— Ничто в поведении моей дочери не внушало мне беспокойства, инспектор. Ничто. Ни одна черта ее характера. Ни один ее поступок.

Линли размышлял над его словами. Он думал о застывшем лице Уивера, потом сказал:

— У Елены были враги?

— Нет. И никто из ее знакомых не мог бы причинить ей зла.

— Энтони,—неуверенно произнесла Джастин, — ты не думаешь, что она и Гарет… Может быть, у них произошла размолвка?

— Гарет Рэндольф? — спросил Линли. — Президент «Глухих студентов»? — Когда Джастин кивнула, он продолжил: — Доктор Кафф говорил мне, что в прошлом году его попросили помогать Елене. Что вы можете сказать о нем?

— Если это он, я убью его, — подал голос Уивер. Джастин ответила на вопрос:

— Он будущий инженер, учится в Куинз-Кол-ледже.

Уивер, обращаясь больше к самому себе, чем к Линли, проговорил:

— А инженерная лаборатория недалеко от дороги на насыпи. Там он проводит практические занятия. А также встречается со студентами, которым помогает. Это ведь в двух минутах ходьбы от острова Крузо? А до Коу-Фен одна минута бегом.

— Он ладил с Еленой?

— Они часто виделись, — ответила Джастин, — но это было одно из условий доктора Каффа и руководителей Елены. Гарет следил, чтобы она появлялась на собраниях «Глухих студентов». Он привлек ее к занятиям общества. — Она метнула в сторону мужа осторожный взгляд, прежде чем закончила: — Мне кажется, Елене очень нравился Гарет. Но не так, как она ему. А он и правда замечательный парень. Не думаю, чтобы он…

— Он занимается боксом, — продолжал Уивер, — он участник университетской команды. Елена мне говорила.

— Он мог знать, что в то утро она будет бегать?

— В том-то и дело, — ответил Уивер, — она не должна была бегать. — Он обернулся к жене. — Ты говорила, что она не будет бегать. Ты сказала, она звонила тебе.

В его словах слышалось обвинение. Джастин слегка отклонилась назад — почти незаметное движение, поскольку она сидела очень прямо.

— Энтони. — Имя мужа прозвучало как скрытая мольба.

— Она звонила вам? — удивленно переспросил Линли. — Как?

— По текстофону, — ответила Джастин.

— Что-то вроде видеотелефона?

Энтони Уивер зашевелился на стуле, перевел глаза на жену и поднялся:

— Он у меня в кабинете. Я вам покажу.

Уивер повел Линли через столовую, безупречную кухню со сверкающей утварью и по короткому коридору, ведущему в заднюю часть дома. Кабинет Уивера оказался маленькой комнатой с окнами, выходящими на задний дворик, и когда он включил свет, на улице заскулила собака.

— Ты кормила его? — спросил Уивер у жены.

— Он хочет в дом.

— Я не могу его видеть. Нет. Не пускай его, Джастин.

— Это всего лишь собака. Он не понимает. Ему никогда…

— Не надо!

Джастин замолчала. Она, как и прежде, осталась стоять у двери, когда Линли и ее муж вошли в комнату.

Кабинет был совсем не похож на остальные комнаты в доме. На полу лежал старый цветастый ковер. На провисших полках из дешевой сосны теснились книги. У картотеки стояли фотографии, а на стене висели наброски в рамках. Под единственным окном располагался стол Уивера — стального цвета, большой и уродливый. Кроме груды писем и стопки справочников, на столе стояли компьютер, монитор, телефон и модем. Именно это и называлось текстофоном.

— Как он работает? — поинтересовался Линли.

Уивер высморкался и сунул платок в карман пиджака.

— Я позвоню в колледж. — Он подошел к столу, включил монитор, набрал по телефону несколько цифр и нажал кнопку на модеме.

Через несколько минут экран компьютера разделился на две части тонкой горизонтальной линией. Внизу появились слова: «Дженн слушает».

— Коллега? — спросил Линли.

— Адам Дженн, мой выпускник. — Уивер быстро печатал. Слова появлялись в верхней части экрана: «Это доктор Уивер, Адам. Я демонстрирую действие текстофона полиции. Елена использовала его вчера вечером».

«Ясно, — появилось в нижней части экрана. — Мне оставаться на связи? Нужно показать что-то особенное?»

