– Ко мне, Бинз, – позвала она бигля, который положил передние лапы на лестницу. – И ты, Тост! Идите сюда, два блохастика. Крис, они рвутся на улицу. Запри дверь, ладно?

– Возможно, тебе придется сказать, Ливи. Кто-нибудь мог тебя видеть. Если до этого дойдет, лучше сказать правду.

– Моя правда их не касается, – ответила она.

Глава 9

– Я уже разговаривала с полицией Кента, – были первые слова Джин Купер, когда она открыла дверь своего дома на Кардейл-стрит и увидела перед собой удостоверение сержанта Хейверс. – Я сказала им, что это Кенни. Больше мне сказать нечего. И, кстати, кто это там с вами? Это вы их с собой привезли? Раньше их здесь не было.

– Средства массовой информации, – ответила Барбара Хейверс, имея в виду трех фотографов, которые, едва Джин Купер открыла дверь, защелкали своими камерами из-за доходившей до пояса живой изгороди у невысокой кирпичной стены, отделявшей садик перед домом от дороги. Сам садик являл собой унылый бетонный квадрат, окаймленный с трех сторон пустыми клумбами и кое-где украшенный пластмассовыми моделями слащавых коттеджиков, очень неумело разрисованных от руки.

– Вы! Катитесь отсюда! – крикнула Джин фотографам. – Здесь вам делать нечего. – Те продолжали щелкать. Она встала руки в боки. – Вы меня слышите? Валите отсюда!

– Миссис Флеминг! – крикнул один из них. —Полиция Кента утверждает, что пожар был вызван сигаретой. Ваш муж курил? У нас есть надежный источник, который говорит, что он не курил. Вы это подтверждаете? Можете прокомментировать для нас? Он был один в коттедже?

Джин стиснула зубы, и лицо ее застыло.

– Мне нечего вам сказать! – крикнула она в ответ.

– Наш источник сообщает, что в коттедже в Кенте жила женщина по имени Габриэлла Пэттен. Это миссис Хью Пэттен? Вам знакомо это имя? Не желаете прокомментировать?

– Я сказала, мне нечего…

– А детям вы сообщили? Как они это восприняли?

– Оставьте в покое моих детей, черт бы вас побрал! Если вы зададите им хоть один вопрос, я вам яйца поотрываю. Понятно?

Барбара поднялась на единственную ступеньку крыльца и твердо произнесла:

– Миссис Флеминг…

– Купер. Купер.

– Да. Простите. Мисс Купер. Позвольте мне войти. Если вы это сделаете, они не смогут больше задавать вам вопросы, а одни фотографии их редакторам неинтересны. Ну так что? Могу я войти?

– Они с вами сюда заявились? Если да, я позвоню своему адвокату и…

– Они были здесь до меня. – Барбара старалась проявлять терпение, но в то же время с беспокойством слышала стрекот камер и сознавала: совсем ни к чему, чтобы ее сфотографировали, когда она будет проталкиваться в дом женщины, по общему мнению находящейся в горе. – Припарковались на Плевна-стрит. За грузовиком, стоявшим возле приемной врача. Машины были скрыты от глаз. – И автоматически добавила: – Мне очень жаль.

– Жаль, – с издевкой отозвалась Джин Купер. – Уж лучше бы молчали. На самом деле вам не жаль.

Но она впустила Барбару и провела в гостиную маленького дома, стоявшего в ряду других таких же. Джин Купер, видимо, как раз занималась уборкой, потому что несколько больших, не до конца заполненных черных мешков для мусора стояли раскрытыми на полу, а когда она отпихнула их ногой в сторону, чтобы Барбара прошла к продавленному дивану и двум креслам, сверху спустился необыкновенно мускулистый мужчина с тремя коробками в руках. Он со смехом сказал: – Отлично сработано, Джи. Но надо было просто сказать, что нам недосуг отвечать – платки промокли от слез, хоть выжми. Ох, прошу меня извинить, ищейка полицейская, в настоящий момент говорить не могу – опять слезы душат. – И он зашелся хохотом.

– Дер, – сказала Джин, – это из полиции.

Мужчина опустил коробки. Известие, что его слова, не предназначенные для посторонних ушей, были ими услышаны, не смутило, а скорее раззадорило его. Окинув Барбару недоверчивым взглядом, он тут же сбросил ее со счетов. «Ну и корова, ну и уродина», – сказало выражение его лица. В ответ Барбара в свою очередь уставилась на него. Она не спускала с него глаз, пока он не сбросил коробки на пол рядом с дверью, ведущей на кухню. Джин Купер представила мужчину как своего брата Деррика и без всякой нужды добавила:

– Она пришла насчет Кенни.

