ну, рассчитал я такое поле! Ну, и вот...
Он посмотрел, какое это произведет на нас впечатление. Вот ведь характер!
Ну, сделал ты дело, и отлично, и радуйся про себя. И подожди, пока люди сами оценят, что ты сделал. Так нет, разве у Аркаши хватит терпения ждать? Он уж поможет людям побыстрее все оценить, без волокиты!
- То есть ты понимаешь, что это значит? - удивленно и чуточку обиженно спросил он Бориса-72. - Я рассчитал поле, которое позволяет человеку перемещаться во времени. На любые дистанции, в прошлое или в будущее. Ну, конечно, только туда, где существуют хронокамеры.
- Как не понять! - сказал Борис. - Просто я не удивляюсь этому: ты ведь у нас гений, ты еще и не то можешь!
Аркадий подозрительно покосился на него, но промолчал.
- А что же дальше? - спросил Борис. - Нашел ты, значит, это поле и сразу решил прогуляться?
- Ну да... - уже неохотно сказал Аркадий. - Отправился я в прошлое. Потом - еще раз. Встретился с самим собой... Потом снова встретился - как раз двадцатого мая, вечером...
- Ты_. издалека? - спросил Борис.
- Из этого года, из семьдесят второго... Только, разумеется, из другого мира, не нашего...
- Понятно, понятно... Из того мира, каким он был до твоих путешествий...
Потом ты свалился на голову ему и прочим... - Борис-72 кивнул в мою сторону, - накуролесил там со своим двойником, и в результате мир стал такой, каким я его знаю - Но все равно ты мне не объяснил, почему тебя не удивляет Борькино передвижение в будущее.
- А потому, что он, как я понимаю, в будущее кинулся вслед за мной! объяснил Аркадий, - В моей хронокамере!
Он с такой гордостью сказал "в моей", словно эта хронокамера была его родовым поместьем.
- А ты чего молчишь? - накинулся на меня Борис. - Он правильно объясняет?
- Объясняет-то он в общем правильно, только не все, - ответил я, - Это верно, что сюда я ввалился случайно и в хронокамере, - я ведь рассказывал, как это было. Но в двадцатое мая 1970 года я прибыл намеренно. И в своей хронокамере.
Я Аркашеньке это все рисовал, но он просто не может поверить, что кто-то, кроме него, способен рассчитать поле... Ты же знаешь Аркашеньку, от скромности он не умрет!
- Я не отрицаю в принципе, - с достоинством произнес Аркадий. - Я всегда был о тебе высокого мнения, Борис, ты же знаешь... Ну, и потом, ты ведь работал со мной... Это тоже кое-что значит... Но не надо преувеличивать... да! Не стоит, знаешь ли, преувеличивать...
- Это в каком же смысле преувеличивать? - спросил я.
- В этом самом. Говоришь, что я от скромности не умру, а сам-то? Я да я, в своей камере прибыл, я уже два года назад все это рассчитал. Не советую тебе, знаешь ли...
- Ну, а если все-таки? - спросил я, с любопытством глядя на Аркадия. Если на минуточку допустить, что я и вправду взял да рассчитал поле? Еще в 1970 году? Тогда что?
- Тогда честь тебе и слава! - неуверенно сказал Аркадий. - То есть ты и так молодец, если действительно отправился в прошлое в своей хронокамере.
Действительно, Борька?
- Действительно... - сдержанно ответил я.
- Молодец, молодец! - величественно отозвался Аркадий. - Это здорово! И этого вполне достаточно, чтобы похвастаться. А преувеличивать, я ж говорю, незачем...
Я неопределенно хмыкнул. Что-то крылось за этими словами Аркадия... Ну, ладно, потом выясню!
- Ладно, не буду преувеличивать, раз тебе это не нравится, - кротко согласился я. - Борька, смотри сюда!
Я быстро восстановил чертеж, который делал для Аркадия.
- Видишь? - говорил я Борису. - Линия 1 - это его мир, где он изобрел свою "машину времени", нашел свое поле. Вот он прибывает к нам...возьмем для простоты последнее его прибытие, двадцатого мая... Иначе много чертить придется, - ведь он всякий раз, когда прибывал к нам, новую линию создавал - Ну, ладно, пусть линия 1 - последняя из линий, созданных Аркадием. Это не та, где он рассчитывал поле, а та, с которой он свалился в "мое" двадцатое мая.
Аркадий поглядел на мой чертеж, сдвинул брови и о чем-то задумался. Борис-72 был заинтересован до крайности.
- Эти вот две параллельные линии, которые начинаются от двадцатого мая, - это встреча двух Аркадиев, да? - спрашивал он, не отрывая глаз от чертежа.
- Ну да! Они встретились в лаборатории, потом, видимо, пошли вместе в зал хронокамер - Ну, Аркаша нам это обрисует подробней... Постой, а ты разве об этом не слыхал?
- Да ни черта я не слыхал и ни черта не знаю, ясно тебе? - огрызнулся Борис-72. - Куда мне до вас! Вы бывалые люди, знаменитые путешественники, а я жалкий провинциал... И вообще не обо мне речь. Давай дальше! Крест это что?
- Это смерть моего Аркадия, - неохотно проговорил я.
Каждый раз, когда я об этом вспоминал, вся история переставала мне казаться хоть отчасти забавной. Ведь своего Аркадия я так и не спас. Да это было и невозможно, я подсознательно все время это понимал. В том мире, который я покинул, смерть Аркадия Левицкого осталась фактом, и никакая хронофизика не могла этого изменить.
Я посмотрел на Аркадия. Другой Аркадий... Вот он, пожалуйста, жив-здоров.
Сидит рядом - рукой потрогать можно - и тоже смотрит на меня. И, кажется, понимает, о чем я думаю. Во всяком случае, глаза у него очень грустные.
- Я понимаю... - хмурясь, сказал Борис-72. - Для меня это только слова, я ведь ничего сам не видел... Ты говоришь - "смерть моего Аркадия", и я ведь вижу, что для тебя это действительно смерть, что тебе и сейчас больно... Я просто представить себе не могу, как это все получилось с отравлением и с прочим... Но если ты это нарочно затеял, Аркадий, то... Нет, не буду!
Досказывай, Борька, а потом мы за него возьмемся.
- Да мне уже нечего досказывать. Этот вот пунктир - это моя жизнь с двадцатого на двадцать третье мая того же года. Невеселая жизнь, прямо скажем. То есть ночь я преспокойно проспал, а утром двадцать первого вызывают меня срочно в институт и сразу обухом по голове: Левицкий отравился! Следователь выспрашивает, почему Левицкий это сделал, а я даже приблизительно не могу понять, почему! Чего я только не напридумывал! Целые детективные романы!
- Постой, постой! - вмешался Аркадий. - Чего ты чушь-то городишь? На какого лешего ты сочинял детективные романы, когда в записке все объяснялось?