Уивер перевел на Линли вопросительный взгляд.

— Нет, достаточно, — ответил Линли, — теперь ясно, как он работает.

«Нет необходимости», — напечатал Уивер.

«Хорошо» — ответ. А через несколько секунд: «Я буду в колледже весь вечер, доктор Уивер. Завтра тоже. Буду здесь, сколько понадобится. Пожалуйста, не беспокойтесь ни о чем».

Уивер проглотил подступивший к горлу комок.

— Хороший парень, — прошептал он и выключил монитор. Все трое смотрели, как слова на экране медленно угасали.

— Какое сообщение прислала Елена вчера вечером? — спросил Линли у Джастин.

Та по-прежнему стояла у двери, прислонившись плечом к косяку и глядя на монитор, словно силилась вспомнить.

— Она только написала, что утром не будет бегать. Иногда у нее были проблемы с коленом. Я решила, что она хочет дать ему отдых на день или два.

— Когда она связалась с вами? Джастин наморщила лоб:

— Наверное, было начало девятого, потому что она попросила отца, но он еще не пришел с работы. Я сообщила ей, что ему пришлось ненадолго вернуться в колледж, и Елена ответила, что позвонит туда.

— Она позвонила?

Уивер покачал головой. Его нижняя губа дрожала, и он прижал ее указательным пальцем левой руки, словно пытаясь таким образом сдержать рвавшиеся наружу рыдания.

— Вы были одна, когда Елена звонила? Джастин кивнула.

— Вы уверены, что это была Елена? Прекрасная кожа на щеках Джастин будто натянулась.

— Конечно. Кто же еще?

— Кто знал, что вы вдвоем бегаете по утрам? Джастин перевела взгляд на мужа, потом снова на Линли:

— Энтони знал. По-моему, я говорила кому-то из коллег.

— Где?

— В «Юниверсити Пресс».

— А другие?

И снова она перевела взгляд на мужа:

— Энтони, ты кому-нибудь говорил?

Уивер по-прежнему глядел на компьютер, словно надеясь получить сообщение.

— Адаму Дженну, по-видимому. Да, точно, я говорил ему. Знали ее друзья. Жильцы на ее этаже.

— Кто-нибудь знал про ее текстофон?

— Гарет, — ответила Джастин, — конечно, она сказала Гарету.

— И у него тоже есть такой текстофон. — Уивер метнул взгляд на Линли. — Елена ведь не звонила, не так ли? Звонил кто-то другой.

Линли понял, что его собеседник жаждет решительных действий.

— Возможно, — согласился инспектор, — но также возможно и то, что Елена предпочла придумать отговорку, чтобы совершить пробежку одной. Это было бы необычно?

— Она бегала со своей мачехой. Всегда. Джастин промолчала. Линли поглядел на нее.

Она отвела глаза. Для него этого было достаточно. Уивер спросил у жены:

— Ты ведь не видела ее утром? Почему, Джастин? Разве ты не искала ее?

— Она мне позвонила, милый, — терпеливо ответила Джастин. — Я не ожидала увидеть ее. Но если бы и так, утром я не была у реки.

— Вы тоже бегали утром? — спросил Линли. — Когда это было?

— В наше обычное время. Четверть седьмого. Но я выбрала другой маршрут.

— Вы не были у насыпи?

Минутное размышление.

— Была. Но в конце, а не в начале. Я пробежала через город и пересекла насыпь с востока на запад. Я бежала к Ньюнем-роуд. — Быстро взглянув на мужа, Джастин слегка шевельнулась, словно набираясь смелости: — Честно говоря, я ненавижу бегать вдоль реки, инспектор. Мне это никогда не нравилось. Поэтому, когда у меня появилась возможность выбрать другой маршрут, я выбрала его.

Линли подумал, что это было самое большое откровение, на которое Джастин Уивер решилась в присутствии мужа и которое касалось ее отношений с его дочерью Еленой.

Сразу после ухода инспектора Джастин впустила собаку в дом. Энтони поднялся наверх. Он не узнает, что она это сделала. Рано утром она встанет и выпустит животное на улицу, прежде чем проснется Энтони.

Это было предательством по отношению к мужу. Джастин знала, что ее мать никогда бы не пошла наперекор желаниям отца. Но речь шла о собаке, испуганном, одиноком существе, которое чувствовало, что что-то не так, но не могло понять почему.