- Я объясню тебе, почему ты не можешь проявить честность... потому что сейчас для этого неподходящий момент! Вот почему. Иногда ложь необходима. Сейчас именно такое время. Господи, ты была бесчестной половину твоей жизни. Почему ты считаешь, что сможешь измениться сейчас?
Ему хотелось тряхнуть её, но он сумел сдержать это желание.
- Почему все должны вечно лгать? Мы лжем друг другу и самим себе. Кругом одна ложь. Меня тошнит от лжи.
- Тебя тошнит от лжи. Позволь мне заметить, Поппи, что иногда ложь необходима. Ты хочешь убить Харри? Это неоднозначный вопрос.
- Это проявление слабости.
- О, Господи. Как говорят в полицейских участках, нет ничего хуже исправившегося преступника. Ты лгала, лгала, лгала. Каждый раз, когда ты принимаешь у себя за обеденным столом какого-нибудь идиота, ты в некотором смысле лжешь. Неужели ты не можешь солгать сейчас ради доброго дела?
- Хорошо, я лгу. Но я собираюсь исправиться, и ты меня не остановишь! Первый честный поступок, который я намерена совершить - это уход от Харри.
- Ради Бога, будь милосердна! Ты имеешь хоть какое-нибудь понятие о том, что значит пережить сердечный приступ и сознавать, что в любой момент ты можешь умереть? Я - имею. Будучи врачом, я видел подобных пациентов. Они испытывают страх. Ты можешь это понять? Они просят тебя сказать им, что они не умрут. Умоляют.
Она заколебалась, глядя на Рика и чувствуя, что к ней возвращается боль желания, которую она решила уничтожить. Ей нравилось в Рике инстинктивное умение говорить и делать правильные, уместные вещи. Она с трудом сдержала потребность немедленно сказать ему об этом.
- Я не скажу Харри сейчас, - она отвернулась от Рика, чтобы посмотреть на озеро, небо - куда угодно, только не на его лицо. - Дождусь его выздоровления. Но я буду действовать согласно моим планам. Предупреждаю тебя об этом.
- Ты хочешь вернуться сейчас в дом? - спросил Рик.
- Нет. Я хочу немного посидеть здесь. Рик, мне не хочется разговаривать.
- Я посижу возле тебя. Я буду молчать. Обещаю. Я принесу тебе кресло.
Он отправился по причалу к будке, где хранились дополнительные принадлежности для лодок. Там среди спасательных жилетов, веревок, пластмассовых канистр для топлива стояли сложенные парусиновые кресла.
* * *
С болью думая о том, что ей следует расстаться с Риком, зная это, Поппи оказалась в плену воспоминаний о происходившем несколько часов тому назад. Эта картина воочию предстала перед её глазами. "Вот как я смогу выжить, - подумала она. - Если я запомню все сказанное нами, каждый поцелуй, каждое прикосновение, я смогу возрождать это в сознании, когда мне будет одиноко. Переживать все заново. Смогу видеть это, наслаждаться этим, не испытывая боли. Я буду вынимать семейные драгоценности из банковского сейфа."
Она утешила себя этими мыслями. Днем, когда они занимались любовью, она сказала Рику: "Почему мне кажется, что мы были любовниками уже много месяцев, хотя на самом деле прошло всего два дня?"
"Это потому, что мы ужасно много разговариваем."
"Да? Правда?"
"Сексуальная женщина. Прежде я считал тебя холодной."
"Я была холодной. Такая я только с тобой."
Он недоверчиво посмотрел на нее. Он слышал о некоторых её любовниках. Рафтон. Вероятно, Рик считает, что с Рафтоном она вела себя так же.
"Слава богу, что никто не слышит этот диалог. Он чертовски нудный. Один психиатр - на каникулах, другой психиатр-любитель говорит, как подросток.
"Не смейся. Я совершенно серьезен."
"Подойди сюда. Я должна немедленно избавиться от желания поцеловать тебя. Иначе у меня останется чувство неудовлетворенности. Опасное чувство."
"Что бы ни случилось, это всегда останется с нами. Некоторые люди проживают всю жизнь, так и не испытав ничего подобного."
После длительного периода, посвященного восхитительным поцелуям, она сказала:
"Обещаю никогда не ревновать тебя, Рик. Никогда. Я не буду спрашивать тебя о том, что ты делаешь, куда идешь, где был. Ты будешь иметь полную свободу. Важно лишь то, что происходит с нами."
После оргазма она погрустнела. Ее охватил страх, связанный с будущей ревностью (так скоро после смелых заявлений); она боялась его прежних женщин, Морин, пациенток. Она ненавидела их всех. Сейчас она была безнадежной ревнивицей.
Это потрясло её. Она вспомнила о годах, проведенных Морин с Риком, о других женщинах, которыми он восхищался на дурацких вечеринках, и о женщинах, с которыми он спал. Их было так много. Спазм сдавил её горло. Она испугалась силы своего чувства к Рику. Она никогда ещё не испытывала подобных эмоций, не была такой воинственной и беспомощной одновременно.
О нет, была. Она вспомнила, как Льюис Дэвис целовал на ступенях ту ужасную девушку. Боль была абсолютно такой же. Сейчас все повторялось. Поппи приготовилась к тому, что её душа будет разрываться на части. Мой дорогой Рик, мой дорогой Рик. (В этот момент он говорил "дорогая, дорогая", и у неё заныло сердце.) Она испытала безумный страх - вдруг он разлюбит ее? Что она тогда будет делать? Она словно оказалась в объятиях смерти. Она вспомнила, как легко ей было заниматься любовью с Рафтоном - тогда она не ощущала никакой тревоги и боли. Была непроницаемой, защищенной. Не трепетала, как сейчас, с обнаженной душой. Днем, когда они предавались любви в эллинге, ей пришло в голову, что она должна расстаться с Риком, чтобы уберечь себя от мучительных месяцев или даже лет постоянной боли.
Она постаралась избавиться от этой мысли, снова и снова целуя Рика, начав опять заниматься с ним любовью. Как тяжело будет постоянно жить с такой привязанностью. Она вздохнула, нежно пощекотав своим дыханием его ухо.
Она хотела знать о Рике все. Она хотела знать все о его прошлом. Ей требовались недели, месяцы, годы многочасовых бесед, способных открыть ей все, чем она могла обладать, что могла сделать своим. Она хотела проникнуть в его настоящее и завоевать его будущее. Проанализировать его мысли и чувства и поклоняться ему до изнеможения. Как страшно. И комично. Лемминги, бегущие к морю?
Она будет хранить пагубную верность Рику. Уподобится религиозной фанатичке. Верность - это смерть любви, поэтому она сама подвергнет себя казни. Чем она сможет удержать Рика, если отдаст ему себя целиком?