Галилей и Ньютон определенно признавались в том, - что они обязаны древней науке. И Коперник в предисловии к своим сочинениям, адресованным папе Павлу III, пишет дословно, что он пришел к мысли о движении Земли, читая древних. Нужно сказать, что признания в этих заимствованиях ничуть не умаляют славы Коперника, Ньютона и Галилея, которые принадлежали к породе высоких умов, бескорыстие и великодушие которых не имеет ничего общего с авторским самолюбием и стремлением быть оригинальными любой ценой - т.е., с современными предрассудками. Гораздо скромнее и намного правдивее кажется позиция модистки Марии-Антуанетты, мадемуазель Бертэн. Наскоро обновив старинную шляпку, она воскликнула: "Новое - это хорошо забытое старое" История изобретений, как и история наук, весьма наглядно доказывает правдивость этого замечания. "В основе большей части открытий, - пишет Фурнье, - есть нечто вроде летучей случайности, из которой древние сделали неуловимую богиню для любого, кто позволяет ей улетучиться в первый раз. Если идея, которая выводит на правильный путь, слово, которое может привести к разрешению проблемы, или многозначительный факт не будут сразу же схвачены на лету - изобретение погибнет или будет по меньшей мере отложено на много поколений. Чтобы оно вернулось, восторжествовав, нужна новая мысль, случайно воскресившая первую, забытую, или счастливый плагиат какого-нибудь второстепенного изобретателя: в деле изобретательства горе первому автору, слава и прибыль - второму". Таковы соображения, оправдывающие название моего доклада.
На самом же деле я полагаю, что в подавляющем большинстве возможно заменить случай детерминизмом, и риск спонтанных изобретений - гарантиями обширной исторической документации, опирающейся на экспертный контроль. Для этой цели я предлагаю создать специализированную службу, но не для отыскания предыдущих заявок, которые все равно будут не старше XVIII века, а подлинную технологическую службу, которая просто изучала бы древние способы и пыталась приспособить их к нуждам современной промышленности.
Если бы подобная служба существовала в свое время, она могла бы сигнализировать, например, об интересной книжечке, опубликованной в 1618 г. под названием "Естественная история фонтана, бьющего возле Гренобля", оставшейся незамеченной. Ее автором был врач из Турина, Жан Тардэн. Если бы этот документ изучили, то светильный газ мог бы использоваться еще с начала XVII века. Ведь Жан Тардэн не только исследовал естественный газометр фонтана, но еще и воспроизвел это явление в своей лаборатории. Он наполнил каменным углем пустой сосуд, закрыл, подверг его действию высокой температуры и добился возникновения пламени, происхождение которого он искал. Он ясно показал, что вещество, дающее этот огонь, - битум, и что достаточно превратить это вещество в газ, который образует "горючее выдыхание". Но француз Лебон, опредивший англичанина Уиндзора, подал заявку на свою "термо-лампу" только на VII году Республики. Таким образом, на протяжении почти двух веков открытие, промышленные и коммерческие перспективы которого были весьма внушительны, оказалось забытым, практически утерянным только лишь потому, что никто не заглядывал в старинные книги.
Точно так же, примерно за сто лет до первых оптических сигналов Клода Шапна в 1793 г., в письме Фенелона Яну Собесскому, польскому королю, датированном 26 ноября 1695 г., упоминается о недавних опытах не только с оптическим телеграфом, но и с телефонным аппаратом, передающим голос.
В 1636 г. некто Швентер в своих "Физико-математических развлечениях" уже исследовал принцип электрического телеграфа, с помощью которого, по его собственному выражению, "два человека могут сообщаться между собою посредством намагниченной иглы". Но опыты Эрстеда с намагниченной иглой относятся лишь к 1819г. И здесь - также около двух веков забвения.
Мимоходом назову еще несколько малоизвестных изобретений: водолазный колокол упоминается в рукописи "Романа об Александре", датированной 1320 г. и находящейся в Берлине, в королевском кабинете эстампов. Рукопись германской поэмы "Соломон и Мальроф" (Штутгартская библиотека), написанная в 1190 г., содержит рисунок подводной лодки. В ней упоминается подводная лодка, изготовленная из меди и способная выдерживать натиск бури. В работе, написанной рыцарем Людвигом фон Гартенштайном около 1510 г., можно увидеть изображение костюма-скафандра: два отверстия, устроенных на уровне глаз, закрыты стеклянными очками, наверху длинная трубка заканчивается краном, позволяющим поступать внешнему воздуху. Справа и слева от рисунка фигурируют аксессуары, облегчающие спуск и подъем, включая свинцовые подошвы и шест с поперечинами.
Еще один пример незаслуженного забвения: неизвестный писатель, родившийся в 1729 г. в Монтебурге, опубликовал работу под названием "Гифантия" (анаграмма первой части имени автора Гифен де ла Рош). Там описана не только черно-белая фотография, но и цветная: "Отпечатывание изображении, - пишет автор, - это дело первого мгновения, когда полотно их воспринимает, его тотчас снимают и помещают в темное место. Через час обмазка высохнет и вы получите картину, тем более ценную, что никакое искусство не может подражать ей в правдивости". Автор добавляет: "Речь идет прежде всего о том, чтобы исследовать природу клейкого состава, который перехватывает и сохраняет лучи, во-вторых, о трудности его приготовления и использования, и в третьих - о взаимодействии света и этого высыхающего состава". Известно, однако, что открытие Дагерра было опубликовано в Академии наук Араго столетием позже, 7 января 1839 г. Кроме того, отметим, что свойство некоторых металлов способность фиксировать изображение - было описано в трактате Фабрициуса "О загадках металлов" в 1566 г.
Еще пример - "Сактья грантхам". Этот текст цитировал Моро да Жуэ 16 октября 1826 г. в Академии наук, в своем "Меморандуме об оспе": "Возьмите жидкость из нарыва на кончик ланцета, введите ее в руку, смешивая эту жидкость с кровью, и начнется лихорадка; эта болезнь будет тогда проходить в очень мягкой форме и не сможет внушить никакого страха". Затем следует точное описание всех симптомов.