся.

— В год! — сказал он. — По пяти процентов в месяц.

— В месяц! Но это составит шестьдесят процентов в год.

— Верно.

— Да ведь это страшные проценты!

— Я не просил джентльменов прийти ко мне. Они пришли по своей доброй воле. Вот мои условия, и джентльмены могут принять или не принимать их.

— Так я не принимаю их! — и адмирал с сердцем встал с кресла.

— Подождите одну минуту, сэр. Присядьте, пожалуйста, и мы с вами переговорим об этом деле. Вы мне предлагаете нечто необычное, и мы можем найти какой-нибудь другой способ, чтобы исполнить ваше желание. Разумеется, то обеспечение, которое вы предлагаете, даже и не может считаться обеспечением, и человек в здравом уме не даст под него и пяти тысяч пенсов.

— Не может считаться обеспечением? Почему же так, сэр?

— Вы можете умереть завтра. Вы — человек не молодой. Который вам год?

— Шестьдесят четвертый.

Мистер Метакса просмотрел длинный столбец цифр.

— Это — таблица актуариуса, — сказал он. — В вашем возрасте человек может прожить только несколько лет, и то в таком случае, если он хорошо сохранился.

— Вы намекаете на то, что я не хорошо сохранился?

— Надо сказать правду, адмирал, жизнь на море тяжелая. Моряки в молодости бывают людьми веселыми и живыми, и им все нипочем. А когда они становятся старше, то им все-таки приходится работать, не покладая рук. и им нет времени отдохнуть или успокоиться. Я не считаю полезною для здоровья жизнь моряка.

— Вот что я скажу вам, сэр, — сказал с запальчивостью адмирал: — если у вас есть две пары фехтовальных перчаток, то вы увидите, что я нанесу вам рану после трех приступов. Или же, если мы пойдем с вами вперегонки отсюда до собора св. Павла, то я обгоню вас, и вот этот мой приятель будет свидетелем. Я вам докажу, старик я, или нет.

— Это совсем не относится к делу, — сказал ростовщик, презрительно пожимая плечами. — Дело в том, что если вы умрете завтра, что же останется мне тогда в обеспечение?

— Я застрахую свою жизнь и полис передам вам.

— Если только в каком-нибудь обществе примут вашу жизнь на страх, в чем я очень сомневаюсь, то с вас возьмут не меньше пятисот фунтов стерлингов страховкой премии в год. Едва ли вы будете в состоянии затратить так много.

— Хорошо, сэр, но что же вы намерены предложить мне? — спросил адмирал.

— Для того, чтобы услужить вам, я мог бы устроить это дело другим манером. Я пошлю за доктором, который вас освидетельствует и скажет, долго ли вы можете прожить. Тогда и я увижу, что можно сделать.

— Прекрасно. Я ничего не имею против этого.

— На нашей улице живет отлично знающий свое дело доктор. Его фамилия Прауди. Джон, беги за доктором Прауди!

Мальчик побежал исполнять это поручение, а в ожидании доктора мистер Метакса сел за свою конторку и принялся чистить свои ногти, делая при этом краткие замечания насчет погоды. Вскоре на лестнице послышались шаги; ростовщик выбежал из комнаты, пошептался с кем-то за дверью и вернулся с широкоплечим, толстым, грязно одетым человеком, в очень поношенном сюртуке и очень старом цилиндре.

— Доктор Прауди, джентльмены, — сказал мистер Метакса.

Доктор поклонился, улыбнулся, поспешно снял с себя шляпу и вынул из нее свой стетоскоп с видом заклинателя на сцене.

— Которого из этих джентльменов мне нужно освидетельствовать? — спросил он, смотря прищурившись то на одного, то на другого из них. — Ах, это вас! Расстегните только ваш жилет. Не нужно расстегивать воротника. Благодарю вас! Дышите всей грудью! Благодарю вас! Девяносто девять! Благодарю вас! Ну, теперь задержите на минуту дыхание. О, о, что я слышу!

— Что такое? — спросил адмирал совершенно спокойным тоном.

— Та, та, та! Это очень жаль. У вас был ревматизм?

— Никогда.

— У вас была какая-нибудь серьезная болезнь?

— Никогда.

— Ах, да, вы — адмирал. Вы были за границей, под тропиками, а там малярия, лихорадка, — я знаю.

