– Никаких проблем. Никого не видели, ничего не знают. А на случай, если прокуратура все же влезет, – какой-то левый снайпер с крыши стрелял, рассмотреть не удалось, с места происшествия скрылся. Обычная разборка нефтяной мафии. Нормально?

– И во что нам это станет? – Иванов радоваться не стал, деловито достал блокнот и приготовился записывать.

– Ящик водки – непаленой… – Глебыч принялся загибать пальцы, – …укладка «Снега», НРС – один штук, сапоги резиновые, плащ-накидка.

– Эка его разобрало… Сапоги-то зачем?

– Зима скоро… Не дадим?

– Да куда деться-то! Это все?

– Десять банок сгущенки, два сухпая, два блока «Петра».

– Почему два блока?

– С пулеметчиком еще один боец был.

– Ясно. Все даем, грузи, вези. Вот деньги, купишь два блока «Петра». Давай, займись – нам с гостем поболтать надо…

По поводу методики допроса пленного возникла неизбежная дискуссия.

– Пытать. – Петрушин плотоядно облизнулся. – Полчаса – расскажет все, что знает.

– Да, пытать – это хорошо, – поддакнул лейтенант Серега. – Нет лучшего метода добычи информации, чем запредельные страдания хомо прямоходящего.

– Не уверен, – застеснялся Иванов. – Есть сомнения…

– Какие сомнения?! – обиделся Петрушин. – Гарантирую – расскажет все, что знает, и даже больше!

– Вот то-то и оно, – вздохнул Иванов. – Я не в эффективности сомневаюсь, а в объективности результата. Наврет с три короба, разбирайся потом, где что…

– Пока Жека будет готовиться, накидайте вопросник, – со знанием дела посоветовал лейтенант. – Несколько вопросов-провокаторов на фактор лжи. Тогда будет понятно, где оно врет. А мы поправим…

– Нам от него только информация нужна? – уточнил Костя.

– Да вот как раз наоборот. – Иванов был задумчив – все еще сомневался. – Может оказаться так, что информации у него – мизер. А нам надо, чтобы он в первую очередь сдал «связь» с нашей стороны. Если знает только в лицо и другими данными не располагает – надо, чтобы он нам его втихаря показал. Вот…

– А вы уверены, что эта «связь» есть? – прицепился въедливый Костя.

– Не уверен, – признался Иванов. – Это только мои предположения. Это просто мне хочется, чтобы так было… Однако очень может быть, что Ибрагим просто выполняет просьбы Султана и ничего такого ценного не знает. То есть используют его втемную, как это часто случается.

– Ну, тогда вообще нет смысла его допрашивать. – Костя пожал плечами. – Если все обстоит именно так, мы заранее знаем, что он скажет: пришел человек от Султана, показал фото, сказал – посадить в кабинет, потом дать знать…

– Ну уж дудки! – возмутился Петрушин. – На фига вообще привезли, спрашивается? А вдруг он что-то знает? Ведь не простим потом себе! Полковник?

– Да, в словах господина Петрушина есть рациональное зерно, – задумчиво кивнул Иванов. – Духанщик Ибрагим… Как он на этого… зятя смотрел?

– Узнал сразу, – сказал Костя. – Никаких сомнений.

– Угу… Если сразу узнал, значит, зятя ему показывали. Возможно, и твое фото тоже показывали – на всякий случай. Кроме того, нельзя не признать, что Ибрагим – очень удобная фигура для всяких шпионских делишек. В его кафе можно «забивать стрелки», не привлекая внимания, передавать через него сообщения, какие-то предметы экипировки и так далее… Значит, есть основания предполагать, что Ибрагим – одно из основных связующих звеньев между сторонами. В общем, если я не ошибаюсь на его счет и нам удастся его разговорить… мы могли бы одним махом решить все наши проблемы.

– Ладно, мы попробуем. – Костя потер ладони в предвкушении непростой работы и азартно блеснул глазами. – Работаем по старой методике антиподов, делая акцент на возможности разумной альтернативы. Жека, твоя задача – морально подготовить его к принятию консенсуса, но к острой фазе пока не приступать. Я спущусь минут через пятнадцать, а пока продумаю вопросы. Просьба – оставить амбиции, внимательно слушать, реагировать адекватно. Вот… Однако, если у меня ничего не выйдет… Извините, Сергей Петрович, – придется подарить нашего гостя господину Петрушину. Со всеми потрохами.

– И это будет правильно, – одобрил Вася. – Тогда он расколется напополам. До самой жопы!

– Пошли, старший брат, – я буду тебе ассистировать. – Лейтенант принялся закатывать рукава. – Не дадим ворогу обмануть наши чаяния…

Едва Петрушин с лейтенантом удалились в блиндаж,

Лиза, как отличница на уроке природоведения, подняла руку и елейным голоском доложила:

– У меня есть сообщение.

– Мы вас слушаем, барышня, – рассеянно кивнул Иванов. – Сообщайте.

– Позвольте взглянуть на страничку из фотоальбома, которую мы с Костей привезли из Моздока.

– А сообщение?

– Сначала – взглянуть.

– Лиза, ну что за блажь? – Полковник вытащил из кармана «состаренные» репродукции фото Руслана Балаева. – Смотри на здоровье, это лучше, ближе к действительности…

– Мне не нужен Балаев, – покачала головой Лиза. – Мне нужна страничка альбома. И я хочу, чтобы Костя тоже посмотрел…

– Может, мне дадут сосредоточиться?! – возмутился Костя. – Думаешь, это вот так запросто: посадить на «понятия» такого прожженного каторжника, как Ибрагим, и убедить его сотрудничать?

– Это важно, – неожиданно уперлась Лиза. – И, может быть, это поможет тебе в разговоре с Ибрагимом.

– Ладно, пошли, – сдался полковник. – Костя, окажем даме уважение, раз уж так настаивает…

В своем модуле полковник открыл неподъемный стальной ящик, в котором он хранил документы, и достал страницу альбома с выпуском Руслана Балаева.

– Думаю, я не ошибаюсь. – Лиза извлекла из нагрудного кармашка карандаш для подводки глаз и обвела фото Рашида Агаева. – Я фотографировала мертвые тела этих нехороших людей. И запомнила… Вот этот – водитель «рафика». Костя, посмотри.

– Это может быть просто сходство, – недовольно поморщился Иванов. – Этому фото уже тринадцать лет!

Тут семнадцатилетний пацан… Откуда вообще такая уверенность?

– Он совсем не изменился. – Лиза постукала по фото аккуратно обрезанным коготком. – Это он. Костя, помнишь, что говорила учительница? Троица. Руслан Балаев, Рашид Агаев и этот, их заводила, – как его…