– Да? – Деррик прислонился к стене, опираясь на одну ногу, а вторую поставив на носок – в странной танцевальной позе. Ступни ног у него были удивительно маленькие для мужчины такой комплекции и казались еще меньше из-за просторных лиловых шаровар с резинками, продернутыми по талии и по низу штанин, из-за чего брюки походили на одежду восточного танцора. Сшиты они были, как видно, с учетом необъятных ляжек мужчины. – И что насчет него? По мне, так этот вонючий подонок наконец получил по заслугам. – Он изобразил, что стреляет в сторону сестры, хотя весь этот спектакль был в основном рассчитан на Барбару. – Я всю дорогу говорил, Джи, вам всем будет лучше без этого проклятого онаниста. Чемпион долбанный. Мистер Медовая задница, сладенький такой. Если хотите знать мое мнение…

– Ты все книги Кенни уложил, Дер? – с нажимом спросила его сестра. – В комнате мальчиков тоже есть. Но проверяй, чтобы там стояло его имя, не унеси книги Стэна,

Он сложил руки на груди, насколько позволили выпуклые грудные мышцы и бугры бицепсов, мешавшие движению. Поза, без сомнения призванная продемонстрировать превосходство, лишь подчеркнула несоразмерность его телосложения.

– Пытаешься от меня избавиться? Боишься, что я расскажу этой дерьмовой легавой, за какой сволочью ты была замужем?

–Хватит,—оборвала Джин. – Если хочешь остаться, оставайся. Но не разевай пасть, потому что я уже почти… почти на грани, Дер… – У нее задрожали руки, и она резко сунула их в карманы домашнего халата. – О, к черту все, – прошептала она, – все к черту.

Выражение наглой агрессии мгновенно исчезло с лица ее брата.

– Ты едва на ногах держишься. – Его массивная фигура отделилась от стены. – Тебе нужно выпить чаю. Не хочешь есть – не надо, заставить не могу. Но чаю ты выпьешь, и я буду стоять над тобой, пока не выпьешь все до капли. Уж я прослежу, Джи.

Он ушел на кухню, открыл там воду и принялся хлопать дверцами шкафов. Джин передвинула мешки с мусором поближе к лестнице.

– Садитесь, – сказала она Барбаре, стоявшей около старенького телевизора. – Говорите, что хотели, и оставьте нас в покое.

Не присаживаясь, Барбара спросила:

– Ваш муж что-нибудь говорил вам вот об этом, мисс Купер?

Она подала Джин один из документов, извлеченных утром из письменного стола в доме миссис Уайт-лоу. Это было письмо от К.Мелвина Аберкромби, эсквайра, Рэндолф-авеню, Мейда-вейл. Барбара уже запомнила это небольшое послание – подтверждение, что встреча с адвокатом состоится.

Джин прочла письмо и вернула его. Снова занялась мешками.

– У него была встреча с кем-то в Мейда-Вейл.

– Я это вижу, мисс Купер. Он вам об этом сказал?

– Спросите его. Адвоката. Этого свинорылого Ашеркрауна или как там его.

– Я могу позвонить мистеру Аберкромби, чтобы получить интересующие меня сведения, – сказала Барбара. – Потому что клиент обычно бывает откровенен со своим адвокатом, когда начинает бракоразводный процесс, а адвокат, как правило, рад услужить полиции, когда его клиента убивают. – Она увидела, как рука Джин стиснула вывалившийся из одного мешка фотоальбом. В яблочко, подумала Барбара. – Требуется заполнить разные бумаги, другие – вручить, и не сомневаюсь, что Аберкромби точно знает, как далеко ваш муж зашел в этом деле. Так что позвонить ему я могу, но когда все выясню, вернусь к вам для нового разговора. И пресса, без сомнения, будет поджидать снаружи, фотографируя и гадая, чего это легавые сюда зачастили. Кстати, где ваши дети? Джин дерзко взглянула на нее.

– Они, как я понимаю, знают, что их отец умер?

– Они не вчера родились, сержант. Что вы себе вообразили?

– А знают ли они, что их отец недавно попросил вас о разводе? Ведь он просил, верно?