— Я не был никогда болен.

— Насколько вам самим известно; но вы вдыхали в себя нездоровый воздух, и это подействовало на ваше здоровье. У вас в сердце шум — небольшой, но его можно ясно слышать.

— Это опасно?

— Со временем может сделаться и опасным. Вам не нужно много ходить.

— О, в самом деле? А если я пробегу полмили, то это будет для меня вредно?

— Это будет очень опасно.

— А милю?

— От этого вы почти наверное умрете.

— А больше этого у меня ничего нет?

— Нет, но если сердце слабо то значит и все слабо и так долго прожить нельзя.

— Вы видите, адмирал, — заметил мистер Метакса в то время, когда доктор прятал опять свой стетоскоп в шляпу, — мои замечания были отчасти верны. Я очень сожалею о том, что мнение доктора не в вашу пользу, но так как это относится к делу, то должны быть приняты некоторые предосторожности.

— Конечно. Значит, освидетельствование кончено?

— Да, и мы можем сейчас же приступить к делу. Я очень желаю быть вам полезным. Как вы думаете, доктор, сколько времени может, по всей вероятности, прожить этот джентльмен?

— Ну, это довольно щекотливый вопрос, — сказал мистер Прауди, как будто бы в замешательстве.

— Ничуть, сэр. Говорите прямо! Я слишком часто видел смерть лицом к лицу, а потому и не боюсь ее теперь, если бы она даже стояла так близко, как вы.

— Хорошо, хорошо; разумеется, я должен сказать средним числом. Ну, скажем два года? Я думаю, что два-то года вы проживете.

— За два года вы получите 1600 фунтов стерлингов пенсии. Ну, я сделаю для вас все, что могу, адмирал! Я дам вам 2000 фунтов стерлингов, а вы можете передать мне вашу пенсию до вашей смерти. С моей стороны, это будет только спекуляция. Если вы умрете завтра, то я потеряю свои деньги. Если предсказание верно, то я тоже потеряю часть денег. Только в том случае, если вы проживете немного дольше, я верну свои деньги. Вот все, что я могу для вас сделать.

— Значит, вы хотите купить мою пенсию?

— Да, за две тысячи фунтов стерлингов.

— А если я проживу двадцать лет?

— О, в таком случае моя спекуляция будет гораздо удачнее. Но ведь вы слышали мнение доктора?

— Вы мне выдадите деньги сейчас же?

— Тысячу вы получите сейчас. А другую тысячу я попрошу вас взять мебелью.

— Мебелью?

— Да, адмирал. Мы дадим вам за эту сумму великолепную обстановку. Обыкновенно все мои клиенты берут половину мебелью.

Адмирал сидел в страшном недоумении. Он пришел сюда за тем, чтобы достать денег, и ему было очень горько идти назад, не получив их и не имея возможности помочь своему сыну, который нуждался в каждом шиллинге, и этим выручить его из беды. С другой стороны, он уступал так много и получал так мало. Но все-таки что-нибудь. Не лучше ли взять что-нибудь, чем идти назад с пустыми руками? Он увидал на столе чековую книжку в желтом переплете. Ростовщик открыл ее и обмакнул свое перо в чернила.

— Ну, что же, написать мне чек? — спросил он.

— Я думаю, адмирал, — заметил Уэстмакот, — что нам лучше погулять и позавтракать прежде, чем мы решим это дело.

— О, мы можем сделать это и сейчас. Было бы нелепо откладывать дело, — Метакса говорил с жаром и сердито смотрел своими прищуренными глазами на невозмутимого Чарльза.

Хотя адмирал мало понимал в денежных делах, но он видел на своем веку много людей и научился читать их мысли. Он увидал этот ядовитый взгляд и заметил также и страшное нетерпение, которое проглядывало у комиссионера, несмотря на то, что он принял на себя небрежный вид.

— Вы говорите правду, Уэстмакот, — сказал он. — Мы немножко пройдемся прежде, чем решим это дело.

— Но, может быть меня не будет в конторе после полудня.

— Ну, так мы назначим другой день.

— Но почему же вы не хотите решить дело сейчас?

— Потому что я этого не желаю, — отвечал очень коротко адмирал.

— Очень хорошо. Но помните, что мое предложение имеет силу только на нынешний день. Если вы не примите его сейчас, то я отказываюсь.