Ваша ложь опять

Стала б распалять

Наши души гневом,

И могла б напевам

Нашим помешать

Ваша ложь опять.

Идите мимо, стряпчий-лиходей,

Клерк, фарисей, палач, мздоимец хваткий,

Писцы, официалы всех мастей,

Синклит судей, который, волка злей.

Рвет у людей последние достатки.

Сдирать вы падки с беззащитных взятки,

Но нас нападки ваши не страшат:

Сюда не вхожи крючкодел и кат.

Кат и крючкодел

Были б не у дел

В этих вольных стенах;

Обижать смиренных -

Вот для вас удел,

Кат и крючкодел.

Идите мимо, скряга-ростовщик,

Пред кем должник трепещет разоренный,

Скупец иссохший, кто стяжать привык,

Кто весь приник к страницам счетных книг,

В кого проник бесовский дух маммоны,

Кто исступленно копит миллионы.

Пусть в раскаленный ад вас ввергнет черт!

Здесь места нет для скотских ваших морд.

Ваши морды тут

Сразу же сочтут

Обликами гадин:

Здесь не любят жадин,

И не подойдут

Ваши морды тут.

Идите мимо, сплетник, грубиян,

Супруг-тиран, угрюмый и ревнивый,

Драчун, задира, скандалист, буян,

Кто вечно пьян и злостью обуян,

И вы, мужлан, от люэса паршивый,

Кастрат пискливый, старец похотливый.

Чтоб не могли вы к нам заразу внесть

Сей вход закрыт для вас, забывших честь.

Честь, хвала, привет

Тем, кто в цвете лет

Предан негам мирным

В зданье сем обширном;

Всем, в ком хвори нет,

Честь, хвала, привет.

Входите к нам с открытою душой,

Как в дом родной, пажи и паладины.

Здесь обеспечен всем доход такой,

Чтоб за едой, забавами, игрой

Ваш шумный рой, веселый и единый,

Не находил причины для кручины.

Приют невинный тут устроен вам,

Учтивым, щедрым, знатным господам.

Господам честным,

Рыцарям лихим

Низость неизвестна

Здесь не будет тесно

Стройным, удалым

Господам честным.

Входите к нам вы, кем завет Христов

От лжи веков очищен был впервые.

Да защитит вас наш надежный кров

От злых попов, кто яд фальшивых слов

Всегда готов вливать в сердца людские.

В умы живые истины святые

Роняйте, выи яростно круша

Всем, у кого глуха к добру душа!

Душ, к добру глухих,

Книжников пустых,

Нету в этом зданье.

Здесь, где чтут Писанье,

Не найти таких

Душ, к добру глухих.

Входите к нам, изящества цветы,

Чьей красоты не описать словами.

Тут днем и ночью двери отперты

Вам, чьи черты небесные чисты,

Сердца -- просты, а очи -- словно пламя.

Чтоб знатной даме можно было с нами

Здесь жить годами без забот и свар,

Наш основатель дал нам злата в дар.

В дар златой металл

Наш король нам дал,

Чтоб от бед сберечь нас;

Тот не канет в вечность,

Кто нам завещал

В дар златой металл *.

ГЛАВА LV. О том, как было устроено жилище телемитов

Посреди внутреннего двора был дивный алебастровый фонтан, увенчанный изображением трех граций, причем каждая грация держала в руках рог изобилия, а вода лилась у них из сосков, рта, ушей, глаз и прочих отверстий.

Стены, выходившие во двор, поддерживались массивными колоннами из халцедона и порфира, которые соединялись прекрасными античными арками, а под этими арками были устроены прелестные галереи, длинные и широкие, украшенные живописью, а также рогами оленей, единорогов, носорогов, клыками гиппопотамов и слонов и другими достопримечательностями.

Помещения для женщин были расположены между башнями Арктикой и Мессембриной. Мужчины занимали все остальные. Напротив женской половины, между двумя первыми башнями, были устроены для развлечения ристалище, ипподром, театр, бассейн для плавания и изумительные трехъярусные бани, где ни в чем не было недостатка, между прочим и в благовонной смолистой воде.

У реки был разбит для прогулок красивый парк с чудным лабиринтом посредине. Между двумя другими башнями помещались манежи для игры в маленький и в большой мяч. Возле башни Криэры был сад, где росли всевозможные плодовые деревья, рассаженные по косым линиям.

Сад переходил потом в большой парк, где была пропасть всяких зверей.

Между двумя следующими башнями помещалось стрельбище, где стреляли из лука, пищали и арбалета; за башней Гесперией находились одноэтажные службы, за ними -- конюшня, а перед службами -- соколий двор, коим ведали испытанные сокольничие; туда ежегодно поступали с Крита, из Венеции и Сарматии лучшие образцы разных птичьих пород: орлы, кречеты, ястребы, балабаны, сапсаны, соколы, ястребы-перепелятники, дербники и другие, которых так искусно приручали и обучали, что, вылетев из замка порезвиться в поле, они ловили все, что придется. Псарня помещалась поодаль, ближе к парку.

Все залы, покои и кабинеты были убраны коврами, менявшимися в зависимости от времени года. Полы были застелены зеленым сукном. Кровати -- вышитыми покрывалами. В каждой уборной стояло хрустальное зеркало в усыпанной жемчугом раме из чистого золота, и такой величины оно достигало, что человек виден был в нем во весь рост. Перед залами женской половины находились помещения для парфюмеров и цирюльников, через руки которых непременно должны были пройти мужчины, навещавшие женщин. Парфюмеры каждое утро доставляли в женские покои розовую, апельсинную и миртовую воду и вносили туда драгоценные курильницы, от коих исходил дым всяческих благоуханий.

ГЛАВА LVI. О том, как были одеты монахи и Телемской обители

Первое время после основания обители женщины одевались сообразно своему вкусу и желанию. Впоследствии же они по своей доброй воле ввели следующую реформу.

Они стали носить темно-красные или же розовые чулки ровно на три пальца выше колена. Кайма на чулках была из вышивок и прошивок. Подвязки были круглые, под цвет рукавчиков. Башмачки, туфельки и домашние туфли делались из алого, красного или же лилового бархата, с бахромчатыми прорезами.

Поверх сорочки надевался лиф из шелкового сукна и кринолинчик из тафты, белой, красной, коричневой, серой и т. д. На кринолинчик надевалась юбка из серебряной тафты с прошивками из чистого золота, напоминавшими. желобки на колоннах, или же, в зависимости от погоды и по желанию, из атласа, из шелка, из бархата, оранжевая, коричневая, зеленая, пепельная, голубая, светло-желтая, красная, алая, белая, а по праздникам -- юбка из золотой парчи, из серебряной ткани, отделанная у кого канителью, у кого вышивками.